На самом дне норы…

Ученые склоняются к тому, что выхухоль в Беларуси исчезла совсем. Правда, специальных исследований никто не проводил, но «на всякий случай» из Красной книги зверька исключили как исчезнувший вид. Между тем из разных регионов постоянно приходят сведения о встречах с ним

Три  адреса  возможной  белорусской  «прописки»  выхухоли 

Около 30 миллионов лет на территории современной Беларуси жил забавный зверек с не менее смешным названием выхухоль. Последние зафиксированные наукой факты встречи с ним в нашей стране приходятся на 60-е годы прошлого века. В настоящее время ученые склоняются к тому, что выхухоль в Беларуси исчезла совсем. Правда, специальных исследований никто не проводил, но «на всякий случай» из Красной книги зверька исключили как исчезнувший вид. Между тем из разных регионов страны постоянно приходят сведения о встречах с ним. Некоторые из них три года назад и заставили меня пуститься на поиски этого редчайшего зверька. И пускай тогда я выхухоль не нашел, но встретил на своем пути много чего интересного (см. «Р» за 26 октября 2004 года). Поэтому и на этот раз, когда выхухоль вновь стала о себе напоминать, долго не раздумывал. Так что путешествие продолжается… 

Первый район поисков оказался хорошо знакомым. Именно здесь, в пойме реки Птичь, где в начале 1960-х в последний раз пытались акклиматизировать выхухоль в Беларуси, я и искал ее следы в прошлый раз. Вернуться сюда меня подтолкнули сообщения о том, что местные рыбаки, плавая на лодке по затопленным птичанской водой торфяникам, видели необычное животное и были уверены, что это выхухоль. Честно говоря, я не очень верил, что это действительно была она, но, вспоминая, как впечатлили меня в прошлые поездки окрестности деревни Сергеевичи Пуховичского района, поспешил оказаться там снова. 

Места эти, признаться, весьма особенные и любопытные. Стоит свернуть с трассы, как вы сразу попадаете в мир необычной природы. Отчасти мертвой, потревоженной человеком, но от этого ставшей еще более привлекательной в своей фантасмагорической незавершенности. На поверхности вы то и дело попадаете на кладбища погибших деревьев, проваливаетесь в брошенные бобрами норы, натыкаетесь на совершенно беспечных змей, чувствующих себя здесь хозяевами. Под водой, кому удастся туда заглянуть, открывается вообще нечто потрясающее! Подводные торфяные холмы вдруг превращаются в глубокие гроты. Заглянув в них, вы нарушите покой местных обитателей, которые серыми полутенями поспешат покинуть свое укрытие. Кто это был, останется для вас загадкой: слишком хорошо торфяные сумраки маскируют своих обитателей. Мой приятель, любитель подводной охоты, рассказывал, что, заплывая под подводный остров-холм, попадал в настоящую торфяную квартиру. Туда можно поставить подводную мебель, если такая, конечно, бывает, не говоря уже о том, чтобы спрятать выхухоль, которая пока не спешит показываться на глаза. 

Как ни банально, но все эти «декорации» — последствия торфодобычи. Она и сейчас ведется в здешних краях. Путешествуя по железной дороге-узкоколейке, можно попасть в эпицентр «торфяных событий». Пейзажи здесь тоже впечатляющие: огромные нагромождения полусгнивших корней и веток соседствуют с такими же большими, правильной формы, кучами торфа. Тут есть обширные торфяные поля, глубокие торфяные впадины. Один из карьеров называется «Холм». Особенность его в том, что расположен он в лесу, а на дне зачем-то стоят ульи. Вероятно, «Холм», как и другие отработанные карьеры, скоро будет затоплен водой и в окрестностях Сергеевичей появятся новые торфяные разливы. 

Но самое интересное, что они не появляются на картах! Да-да, ни на одной из географических карт и атласов эти просторные водоемы не обозначены. Есть только каналы, которые часто пересекаются друг с другом, образуя сеть квадратов, как для игры в крестики-нолики или шахматы. Получается, что вода, давно уже затопившая многочисленные «шахматные поля», отчасти остается иллюзией… 

Уж не знаю, что такого особенного в этой сергеевичской воде, но именно в ней поселились необычные водоросли. Они округлой формы, растут колониями, хотя при этом не имеют ни корней, ни каких-либо других «конечностей» — просто «тусуются» в воде, иногда «отдыхая» на дне, иногда зависая, как в невесомости. Я насобирал этих «космических» водорослей и по приезде в Минск отнес в Научно-исследовательскую лабораторию гидроэкологии БГУ на предмет идентификации. Как оказалось, не зря. Завлабораторией Тамара Михеева признала в моей находке сине-зеленые водоросли под названием носток сливовидный. В Беларуси они достаточно редки, занесены в Красную книгу и, кроме затопленных торфяников у деревни Сергеевичи, встречаются еще только в озере Нарочь, но в гораздо меньшем количестве. А попасть на новые места жительства ностки сливовидные могли либо с водой Птичи во время затопления, либо их споры были перенесены птицами в клювах или на лапах оттуда, где сейчас их, по-видимому, уже нет. 

Кстати, о птицах. Еще одно открытие, которое удалось сделать во время поисков выхухоли на Пуховщине, связано с пернатыми. Если раньше здесь встречались только лебеди (их следы я обнаруживал даже зимой на льду), то с некоторых пор поселилась колония больших белых цапель. Птицы эти также достаточно редкие, краснокнижные, хотя, как пояснил орнитолог Сергей Зуенок, в последнее время расширяют свой ареал обитания. Между тем до этого новые места гнездовий ограничивались лишь Полесьем, а севернее, в том числе и в Пуховичском районе, отмечены не были. Видимо, зная о своей «эксклюзивности», большие грациозные птицы близко не подпускали. При приближении к ним опасливо косились, а затем с шумом перелетали на один из труднодоступных торфяных островов, чтобы там спокойно обсудить внезапный визит потревожившего их натуралиста.  

Гораздо более приветливым оказался удод. Этот несколько раз поджидал меня на дороге, как бы хвастаясь своим красивым «ирокезом». Невольно я принюхивался, вспоминая о нечистоплотности этой птицы и ожидая подвоха с ее стороны в виде неприятного запаха, но ничего не услышал. Потом прочитал, что зловоние в жизни удодов появляется во время выращивания птенцов, и воняют не сами птицы, а их гнезда, заваленные разными нечистотами. 

Интересно, что удоды очень боятся животных, в том числе кошек и собак, но при этом могут совершенно не обращать внимания на людей (что я и испытал на себе). А еще в Гималаях они считаются священными птицами, носителями тайн царя Соломона. Есть поверье, что, если удод провожает караван, лодку или просто путника, это к доброму пути. 

Ну что ж, в добрый путь! На этот раз он лежит в Дзержинский район. Самое время вспомнить о причине нашего путешествия — поисках выхухоли. Нет, там ее никто не видел, по крайней мере, я об этом не знаю. Однако недалеко от Дзержинска ее видел я! А было это так… 

По сторонам брестской трассы, недалеко от вышеупомянутого райцентра, находятся два водоема, обязанные своим происхождением также торфяным разработкам. Один, более крупный, в рыбацкой среде называют Койданово (по названию железнодорожной станции и старому имени Дзержинска), хотя на самом деле это водохранилище Рыжавка, второй — никак не называется. Так вот на нем я и рыбачил в тот памятный июльский день. Как водится, не клевало, и я сосредоточился на раздающихся вокруг звуках природы. Каково же было мое удивление, когда один из наиболее громких и близких шорохов вдруг обратился в самую настоящую выхухоль. По крайней мере, это первое, что пришло мне в голову. Судя по внешнему виду зверька — длинный любопытный нос, перепончатые лапки (хотя лапки я толком не рассмотрел), маленькие прищуренные глазки, это все-таки и был искомый объект моих странствий. Но, увы, фотоаппарата у меня тогда с собой не было (теперь он есть всегда), а зверек, не дождавшись, пока я его хорошенько рассмотрю, уполз восвояси. Вот так банально и закончилась моя первая и последняя встреча с выхухолью (я почти уверен, что это была она). 

Потом я неоднократно возвращался в окрестности Дзержинска, встретил на торфяном берегу безымянного водоема у брестской трассы несколько рассветов, но все напрасно — зверек больше не показывался. Лишь многочисленные шустрые и любопытные птички, часто выглядывавшие из зарослей тростника и прозванные мной камышевками, были моими постоянными соседками. Иногда за ожиданием поклевки рыбы и явления выхухоли меня заставал охотившийся на лягушек уж. Последние два года их особенно много было по берегам затопленных торфяников. Весной встречались настоящие гиганты, сантиметра три в толщину (длину определить не получалось), а к концу лета все больше на глаза попадались «юноши», но уже тоже падкие до лягушек. 

Однажды, совсем заскучав, я совершил путешествие вверх по течению реки Нетечи, которая и питает водой торфяные водоемы у Дзержинска. Правда, рекой нынешнюю Нетечу назвать можно с очень большой натяжкой. Сначала, то есть в нижнем течении, это обычный канал, старый и заросший, затем речушка входит в пределы Дзержинска, и порой непонятно, где она, а где слив воды от городских колонок. А ведь было время, когда Нетеча являлась полноводной. На ее правом берегу в XVI веке стоял деревянный замок. Система запруд на реке служила надежной водной преградой, защищавшей город и замок от захватчиков. Кроме того, поднятая плотиной речная вода заливала кольцевой оборонительный ров замка. Есть на Нетече плотина и сейчас — современная, конечно, из бетона. Благодаря ей образован еще один водоем, называемый горожанами озеро Дзержинское (саму речку ласково именуют Переплюйкой). Удивительно осознавать, что оно существовало пять столетий назад! 

Другой же водоем, где мне не так давно довелось побывать в поисках выхухоли, по сравнению с Дзержинским просто «младенец». Создан он был в начале 1980-х годов на речке Вязенской, протекающей на севере Дзержинского района. После постройки плотины речушка сильно обмелела и сейчас прячется в глубоком и сыром каньоне в тени размашистых деревьев. Даже в солнечную теплую погоду здесь сумеречно и прохладно. Именно такие условия для жизни и выбрал зверек, поселившийся на правом берегу Вязенской этим летом. Как-то мне позвонил приятель Андрей Труханович и говорит: «У меня на даче живет выхухоль! Утром ходил умываться к реке, видел ее на другом берегу — носатая такая, на мышь похожа, но крупнее». Стоит ли говорить, что вскоре я оказался в деревне Чики, спустился к речушке и… обнаружил полуразрушенный домик из веточек со входом в нору. В другом месте упавшая вода оголила еще одну довольно длинную и широкую нору, уходящую под берег. О том, что еще недавно она была заселена, говорили остатки жизнедеятельности какого-то животного: еле видные следы, разрытая земля и надкрылья майских жуков. Сама хозяйка куда-то исчезла. Не появилась она ни поздно вечером, ни рано утром. Может, опасаясь очередного подъема воды после дождя и последующего его падения, перебралась в другое место. А может, отходит от пережитого стресса где-нибудь в глубине норы. Пишут, что выхухоль редко бросает обжитые норы. Остается на это надеяться… 

На снимке: сине-зеленые водоросли ностки — «жители» Красной книги.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter