Армейская история и "Как закалялась сталь"

Сейчас, когда еще одна весна вливается в нашу жизнь, мне вспомнилась другая… Далекая, армейская. Вспомнилась в деталях и та встреча с человеком, с которым наши с ним судьбы во второй раз встретились и разбежались в разные стороны. И случилось все это на самом обычном перекрестке лесных дорог. Вдали от людских глаз. На перекрестке, которых не счесть в наших краях.

Любопытно другое. Почему эта история вспомнилась именно сейчас, когда перечитывал роман «Как закалялась сталь»? При чем здесь Павка Корчагин и я? Какая тут связь, какая параллель…

В дальнем углу усадьбы царственно расположился огромный куст дикой черемухи. И хотя ветер дул в другую сторону — к озеру, ее пьянящий запах, казалось, пропитал всю беседку. Сюда накануне я снес несколько стопок книг и сейчас перебирал их, собираясь отдать большую часть в библиотеку местной школы.

По стране уже вовсю полыхала сирень, а здесь, в северном крае, только расцветала черемуха. По всему было видно, что поздняя весна набирает бег. Под стать такой поре года было и настроение. Радовался и тому, что в эти дни посетила идея передать книги детям. Пусть читают на каникулах — не все же сидеть в интернете.

Тогда и отложил в сторонку бессмертное произведение Николая Островского. Моей книге «Как закалялась сталь» сорок лет. Старушка! Однако в твердом переплете сохранилась отлично. Даже бумага почти не пожелтела.

Открыл наугад и сразу попал на страницы, где описывается встреча Павки Корчагина с Тоней Тумановой, когда он вместе с товарищами расчищает железнодорожный путь, чтобы поезд с его некогда обожаемой барышней отправился дальше. Это тогда она задает ему пронзительный вопрос: неужели у советской власти он большего не заслужил? Помните, что ответил ей тогда Корчагин? Дескать, о его жизни беспокоиться не надо. Здесь все нормально…

Вот тогда я и вспомнил ту встречу на лесной дороге со своей одноклассницей, с которой, как сейчас говорят, у нас были отношения…

О своей службе в армии всегда вспоминаю тепло, но в то же время с некоей грустной иронией. Трудно было только первые три месяца в учебном подразделении. Уж больно строгий попался старшина. Большую часть своей службы он командовал в дисциплинарном батальоне и свои привычки перенес сюда. Но время бежало быстро. Как оператора радиолокационной станции меня обучили проводить на экране три воздушные цели. Считалось, что остальному нас научат в боевой части. Но я после института должен был служить всего год, и командир роты посчитал, что за оставшиеся девять месяцев я вряд ли вырасту в по-настоящему классного специалиста. Действительно, некоторые наши «старики» могли одновременно проводить больше десятка целей. Меня «прописали» смотрящим за несколькими боевыми машинами, находившимися в бункере, в кабинах которых я и пропадал. От скуки пописывал заметки в окружную газету.

Весной мне и вовсе поручили относить термосы с едой на дальний КПП. Не гонять же туда машину, расходуя бензин, когда есть живая сила. И вот как-то в очередной раз я отправился в путь…

Небольшая дорога из воинской части шла лесом. По ее краям уже вовсю веселила глаз ветреница, в более низких местах попадалась и черемша. Дорога эта пролегала через перекресток, на котором сбегались две более серьезные трассы. Все, что требовалось от меня сейчас, так это осмотрительно пересечь такой участок, чтобы не угодить под машину. Затем можно идти дальше, насвистывая любимую мелодию, любоваться ветреницей и черемшой. Но какие здесь машины! В основном они идут вокруг части, хотя порой и сбиваются с пути. Так вышло и с водителем БМВ, который вышел из салона уточнить ситуацию с солдатом. То бишь со мной. Какие проблемы! Куда мне торопиться. Лишний повод пообщаться с гражданским человеком. Снял с плеч термос и поставил на землю. Водитель выглядел спокойным, уверенным в себе человеком, случайно попавшим в досадную ситуацию. Смуглый, худощавый, небрежно, но со вкусом одетый. Краем глаза я глянул на его спутницу и… обалдел. Неужели Татьяна?

Можно считать, что наша дружба разбилась сразу после выпускного бала. Я с футбольной командой уехал на сборы, а Татьяна усиленно готовилась поступать в институт. В итоге мы поступили оба, и студенческая круговерть, поскольку вузы были в разных городах, разлучила нас окончательно. Тем не менее какой-то огонек, видимо, все же тлел, упрятавшись где-то глубоко-глубоко…

И вот сейчас у него был шанс разгореться. Татьяна тоже узнала меня и вышла из машины. Ее спутник не собирался мешать былым одноклассникам. Сел за руль, а мы отошли чуть поодаль и стали задавать друг другу праздные вопросы. Самые разные, но только не самые главные для нас обоих. Не берусь судить о чувствах, которые тогда обуревали Татьяну, но сам я ощущал, что не хватает ветерка (а может, одного-единственного слова?), который бы оживил ситуацию. Сделал этот перекресток самым главным в двух судьбах сразу. Мы расстались как-то холодно и невнятно, пожелав друг другу крепкого здоровья. Смешно! При чем тут здоровье. В наши-то годы…

Днем я отвез книги в школу, оставив себе лишь несколько. В том числе и Павку Корчагина. Вечером, сидя в беседке, вновь вспомнил ту встречу на перекрестке и задал себе вопрос, который Тоня Туманова адресовала своему бывшему другу. А что я сам заслужил и у советской, и уже нынешней власти? В целом — грех жаловаться. Дело в другом. Сама постановка вопроса неверна. Никакая власть, если ее олицетворять с государством, ничего и никому не должна. Она просто говорит: у меня есть вот это… Можешь — бери. Не можешь — твои проблемы. Не обессудь.

Все дело в перекрестках. Они — вдали. За горизонтом. Над ними нередко сверкают молнии, но мы все же торопимся туда. А там разные дороги на этом перекрестке. И важно выбрать верную. А затем еще и не сбиться с пути. Ибо ложное солнце слишком часто и слишком многих ослепляет косыми лучами. 

Весна есть весна. Днем уже тепло и ярко, но с вечера невесть откуда сбежавшая прохлада пытается сбить этот пыл. Поежился и пошел к дому. Уже стоя на крыльце, вспомнил радостные, приветливые лица учителей и ребят, когда выгружал привезенные им книги. Надо еще привезти из Минска. Не заметил, как в квартире они заняли столько места. Пусть читают.

Ветер поменял направление, и терпкий запах черемухи с дальнего угла усадьбы настойчиво окутывал окрестность.

Весна.