Не так давно справивший в реабилитационном центре свое 25-летие Юрий рассказывает: его мама вышла замуж за пьющего мужчину, но до поры до времени не считала это серьезной проблемой, ведь в их небольшом городке с вечера пятницы и до утра понедельника уходили в запой почти все ее знакомые мужчины — отец, братья, коллеги по работе, мужья бывших одноклассниц.
— Мама говорила, что пьяница в ее понимании — тот, кто «бухает по-черному», тиранит жену и детей, спускает все деньги на выпивку. Отец не был таким. Он был «тихим алкоголиком». Купит бутылочку-другую, вечерком опорожнит и потом храпит себе довольный. Наутро снова в магазин, хлопнет пару рюмашек — и на боковую. В какой-то степени для нее это было удобно: муж не гуляет, пьет дома, просто «семейная идиллия». Но потом ситуация стала ухудшаться: к нам в квартиру повадились отцовские приятели, такие же забулдыги. Спиртное теперь лилось рекой, собутыльники не просыхали неделями, отца уволили с работы за прогулы (с тех пор это повторяется регулярно — куда ни устроится, в итоге отовсюду выпроваживают за пьянку). Мама сидела в декретном отпуске с младшей дочкой, я только-только пошел в школу. Ругались родители страшно, дрались за пособие по уходу за ребенком, мама грозилась развестись, запретить отцу видеться с детьми.
Не знаю, что в результате послужило толчком, но в один далеко не прекрасный день она сорвалась. Просто села за общий стол с отцом и его компанией, маханула залпом сто грамм. И понеслось!.. Картины моего детства: папа и мама постоянно пьяные, опустившиеся. Я смотрел на них и думал: никогда, никогда не буду пить, даже пробовать не стану алкоголь, когда вырасту. Но, видимо, гены взяли свое.
Первый раз я надрался в девятом классе, мне тогда было 15 лет. Помню, был на дне рождения одноклассника, его родители уехали куда-то отдыхать, квартира — в нашем полном распоряжении. В магазине нам без проблем продали водку, вино, пиво. Все вокруг свои, со всеми можно договориться. Перепробовали мы все, что было можно и нельзя, — и сигареты, и выпивку, и девчонок. Наверное, если бы были деньги на наркотики или мы хотя бы знали, где их достать, тоже познакомились бы с ними. Пришел домой пьяный, но никто, кроме сестренки, этого не заметил — отец с матерью были в очередном запое. Так и повелось: пару раз в месяц я бухал с друзьями, приходил домой и даже подзатыльника не получал за плохое поведение. А потом, вскоре после выпускного, родители на каком-то семейном празднике предложили мне выпить вместе. Сказали, что я уже взрослый, значит, «пора пройти боевое крещение». Я прошел его на твердую десятку.
Теперь знаю, в чем основная опасность семейного алкоголизма: на таких, как мы, практически нет никакого социального давления. Мать с отцом поддерживали друг друга и меня в нашем увлечении, в итоге мы втроем были уверены, что употреблять спиртное — это норма. К тому же я стал жертвой самообмана: на первых порах не напивался в умат, наутро хорошо соображал, не прогуливал техникум. И отношения с родителями внезапно стали нормальными: сообразим на троих — и так душевно беседуем, так любим друг друга! Постепенно образовался свой круг вхожих в дом людей — все алкоголики со стажем. С трезвыми мы почти не общались.
Пару раз родителям приходилось оправдываться перед администрацией школы, где училась сестренка. Но в том-то и весь фокус, что человеческого обличия ни мать, ни отец к тому времени еще не потеряли, могли быстро привести себя в порядок, явиться к директору или завучу, которые еще их обучали в той же школе, рассказать о временных трудностях в семье. Я знаю, что им верили, их жалели. Алкоголиков у нас вообще многие оправдывают, мол, не они такие, жизнь такая. Хотя, если разобраться, — ну чем была плоха у моих родителей жизнь? Сдуру начали пить, а ведь могли бы жить как нормальные люди. Но беда в том, что с их точки зрения они-то как раз и были нормальными…
Вытащить меня за волосы из социального болота, в которое я медленно, но верно погружался, решила мамина двоюродная сестра. Она замужем за предпринимателем из Минска, состоятельная особа. Периодически помогала маме деньгами, но когда поняла, что все они в итоге уходят на покупку спиртного, перекрыла финансовый ручеек. Дарила нам с сестрой одежду, мобильные телефоны. Два года назад я по пьяни проиграл в карты крупную сумму денег — выручила тетя, но поставила условие: мой долг она оплатит только в том случае, если я добровольно начну лечиться от алкоголизма в реабилитационном центре, перееду в Минск и устроюсь работать водителем в ее фирму. Естественно, пришлось согласиться. И это стало моим спасением. Я порвал с прежним образом жизни, с людьми, из-за которых пристрастился к алкоголю. Да, были срывы. Последний — несколько месяцев назад, поэтому я снова оказался в клинике. Но мне почему-то кажется, что в этот раз все получится. Я уже спокойно прохожу мимо ликеро-водочных отделов в магазинах, а когда чувствую, что накатывает, — иду тягать железо в тренажерный зал. Сразу отпускает.
Вот уже почти два года я навещаю родителей не чаще одного раза в месяц, привожу им продукты, одежду, оплачиваю за них коммуналку. Но никаких денег на руки не даю. Пробовал уговорить их закодироваться. Бесполезно. Знакомым они презрительно говорят: «Юрка нас бросил, в люди решил выбиться. А мы что — не люди? Разве он с нами, как со скотиной какой жил?» Мама ополчилась на сестру: чего, мол, вмешивается в чужую жизнь, кто теперь по хозяйству помогать будет, огород вскапывать? Отец-то уже пропитый весь, ишемическая болезнь сердца, цирроз печени в 49 лет.
Сейчас моя главная задача — забрать из этого алкогольного ада сестру. Боюсь, она рискует повторить судьбу мамы — уже выскочила замуж, благоверный ее, естественно, выпивает по пятницам…
МНЕНИЕ
Игорь Юргенс, врач — психиатр-нарколог минского Городского клинического психиатрического диспансера:
— Учитывая масштаб пьянства, эта проблема касается каждой второй семьи в нашей стране. Большинство выпускников школы уже имеют хороший опыт употребления алкоголя. Пьянство стало не просто традицией, а частью жизни населения. Если выразить в деньгах, то получается, что обычный пьющий человек тратит на спиртное столько же, сколько на мясо или бензин, в десять раз больше, чем на фрукты, и в семь раз больше, чем на верхнюю одежду. Зайдите в магазин, и вы увидите, что каждый третий покупатель уходит со спиртным. Согласно статистике, на душу населения приходится около 13 литров чистого спирта, включая младенцев. Разве это нормально?
Что же делать в такой непростой ситуации? Очевидно, что борьба с пьянством должна проводиться на государственном уровне и всесторонне. Чтобы понять, какие меры необходимо принимать, нужно разобраться в причинах. А причины следующие.
Доступность. В магазинах мы видим огромное количество спиртного, которое занимает чуть ли не половину всей торговой площади. Ну как тут не прихватить пару бутылочек пива или водки после тяжелого трудового дня? Даже умеренно пьющий человек может поддаться искушению. Отсюда возникает необходимость продавать алкогольные напитки в специализированных магазинах.
Отсутствие нормальной пропаганды здорового образа жизни. Максимум, что мы можем увидеть, так это небольшие стенгазеты в поликлиниках или больницах о вреде алкоголя. А нужно, чтобы в интернете и по телевизору рассказывали о пагубности алкоголя, чтобы внедряли в общество мнение о непопулярности пьяного поведения, постыдности и непринятии пьющих людей. Необходимо больше рекламировать физкультурно-спортивные комплексы, интересный досуг.
Злоупотребление бесплатной медициной. Человек должен заботиться о своем здоровье и в то же время понимать, что за здоровье тоже нужно платить. Ведь пьющий уверен, что государство все оплатит: и лечение, и реабилитацию. А это стоит немалых денег. Учитывая, что средняя семья тратит на алкоголь 5—15 процентов своих доходов, стоит задуматься о внедрении в практику элементов платной медицины (речь, понятное дело, идет не о баснословных суммах).
Относительная дешевизна алкоголя. Необходимо повышать цены на алкоголь: человек больше потратит, но меньше выпьет. А умеренно пьющий задумается о том, чтобы свести к минимуму расходы на алкоголь или вообще не пить. В целом же это входит в понятие доступности. При этом государству следует полностью ограничить нелегальный оборот алкоголя и утвердить свою монополию на его реализацию.
Уверен, что устранение хотя бы этих причин уменьшит пьянство как минимум вдвое.
В ТЕМУ
Врачи-наркологи часто сталкиваются с примерами, когда алкогольная зависимость формируется у обоих супругов одновременно или последовательно. Очевидно, что именно семейный алкоголизм наиболее неблагоприятно влияет на детей, растущих в таких условиях, и может сказаться на формировании психических расстройств, привести в будущем к химической зависимости.
У семейного алкоголизма могут быть разные причины. Иногда в брак вступают люди, которые уже имеют зависимость от спиртного, и она только усиливается благодаря совместным выпивкам. Однако чаще всего женский алкоголизм формируется в период пребывания в браке. Обычно жена алкоголика, пытаясь контролировать поведение пьющего супруга, приобретает алкоголь для мужа, «чтобы не пил где попало и с кем попало». Во время выпивки выслушивает его, поддерживает беседу, сама начинает выпивать, «чтобы ему меньше досталось». Итог — создание полноценного алкогольного союза, в который со временем вступают и дети.
lvk@sb.by
