“Крышелазы”, “крышеры”, “крышнаиты”. Как их только не называют! Сами же люди, которым тесно внизу, среди себе подобных, которых тянет залезть повыше, покорить очередную городскую вершину, называют себя руферами. Весь мир облетают видеоролики, на которых парни и девушки без всякой страховки поднимаются на самые сложные архитектурные объекты. На первый взгляд, руферам неведом страх, а “диванные критики” даже придумали для них девиз: “Слабоумие и отвага”. Кто эти люди, которым плохо на земле, — хулиганы и беспредельщики или романтики до мозга костей? Корреспондент “НГ” выяснял это с высоты птичьего полета.
В детстве я отчаянно завидовал любимому сказочному персонажу — Карлсону. Еще бы, ведь ему не страшно было гулять и даже жить на крыше. У него был пропеллер! Прошло два десятилетия, просмотрел несметное множество тематических видео, на которых руферы “божат” на самых высоких и недоступных зданиях планеты. А тут как раз наши ребята “слили” в сеть очередной провокационный сюжет. На этот раз двое экстремалов замахнулись на стометровый подъемный кран строящегося бизнес-центра “Футурис”. Не только “заруфили” его, но и “зацепили” — один из парней повис над пропастью на одной руке. Шок, шквал негатива и критики со всех сторон. И вот я стою возле входа в парк Горького и жду встречи с теми самыми ребятами. Во-первых, хочется попытаться понять: они на самом деле просто сумасшедшие или пытаются донести до людей какую-то мысль? А во-вторых, чего греха таить, есть желание реализовать некоторые детские амбиции.
— Здравствуйте, руферов караулите? — подходят четверо. Представляются: — Кот, Шмель, Сектант, Версаль.
Смотрю на них. Тинейджеры! Школьники в бейсболках, шортах и майках. В ответ на недоумевающий взгляд сразу расставляют все точки над “и”: руфинг — увлечение молодежи. Старикам здесь не место.
— Ну что, погнали?
Наша цель — корпус БНТУ возле станции метро “Борисовский тракт”. Всю жизнь проезжал-проходил мимо хорошо узнаваемого здания-”корабля”, смотрел снизу на высоченные “паруса”, даже внутри бывал. А вот “оседлать” его не доводилось. Планируем забраться на самую высокую точку, где словно магнитом прилепился частокол из прожекторов и антенн. Для меня высота страшная, а для команды руферов этот объект “изи”. Исхожен вдоль и поперек, изучен, ощупан десятки раз, место, которое для опытных крышелазов не представляет практически никакого интереса.
— Здание — “баян”, — Кот, у которого, разумеется, есть и имя (Владислав), немногословен. — Трафик здесь просто сумасшедший, даже свидания назначают. Короче, с некоторых пор — ванильное туристическое местечко.
Каждый новый “залаз” на объект требует тщательной подготовки. Сначала разведка. Руферы могут неделями бродить вокруг здания, не только высматривая и просчитывая возможные пути проникновения, но и изучая режим охраны (если строение охраняется), распорядок дня строителей (на возводимых объектах). Специфика этого учебного корпуса — стадия реконструкции, у его подножия городок строителей со своим сторожем и даже собаками. Мимо них нужно прошмыгнуть незаметно. Проход в здание — через пожарную лестницу. Вход надежно закрыт дверью, но это только на первый взгляд. Вверху смотровое окно. Через него и щемимся.
— Вандализм — это для хулиганья, которое поднимается на последний этаж с вполне прозаическими целями — бухнуть, нагадить, разрисовать стены, а потом хвастаться в узких кругах своими подвигами. Мы не ломаем двери, не пилим замки, не вышибаем окна, — Сектант (он же Павел) категоричен. — Пойми, проход есть всегда. Просто его нужно найти. Пусть он не такой удобный, как “парадка”. Это может быть узкое вентиляционное отверстие. Выдыхаешь кислород, грудная клетка в хлам, уши на косяках оставляешь, но награда — вот она, прямо за стеной.
Ничего себе награда: горы ломаных досок, стульев и тряпья под толстым слоем голубиного помета. От малейшего вздоха поднимаются клубы пыли. Руферы натягивают маски-респираторы и банданы. Это не только защита от пыли, это неизменный атрибут любого крышелаза, который при “запале” не желает быть узнанным.
“Крышнаиты” толпами ходят редко. Предпочитают команду из 2—3 человек. Меньше — опасно, некому подстраховать. Больше — слишком шумно. Да и способности команды оцениваются по навыкам слабейшего.
Мы поднимаемся по крутейшей пожарной лестнице, кажется, в небо, а на самом деле всего на 15-й этаж. Кот впереди, Версаль (Артем) замыкает шествие. Вспоминают прошлые казусы.
Ребята собирались “покорить” стройку в Малиновке. Версаль сгонял на разведку, без происшествий облазил все подступы. А когда через несколько дней командой на “залаз” пошли, оказалось, двор забит сторожами, а строительные работы едва ли не круглые сутки идут. Загадка, как разведчик беспрепятственно осмотрелся? “Залаз” был экстремальный: прятались, скрывались, выжидали, но вершину покорили. А при спуске попались: Сектант подтянулся на руках и вывалился прямо перед видеокамерой. Оказалось, “писали” всю компанию.
Лестница заканчивается слуховым окном. Через него — путь на кровлю учебного корпуса. Узко, приходится сбросить рюкзаки и снять куртки. “Ногами вперед!” — инструктирует Кот и показывает пример, ужом ввинчиваясь в маленькое отверстие. Проникновение в узкий лаз вперед ногами — одно из базовых правил руфера. В этом случае остается шанс удержаться на краю бездны или оперативно выдернуть тело обратно в случае непредвиденной опасности.
За слуховым окном на секунду слепну от солнца, задыхаюсь от ветра. Небо совсем близко, внизу машины и люди — муравьи. И простор такой, которого ни на одной городской площади, ни в одном поле не встретишь. Вниз по скату, кеды как салазки. Лужа, короб вентиляции, скруток кабелей. Все бегом, кувырком. В один прыжок на лестницу противоположного ската, десятки метров вверх по наклонной, и вот она — высочайшая точка корпуса политеха. Остается дышать. Дышать полной грудью, хватая легкими кубометры ветреного воздуха и осматривая окрестности с высоты птичьего полета. Руферы убеждают, что на крыше в состоянии такого вот покоя можно проводить часы, время будет пролетать незаметно из-за обилия мыслей.
— Здесь, вдали от людей и шума, быстро прочищаются мозги, появляются новые мечты, формируются стремления. Суета и толкучка остались под ногами. Выше — только пустота. Ты где-то посередине, — задумчиво тянет Шмель (Егор), удобно развалившись на прогретой солнцем площадке. — Идеальное место хотя бы временно стряхнуть груз проблем. Да, мы еще только школьники, студенты, но и у нас есть траблы. Банально не ладятся отношения со строгой математичкой, бросила девушка, поссорился с родителями. Вроде бы мелочи, но это происходит прямо сейчас, вот в чем вопрос! Руферство — удел молодежи. Через десять — двадцать лет будут похлеще проблемы в жизни. А вот этот самый способ очиститься, эта халявная, истинно студенческая психотерапия, если хотите, уже исчезнет навсегда.
Философия красивая, но словами сыт не будешь. Ребята лезут по рюкзакам и достают печенье, воду. Самое время перейти от возвышенного к земному. Мне по-прежнему не дают покоя вопросы: зачем рисковать жизнью, лезть на высоту, да еще выделываться там — висеть над пустотой, делать стойки на руках на краю крыши и так далее? Что, адреналина не хватает? Так учитесь на крановщиков. В строительной сфере, говорят, дефицит таких кадров...
Это не юношеский максимализм, без тени возмущения рассуждает Кот. Это стиль жизни такой, у которого несколько составляющих. Во-первых, банально интересно. Каждый новый “залаз” — головоломка, квест с неизвестной развязкой. Во-вторых, эстетическое наслаждение красивыми видами города, фотографии на память. А уже в-третьих — адреналин:
— Можно передать частицу своего адреналина толстяку с банкой колы в руке, который удобно устроился в кресле перед монитором компьютера. Он никогда в жизни не сможет побывать на крыше, а мы ему даем шанс посмотреть на нее и испытать какие-то новые эмоции. И у него при просмотре экстремального, завораживающего видео обязательно вспотеют ладошки! Почитайте комментарии под нашими “видосами”. Редко кто нас хвалит, большинство считает сумасшедшими, этакими лишенными инстинкта самосохранения чудаками, которые не дорожат жизнью. Но ведь все до единого — десятки, сотни тысяч зрителей — досмотрели ролик до последней секунды!
Руферы перекусили, их рюкзаки практически опустели. Неудивительно, ведь экипировка настоящего “крышелаза” состоит из легкой куртки (на случай долгого ожидания на ветру), перчаток с обрезанными пальцами и влажных салфеток, чтобы очистить руки и одежду после спуска. Никаких тросов, карабинов и прочей альпинистской “снаряги”.
— Физическая подготовка, — подсказывает Кот. — Если не тренируешься, лучше сиди ровно и о крыше не мечтай. Все равно проиграешь. Конечно, есть ванильные туры на “баяны”, но настоящий “хард” не покорится.
Мы спускаемся вниз по скату кровли, форсируем подъем и ногами вперед щемимся в слуховое окно. Дальше — пожарная лестница, лаз над входной дверью, и на барабанные перепонки обрушивается знакомый гул большого города. Хочется ли мне обратно на крышу, к тишине и одиночеству? Двойственное чувство. Видимо, на самом деле хорошо там, где нас нет.
Не только покорив, но и “зацепив” башенный кран “Футуриса”, команда осуществила давнюю и последнюю мечту минских руферов. Что теперь? Ребята с нетерпением ждут строительства офисной башни “Газпрома” на пересечении столичных улицы Филимонова и проспекта Независимости. Следят за возведением Минск-Сити. А вообще в планах — пойти по стопам знаменитого российского “крышелаза” Виталия Раскатова, путешествующего по всему миру и покоряющего самые высокие здания на планете. Но для этого нужно продолжать развитие.
— В нашей стране субкультура руферства практически “спит”. С одной стороны, нет такого количества знаковых объектов. С другой — нет и тех, на кого стоило бы равняться. В том же Минске, по большому счету, существует пара команд, да несколько десятков руферов-одиночек. А еще — тотальное непонимание самих идей движения. Мы ассоциируемся с гопниками, которым лишь бы что-то намалевать на стене, обгадить крышу, пошвыряться в прохожих кирпичами. Но это не так, — продолжает мой собеседник.
Лично у меня к субкультуре руфинга сложилось отношение неоднозначное. Я не собираюсь восхвалять это движение, но и не буду потакать критикам, гневно обличающим покорителей рукотворных гор. Как это ни банально звучит, наша свобода заканчивается там, где начинается свобода других. Отчаянные любители сильных эмоций зависают на небоскребах и цепляются к вагонам электричек (как это недавно сделал “зацепер” в столичной подземке). Кто-то из них думает о других? О тех, кто ехал в том же вагоне метро, о машинисте? И здесь речь не только о том, что подобные действия противозаконны и нарушают общественный порядок. В первую очередь это опасно для жизни и здоровья. Даже знакомые руферы во время беседы не раз вспоминали про порванные сухожилия и отбитые пятки при прыжках, рваные раны на ногах и руках — результаты неудачных “приключений”. Бывают травмы и страшнее — сломанные позвоночники. А в итоге все эти беды тяжким бременем ложатся на плечи родителей, врачей, социальных служб.
Но руферство есть. А значит, об этом нужно говорить. Спокойно и без придыханий. Важно понимать: почему это явление существует? В чем его суть? И как избежать эффекта повторения? Если кто-то любит, например, быстро кататься, лучше создать для этого цивилизованные условия. Одно дело управлять гоночным автомобилем на специальной трассе под контролем опытного инструктора и совсем другое — “втопить” по дороге общего пользования в компании лишь ветра в голове. Не так ли сегодня и с руферством?
От экстрима до концерта
Считается, что история руферского движения неофициально началась в 1983 году на фестивале молодежных и студенческих организаций в американском Сиэтле. Во время мероприятия, по данным полиции, четверо молодых людей поднялись на крышу одного из офисных многоэтажных зданий в центре города, минуя различные системы охраны. Инцидент получил широкую огласку в СМИ. Именно тогда один из журналистов несколько раз назвал нарушителей the roofers (дословно — “крышники”). Впоследствии этот термин прижился среди поклонников нарождающегося движения, став определением не только вида деятельности, но и одноименной субкультуры.
Сегодня руфинг можно поделить на категории:
экстремальный руфинг — покорение крыш с помощью пожарных лестниц, водосточных труб и так далее. Цель — проявить силу и ловкость, а также продемонстрировать альтернативные пути проникновения на закрытые или охраняемые объекты;
тихий руфинг — посещение крыш для получения эстетического удовольствия. Цель — наслаждение красивыми пейзажами, создание фотографий и рисунков;
арт-руфинг — официальное, санкционированное проникновение на крышу с целью проведения мероприятий — тематических концертов и так далее.
Неписаные правила руфера
Не бросать с крыши предметы.
Не мусорить на объекте, не оставлять надписи на стенах.
Не делать сложные “залазы” большой компанией и в одиночку.
Не уверен в своих силах — не делай.
Лишний раз не смотри вниз.
НЕ ПОВТОРЯЙ!
Мнения
Виталий Степура, заместитель начальника управления охраны правопорядка и профилактики ГУВД Мингорисполкома — начальник отдела правопорядка, подполковник милиции:
— В основном действия руферов можно квалифицировать как мелкое хулиганство. За действия, нарушающие общественный порядок, деятельность организаций или спокойствие граждан и выражающиеся в явном неуважении к обществу, грозит наказание в виде штрафа в размере от двух до тридцати базовых величин или административный арест. В зависимости от, скажем так, масштабов нарушения общественного порядка данные действия могут быть переквалифицированы в злостное или особо злостное хулиганство. Тогда наступает уголовная ответственность и грозит нешуточное наказание, вплоть до лишения свободы на срок от трех до десяти лет. Также нередко руферы нарушают статью 23.14 КоАП “Незаконное проникновение на охраняемые объекты”. Что влечет наложение штрафа в размере от десяти до тридцати базовых величин или административный арест. А вот с фактами вандализма сложнее. В этом случае еще нужно доказать, что имущество повредили именно руферы. Если доказательства будут неопровержимыми, “крышелазов” могут привлечь к уголовной ответственности по ст. 218 УК РБ, минимальное наказание по которой — общественные работы, максимальное — лишение свободы на срок от семи до двенадцати лет. Все зависит от размера причиненного ущерба.
Павел Зыгмантович, семейный психолог:
— Молодежь устремляется покорять техногенные вершины в первую очередь для самореализации. “Я смог”, “я преодолел”, “у меня получилось” — установки, дающие чувство компетентности тем школьникам и студентам, которые в силу юного возраста не могут себя реализовать в других сферах. Немаловажным фактором также является получение удовольствия. Помните, как у Владимира Высоцкого: “Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал”? Здесь все то же самое, только горы рукотворные. Наконец, есть еще чувство причастности. Раньше молодые люди с гордостью и вызовом говорили: “Я панк, я хиппи, я рэпер”. Сегодня они заявляют: “Я — руфер”, а значит, не какой-то там мелкий хулиган, а сторонник обширной и весьма серьезной субкультуры. Звучит гордо! Я думаю, что руферство хотя и опасное занятие, но тотально запрещать его нельзя. Любой запрет будет выводить потребности в реализации молодежи в иное, более экстремальное и общественно опасное, русло. Хорошей альтернативой руферству могли бы стать секции по туристическим походам, скалолазанию и экстремальным видам спорта. Но, к сожалению, пока это не получило должного развития.
muravsky@sb.by
