В эти дни, когда исполняется 70 лет со времени исторической битвы, некоторые ее участники, проживающие в Беларуси, собрались в Минске
Подняться первым в атаку
В суровую зиму далекого 1941-го белорусский парень Александр Слобода участвует в тяжелейших, кровопролитных боях на ближних подступах к Москве. Первым поднимается в атаку, увлекая за собой солдат, он, командир роты. Это сейчас нам легко говорить или писать «подняться в атаку». А каково было тогда?
— Чувства, а точнее, мысли, наверное, у всех были одинаковые, — говорит Александр Иванович. — Ведь ты встаешь в полный рост навстречу вражеским пулям, и любая может быть твоей. Значит, все — конец, а ведь многие, кто бежит с тобой вместе, совсем еще юные. Ну кто поверит, что не страшно? Правда, в разгар атаки, в бою страха не было, некогда о нем думать, потому что весь твой рассудок, силы, сообразительность направлены на одно — как лучше и безопаснее преодолеть несколько очередных метров, когда самый подходящий момент залечь, как упредить врага автоматной очередью, иначе он свалит тебя… Есть приказ взять высоту, выбить с нее немцев и здесь закрепиться — выполняй. И мы выполняли. А как же иначе на войне? Ну а после боя, когда подсчитывали, чего нам стоила эта очередная высота, сколько наших хороших ребят полегло, тогда сердце ныло от боли…
Спрашиваю у Александра Ивановича:
— Вы пережили этот настоящий ад в битве за Москву и, слава богу, остались живы. Выходит — повезло…
— Если в целом, то да. Ведь я фронтовик с июня 1941-го, и прошел через всю ту страшную войну. Но пули меня не обминули. Три ранения: два фронтовых под Москвой и Смоленском и третье — когда командовал партизанским отрядом на Витебщине. Однажды в тяжелом бою под Москвой вражеская пуля попала мне в грудь, как раз в области сердца, а я остался жив. Пулю задержал привинченный к гимнастерке орден Боевого Красного Знамени, которым меня наградили за бои в июле 1941-го под Могилевом. Вот какое чудесное спасение.
Еще бои под Москвой мне запомнились тем, что часто ходил в разведку: то выявить вражескую оборону, то взять «языка». Я был молодой, физически крепкий, выносливый и, без хвастовства, очень сообразительный. Ну и отметили: как раз 23 февраля 1942 года меня наградили вторым орденом Боевого Красного Знамени.
«Спасибо, что вы с нами»
Посольство Российской Федерации в нашей стране и Республиканский совет Белорусского общественного объединения ветеранов (БООВ) провели научно-практическую конференцию, посвященную 70-летию исторической битвы под Москвой. Основной доклад на конференции было предложено сделать именно ему, Александру Слободе, председателю Минской областной ветеранской организации, Герою Социалистического Труда, которому уже 93-й год.
Непосредственных участников битвы за Москву разыскали по всей Беларуси. К сожалению, в Минск прибыли лишь 35 человек. Чрезвычайный и Полномочный Посол Российской Федерации в Беларуси Александр Суриков сам подходил к каждому, вручал памятный юбилейный знак, крепко жал руку, сердечно благодарил и за подвиг под Москвой, и за то, что они сейчас с нами.
В том жестоком сражении боец Александр Слобода и многие тысячи таких, как он, грудью заслонили Москву. Об эту живую стену защитников столицы разбилась мощная лавина фашистских войск и техники, которую, казалось, не могла остановить никакая сила на земле. Недаром гитлеровское командование свою стратегическую операцию по захвату Москвы назвало столь устрашающе — «Тайфун».
В захвате Москвы гитлеровское командование видело решающий успех войны. Поэтому оно неспроста сосредоточило восточнее Смоленска 38 процентов пехотных и 64 процента танковых дивизий, действовавших на советско-германском фронте. Всего в группе армий «Центр», нацеленных на Москву, было 1 миллион 800 тысяч человек личного состава, 14 000 орудий и минометов, 1700 танков, 1300 самолетов. Советские войска на Западном направлении имели 1 миллион 250 тысяч солдат и офицеров, 990 танков, 7600 орудий и минометов, 766 самолетов.
Немецкие войска находились в нескольких десятках километров от советской столицы. Гитлер на весь мир заявил, что к 7 ноября 1941 года он Москву возьмет и на Красной площади будет принимать парад своих войск.
Тот легендарный парад
Парад, как известно, состоялся, но только прошли по Красной площади советские воины. Среди них был и Леонид Якоревский, ныне проживающий в Минске. Ах, как же дорога и волнующа эта журналистская удача.
Леонид Исаевич рассказывает:
— В боях под Москвой я командовал взводом 122-миллиметровых гаубиц, и задача была одна — не пропустить вражеские танки. Наша часть стояла в деревне Оржаники, позиции немцев были совсем близко. Они орали в рупор: «Русские Иваны, сдавайтесь! Завтра мы возьмем Москву, фюрер уже раздал пригласительные билеты на парад на Красной площади!»
В ночь с 6-го на 7 ноября мой взвод срочно вызвали в штаб полка. Что бы это значило, терялись мы в догадках. Дело в том, что именно 6 ноября взвод подбил два вражеских танка, и мы чувствовали, что именно с этим связан неожиданный вызов. Из штаба в кузове ЗИС-5 нас повезли в Москву. И тут узнаем, что будем участвовать в торжественном параде наших войск на Красной площади.
Сколько лет прошло, а разве такое забудешь. Особенно взволновала нас речь Сталина. По площади сначала прошла наша артиллерия, за ней мы строем. После парада нас отвезли к той же деревне Оржаники, и еще пять километров пешком добирались на свои позиции. И вновь бои, бои. Для меня война окончилась летом 1944-го в Бобруйске. Участвуя в освобождении Беларуси, был тяжело ранен и признан негодным к строевой.
Все, что можно было тогда собрать, страна собрала и направила к Москве. Срочно перебрасывались сюда силы с других фронтов. С Дальнего Востока к столице спешили три стрелковые и две танковые дивизии. Против врага, вооруженного до зубов, опытного, коварного, озверевшего, наше командование иногда вынуждено было направлять под Москву недоучившихся курсантов, срочно взятых из военных училищ.
Мы здорово гнали врага
Михаил Самонов, председатель Республиканского комитета ветеранов:
— Когда началась война, мне было всего 17 лет. Из родного села Еремино, что под Гомелем, нас эвакуировали в тыл. В том же году зачислили курсантом Воронежской школы младших авиаспециалистов. Почти и не учился, потому что однажды нас всех срочно погрузили в эшелон и прямиком под Москву.
И вот я стрелок 102-го спецбатальона, это значит, в наступлении всегда впереди. Затем меня назначили вторым номером пулеметного расчета. Когда атака, тащу на спине тяжелую станину, обливаясь потом, выбиваясь из последних сил, — главное, не свалиться, не отстать от своих, поддержать их огнем. Морозы на ветру почти 40 градусов, в часы короткого затишья пробирает до костей, все тело ноет от страшной усталости. Как тут отдохнуть при такой непогоде? Вот и отморозил тогда ноги.
Особенно ожесточенные бои на Волоколамском направлении, по которому немцы двигались к Москве. Там немало полегло наших. От нашего батальона осталось всего 17 человек, хотя в начале битвы под Москвой он был укомплектован полностью. Но мы здорово гнали врага, и ничто нас уже не могло остановить.
Тактика диверсионных отрядов
Петр Осмоловский (Могилев):
— Наша дивизия, дислоцировавшаяся в Ульяновской области, к сентябрю 1941 года была на одну треть укомплектована из призыва местного населения. В рядовом и сержантском составе — большинство юношей и девушек 19—25 лет, они не имели даже допризывной подготовки. 19 декабря мы вышли к городу Руза, но овладеть им полностью не удалось, попали под сильный вражеский огонь и отошли, понеся большие потери. В стрелковых полках осталось по 260—400 человек, немцы превосходили наших в полтора-два раза.
В это время в наших войсках остро ощущался недостаток боеприпасов. Был установлен жесткий режим их расходования: не более одного снаряда (мины) на орудие в сутки. В такой обстановке дивизия переходит к действиям отдельными диверсионно-истребительными отрядами. Задача перед нами ставилась одна: измотать силы противника и нанести ему возможно большие потери в живой силе и технике. И мы добивались определенных успехов. В целом за время боев в Подмосковье наша дивизия освободила более 20 сел и деревень, захватила 15 танков, 29 орудий и минометов, 147 ручных и станковых пулеметов, 134 автомашины, большое количество боеприпасов и другого военного имущества.
Смелое решение нашей ставки
«Отступать некуда, позади Москва». Это были не просто слова, облетевшие весь фронт, а полная физическая и моральная решимость и готовность советских воинов стоять здесь до конца. Подвиги совершали не только отдельные бойцы, но и целые взводы, роты, батальоны и дивизии.
Гитлер приказал подтянуть к Красной Поляне дальнобойную артиллерию и начать обстрел советской столицы. В военном отношении это ничего не давало, зато в пропагандистском плане можно было поиграть в большую игру. Поэтому Геббельс направил в Красную Поляну целую киноэкспедицию — снимать фильм об обстреле столицы СССР. Но затея с обстрелом и кинофильмом бесславно провалилась.
5 декабря ставка советского командования приняла смелое решение — начать контрнаступление. Оно было таким внезапным и мощным, что явилось полной неожиданностью для гитлеровцев. Ведь они были уверены, что у советской армии под Москвой нет сил для наступления. В начале января 1942 года наше контрнаступление на Западном стратегическом направлении завершилось.
Чем же обернулся «Тайфун» для самих же гитлеровцев? В битве под Москвой они потеряли в общей сложности более полумиллиона человек, 1300 танков, 2500 орудий, более 15 тысяч машин и много другой техники. Гитлеровские войска были отброшены от Москвы на 150—300 километров. Немецкий генерал Вестфаль, оценивая эту операцию, вынужден был признать, что «немецкая армия, ранее считавшаяся непобедимой, оказалась на грани уничтожения». Это же заявляют и многие другие немецкие генералы.
Советские войска в битве под Москвой тоже понесли большие потери. Но они до конца оборонительных сражений сохранили боеспособность, непоколебимую веру в победу. Отстояли столицу и погнали прочь врага ребята, какими были 70 лет назад эти седые ветераны, собравшиеся в Минске по случаю знаменательной даты. Совсем простые, даже застенчивые, но сильные духом.
