Горячая пора. Именно такими словами военные медики описывают июнь. Как только молодое пополнение разъехалось по воинским частям, организму понадобилась адаптация, во время которой у многих вылезли всевозможные болячки. Ноги натирала новая обувь — без мозолей сперва не обходилось… Начальник военно-медицинского управления Вооруженных Сил полковник медицинской службы Дмитрий Альховик считает: грядет пик обращений. Ведь курс молодого бойца, по сути, проходил в тепличных условиях, нагрузка добавлялась потихоньку. Новобранец к армейским будням должен был привыкнуть.
Военнослужащих, на время выбывших из строя по медицинским показаниям и переселившихся в медицинские пункты и медицинскую роту, на весь объединенный учебный центр в день нашего приезда было меньше процента. Ничего серьезного. Однако военные не скрывают: зимой, а также спустя 2 — 3 недели после присяги количество пациентов возрастет. Койки, впрочем, не пустуют никогда. Дмитрий Альховик обращает внимание: большинство заболеваний, которые в учреждениях Министерства здравоохранения подлежат амбулаторному лечению, в армии лечатся стационарно:
— Если военнослужащий всю жизнь просидел перед компьютером, а здесь его заставили ходить по несколько километров в день, естественно, он натрет мозоль. Только просто заклеить ее пластырем зачастую мы не можем. Тем самым сделаем только хуже, ведь солдату все равно придется надеть берцы… Другой пример — простуда. Температура невысокая. Ни ангины, ни пневмонии, ни синусита не выявлено. Но если мы такого солдата отпустим в коллектив, где он проводит 24 часа в сутки, могут заболеть и все остальные.
Вариант один — изолировать. Иначе какой в бойце смысл?
— В поле зрения медицинских работников военнослужащий как минимум раз в 3 месяца в любом случае попадет. Но система активного выявления больных в первую очередь завязана на командирском звене, — объясняет Дмитрий Альховик. — Каждый утренний осмотр традиционно завершается фразой: «Жалобы на состояние здоровья есть?» Если есть — плановый талон к врачу выдадут на послеобеденное время. Старший командир отведет его в медпункт или медроту едва ли не за руку. В чем нюанс: если записался, а к обеду решил, что у тебя уже ничего не болит, — такой номер не пройдет. Доктор в любом случае осмотрит. Лучше перестраховаться. Когда же необходима экстренная помощь — медику покажут моментально.
В распоряжении военных врачей — сотни наименований медицинских препаратов на все случаи жизни. Оснащение военнослужащих на военное время пересмотрено. Как бы угрожающе это ни звучало, поспособствовала мировая практика военных конфликтов. Пусть порох мы держим сухим, но работать лучше на упреждение.
— Пришли к тому, что жгут должен быть у каждого военнослужащего, — объясняет Дмитрий Альховик. — В состав аптечки также входит и наркотический анальгетик. Без него на войне делать нечего. Иначе практически любое ранение может закончиться смертью от болевого шока.
Скажем прямо, даже слегка приболевший военнослужащий среди здоровых сослуживцев — это риск подрыва боеспособности. Пожалуй, именно поэтому без внимания не оставят даже жалобы на ноющий зуб. Ничто не должно мешать выполнять боевую задачу.Отдельный акцент — на имеющееся оснащение. Дмитрий Альховик проводит параллели: медицинская рота (а на все Вооруженные Силы их 8, в самых крупных бригадах) по своему уровню — это словно небольшая районная больница, где есть и собственная лаборатория, и кабинет функциональной диагностики, и рентген-кабинет, и перевязочная, и аптека, и столовая, и палаты. А медицинский пункт — как амбулатория в агрогородке. В частях поменьше — своего рода сельский ФАП.
— Самая большая медицинская рота, на сто коек, именно тут, в 72-м ОУЦ (отличные новости: в следующем году она должна справить новоселье в новых стенах. — Прим. авт.). В подобных работают и узкие специалисты. Не только терапевты и хирурги, но и дерматологи, неврологи, стоматологи (протезированием в медротах мы не занимаемся, но залечить или вырвать зуб, поставить пломбу — проблем нет)... Если необходим более высокий уровень оказания помощи, в структуре Вооруженных Сил есть 5 медицинских центров: в Борисове, Гродно, Мачулищах, Барановичах, а также главный — в Минске. На его базе, кстати, работает и Республиканский центр огнестрельной и минно-взрывной травмы.
Не надо, утверждают военные, думать, будто этот госпиталь — исключительно для элиты. Жесткое правило: место для военнослужащего срочной службы там найдется всегда. Более того, в случае необходимости за ним отправят оснащенный медицинским модулем вертолет.
— В этом году было два практических вылета. Оба в Брест. За простыми солдатами. Для этого нужно лишь снять трубку и позвонить вышестоящему командованию. Вопросов не будет.
Армия, впрочем, это же не только огороженная забором территория воинской части, но и полигоны, где разворачиваются хоть и тренировочные, но, в принципе, самые настоящие боевые действия. Значит, и работы у врачей в это время должно прибавляться? Полковник Альховик удивляет:
— Могу сказать, что нахождение в поле значительно снижает уровень заболеваемости. Может, свежий воздух сказывается? Медицинский работник на полевых выходах, к слову, присутствует всегда. Причем с соответствующим оборудованием — носилками, кислородом. Без медиков не обходятся и занятия по физической подготовке.
Напоследок военные спешат успокоить взволнованных родителей: здоровье их детей под надежным присмотром.
deu@sb.by
