Почему коллективный Запад только на словах заботится о правах беженцев, а в реальности поступает совершенно иначе

На гребне новой волны

Недавние события в Афганистане только увеличили количество желающих получить адекватные условия жизни, которые направо и налево обещала госпожа Меркель. Действия же прибалтийских стран по отношению к мигрантам из Азии уже обнажили неприглядную суть политики ЕС. К чему это может привести? Беседуем с политологом Юрием Шевцовым.

Кто заказывает музыку

Первопричина нынешнего миграционного кризиса кроется не в действиях Беларуси, как это пытается представить коллективный Запад, а в разрушительных войнах, которые прокатились недавно и идут сейчас во многих странах. Например, 20-летняя так называемая панафриканская война. Она нам практически неизвестна, но породила массу беженцев. А войны поближе — в Ираке, Сирии, Афганистане, Ливии — затронули Европу больше, чем Африка, поэтому они и на слуху. Причем войны в этих странах зачастую вызваны активными действиями Запада: США и их союзников.

Где просчитались страны Балтии?

Каждая из стран, куда направился поток беженцев через Беларусь, решает проблему по-своему. Это определяется особенностями пограничного режима. Например, с Польшей у нас с советских времен оборудована граница. Поляки привыкли, что мы ее хорошо охраняем, но тем не менее держат достаточно много пограничников. Литовцы прежде не видели смысла укреплять рубежи. Долгое время мы предотвращали нелегальную миграцию, а их задачей было не пропускать контрабанду. Они имели в три раза меньше пограничников, чем поляки. Когда же начался миграционный кризис, литовцы сами говорили, что их пограничники фактически охраняли погранстолбы в районе погранпереходов. И это недалеко от истины. У Латвии с нами граница небольшая, но эта страна беженцам особо и не интересна. Они стремятся в старую Европу, прежде всего в Германию, а потому делать крюк через Латвию нецелесообразно. Так, каждая из этих трех стран столкнулась с разной степенью нелегальных потоков. Хуже всех оказалась готовой Литва.

Причем литовцы долгое время не могли сообразить, что к чему. Плюс ко всему у власти там стоят консерваторы, а эта партия привыкла решать проблемы за счет помощи США и Брюсселя. А точнее, денег Брюсселя. Они туда и кинулись с запросом на укрепление границы. Мол, давайте построим забор за полмиллиарда долларов. Но им отказали. А то, как они пытались найти колючую проволоку по всему Евросоюзу, вообще анекдот. Беженцев стали размещать в школах. Те быстро пришли в негодность. Денег на питание приезжих выделяется очень мало. В лагерях для нелегалов начали возникать волнения. Потом страны Балтии решили создавать небольшие лагеря до тысячи человек в каких-нибудь «медвежьих углах». Они стали размещать людей вдоль границ, что вызвало недовольство местных граждан. Так миграционный кризис перешел во внутриполитический.

Геополитический авантюризм

Ситуация усложнилась, когда начались побеги из лагерей беженцев. Стало ясно, что там действует целая система оргпреступности, которая вывозит людей за деньги. Это же целый бизнес. Тогда литовцы не придумали ничего лучше и приняли новое законодательство в отношении беженцев, которое фактически ликвидировало права человека. Против мигрантов разрешили применять физическое и психологическое насилие, фактически их приравняли к преступникам. И так как получить статус беженца в Литве теперь непросто, то все, кто откажется возвращаться на родину за нелегальный переход границы, попадут в тюрьмы. Страх литовских властей дошел до безумия и потери чувства здравого смысла.

Причем, по мнению самих же литовцев, в решении миграционного кризиса они добились заметных успехов. Американцы же совместно с Брюсселем остановили на время полеты из Ирака, а Литва и вовсе ввязалась в конфликт с Китаем. Но следует понимать, что в основе выживания официального Вильнюса всегда лежал геополитический авантюризм.

На грани гуманитарной катастрофы

Сейчас многое зависит от следующей волны беженцев из Афганистана и ситуации в этой стране. Если ей удастся избежать голода, о котором всерьез предупреждает ООН, то миграционный кризис пойдет по одному сценарию. А если нет, может произойти все что угодно. К примеру, если из Афганистана побегут 3—5 миллионов человек, государствам Балтии нынешнее положение покажется еще цветочками. Когда в 2015 году случился миграционный кризис, в Германию через Балканы пришло от 1 до 2 миллионов беженцев. Европейцы очень боятся повторения этой истории. Сейчас же Афганистан стоит на пороге гуманитарной катастрофы. Только недоедающих, по оценкам ООН, там сегодня около 10 миллионов, но эта цифра очень скоро может удвоиться. Если все это будет сопровождаться еще и гражданской войной, то ситуация станет просто угрожающей.

Впрочем, даже если афганскую проблему удастся локализовать, транзит беженцев пойдет по воздуху. Вернуть статус-кво, как бы всем ни хотелось, уже не получится, потому что силы, вовлеченные в перевозку нелегальных мигрантов, могущественны. К слову, пока Беларусь даже не обозначается в Европейской погранслужбе как один из основных маршрутов для миграции — а всего их пять. И каждый год через них в Европу проникает по 20—30 тысяч человек. Мы и не приближаемся к таким масштабам. В противном случае речь бы шла вообще о катастрофических последствиях для Литвы, Латвии и Польши от миграционного кризиса, вызванного действиями Запада в Азии и Африке.

За что боролись

Еще одна причина миграционного кризиса заключается в гибридной агрессии, что наша страна в прошлом году ощутила на себе со стороны США и нескольких особо близких им государств — Польши, Литвы и Латвии. Тогда же Запад, в частности, остановил финансирование многих совместных программ с Беларусью. Кстати, ранее наше сотрудничество заключалось в том, что на своей территории мы фильтровали поток «стучащихся» в ЕС мигрантов. По официальным данным, в год мы не пропускали около 20—30 тысяч человек. Элементом наших отношений с европейцами была репатриация нелегалов или же договоренности, например с Афганистаном и Пакистаном, что они не будут рассматривать наше направление для нелегальной миграции. Все это стоит денег. После прошлогодних событий мы сняли с себя большую часть этих обязательств. Александр Лукашенко предупреждал открытым текстом как минимум с весны, что мы перестанем останавливать беженцев. Но европейцы не придали этому значения в силу особенностей своей системы управления. А зря.

Теория управляемого хаоса

В тех странах, в которых воюют Штаты, применяется стратегия «вбивания в каменный век». Американцы стараются воевать не войсками, когда есть большое количество жертв и это вызывает негативную реакцию общества, а военно-воздушными силами и ракетными ударами. Во всех странах, где последние 20—30 лет Соединенные Штаты Америки активно действуют, все происходит однотипно. Ракетными ударами они разрушают инфраструктуру: мосты, дороги, нефтехранилища. Это приводит к гуманитарному кризису и экономической катастрофе в стране. А когда наступает голод, то на поверхность всплывают те силы, которые обычно ограничены действиями жестких политических режимов — исламские радикалы, националисты разных типов, бандиты… Все это в совокупности и порождает феномен массового беженства. Однако то, как это отразится на Европе, США не волнует.