Мы все войны шальные дети

...Женский голос в телефонной трубке звучал энергично и твердо: да, мы - бывшие детдомовцы, круглые сироты Великой Отечественной войны, сегодня уже старые люди, нам много не надо, но мы ничего не забыли и хотим справедливости. Выслушав, предлагаю собеседнице встретиться и поговорить более обстоятельно. Она соглашается, однако сразу предупреждает: "Завтра не получится, еду за пулеметом..."

- "За пулеметом?!" - "Да, только не сообщайте на весь мир, а то еще заявится кто-нибудь, время, знаете ли, теперь неспокойное..."

Написав эти строки, выходит, вроде как нарушаю данное обещание. Но... Господа злодеи, просьба не беспокоиться: пулемета у Анны Ивановны уже нет, он там, где ему и положено быть, - в музее. И сил у Анны Ивановны тоже не осталось: не столько физических, сколько душевных. Только об этом я уже сообщаю другим господам - чиновникам и законодателям. А еще и всем нам - сегодняшним господам и вчерашним товарищам. Потому что страшная война не обошла ни один дом в Беларуси. Возможно, и были те двери, куда она только заглянула, напугав смертельным дыханием. Но, думается, подобных счастливцев найдется немного. Горе и беда врывались в мирные жилища безжалостно и жестоко, оставляя после себя бесконечные страдания и безмолвные могилы. Тысячи и тысячи могил.

Анна Ивановна Чупырко, председатель общественного объединения круглых сирот военного времени Советского района Минска: "У меня убиты отец, мать, сестра. Шестилетний брат пас лошадь - фашисты его забрали, прострелили ножку - и в могилу к мертвым. Второй сестре прострелили руку и тоже - в могилу к мертвым. Она просила: "Застрелите меня". Сказали: "Пули жалко, и так сдохнешь". Скажите, пожалуйста, кто еще сегодня такую травму в душе и сердце носит? Это незаживающая рана. Но о ней знаем только мы, дети войны, сироты войны".

Анна Ивановна родом из Могилевской области - Осиповичский район, Лапичский сельсовет, деревня Целянка, сейчас поселок Ручей. Недалеко от ее родного села есть большая братская могила, в которой похоронены 108 человек - семьи партизан. Среди них и родные Анны Ивановны. Расстреляны 19 июля 1943 года. Она давно за этой могилой ухаживает, еще со времен работы на фабрике "Прогресс". Тогда сюда приезжали целым коллективом с производства. А еще раньше Анна Чупырко вместе с сыном Валерием не единожды наведывалась в деревню, чтобы отыскать свидетелей трагедии. Для того чтобы привести все в порядок, потребовалось 8 лет - Анна Ивановна по этому поводу аж до Москвы добралась. И сегодня продолжает опекать родные, дорогие ей места. Старается помочь местному сельсовету в сохранении памяти о прошлом. Нынче вот озабочена приобретением краски для местного музея - пол надо бы подновить. Если никто не вызовется помочь, бросит клич среди своих пенсионеров-общественников - говорит, сироты всегда поддержат, они нежадные.

Из письма Нины Игнатьевны НИКИТИНОЙ из Славгорода:

Утром 28 августа 1942 года нагрянул фашистский карательный отряд, окружили нашу избу, прямо в ней расстреляли маму, двух сестер и трех братишек, после чего все подожгли. Я и сестра Аня чудом остались живы - мама отослала посмотреть, где корова.

Все происходило у меня, одиннадцатилетней, на глазах. Ночью разразилась гроза, пожарище потухло, остались от моих родных только косточки. На другой день я платочком перенесла их на кладбище, выкопала ямку и захоронила.

До осени 43-го мы с сестрой скитались, но добрые люди не дали умереть. После освобождения попали в спецдетдом в Славгороде. До сих пор благодарна всем, кто воспитывал нас. Я хорошо училась и поступила в Могилевское педучилище. Однако таких немного. Почти всех отправляли в ремесленные и железнодорожные училища. Уже в 16 лет они становились к станку. Говорят: "Никто не забыт, ничто не забыто". Не знаю, к какой категории отнести детей - сирот войны. Ведь никакая компенсация не возвратит нам утраченного.

Вопрос, к какой категории пострадавших отнести детей, потерявших родителей в Великую Отечественную, задает не только Нина Игнатьевна. Анна Ивановна Чупырко, ее сподвижница и единомышленница Ольга Антоновна Москалева из Орши показывают стопку исписанных листов бумаги - вырезки, выписки, переписка. Не первый год эти женщины пытаются восстановить справедливость в отношении уже даже не столько себя лично, сколько всей немногочисленной категории наших сограждан, круглых сирот, воспитывавшихся в спецдетдомах. Они убеждены: их права и интересы были нарушены еще 60 лет назад, а справедливость так и не восторжествовала.

Ольга Антоновна Москалева: "Из детского дома нас в 14 лет фактически вытолкнули, не определив даже пенсию по случаю потери кормильца, хоть мы имели на это полное право. 30 августа 1951 года я выехала из Шкловского детдома. В руках у меня была наволочка - это я поехала в Могилевское педучилище, - где лежали пара трусиков, полотенечко вафельное, кусочек мыла. На ногах - черные туфли, белые носки. Одно хлопчатобумажное платье на мне, другое дали на смену. Вот все, с чем ушла. В дорогу не положили даже кусочка хлеба. А ведь это был детдом для круглых сирот! Жена моего брата, работавшая тогда у нас воспитательницей, позже говорила: если дети уходили из детдома летом, администрация не имела права даже выдать зимнюю одежду".

Постановлением пленума Верховного суда СССР N 1 от 17 января 1974 года к членам семей погибших относили родителей, вдову, вдовца и детей, у которых погибли, пропали без вести оба родителя. Но мои собеседницы, а по их словам, и многие другие об этом документе узнали уже постфактум, когда он утратил силу. Как грустно шутит Ольга Антоновна, "всегда воронами были". Но что можно хотеть сначала от несчастных обездоленных детей, а потом неопытных в подобных делах граждан? Никто же другой и не подумал сообщить им о полагающейся помощи: спасение утопающих - дело рук самих утопающих.

Теперь поздно уже говорить: были тогда льготы, не были. Сегодня Анна Ивановна и ее соратники хотят, во-первых, четко обозначить статус круглых сирот войны как членов семей погибших воинов, в связи с чем предлагают внести соответствующие изменения в Закон "О ветеранах". Во-вторых, считают они, было бы справедливо выплатить бывшим детдомовцам не полученные ими пенсии по потере кормильца.

Из письма Беллы ГУТМАН, участницы Великой Отечественной войны, Петриков:

Меня как медработника отправили работать в Петриковский спецдетдом для детей, чьи родители погибли во время войны. И сейчас перед глазами стоят эти грязные волосы со вшами. Дети были страшно истощенные, некоторые с обмороженными ногами. А больница далеко. Приходилось их на руках носить туда.

Спустя много лет, в 1999 году, ко мне подошла одна из воспитанниц и попросила помочь бывшим детдомовцам. Я тогда попала на прием к одному высокому чиновнику из Минздрава, но сделать ничего не удалось.

Солдаты гибли на фронте, умирали от ран. И никому из них не выпало получить медаль "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг.", хоть они отдали жизни за эту победу. Так почему их дети не вправе получить награду за родителей, а также хоть какую-то материальную помощь?

Ольга Антоновна Москалева: "Нам отвечают: дети - круглые сироты военного времени достигли пенсионного возраста и являются ветеранами труда. Для таких граждан предусмотрены меры социальной защиты. Правильно, мы пенсионеры. Но это не значит, что не являемся членами семей погибших. В нынешний закон о ветеранах введены дети-сироты с позиции сегодняшнего дня. Это совсем другая категория, требующая иного подхода. При разработке закона о ветеранах ни одно наше замечание или предложение не учтено".

Из письма Федора Николаевича СТАРОСТЕНКО, Хотимский район:

Без отцовской поддержки довелось познать голод, холод, унижение, нужду. Мои сверстники, чьи отцы вернулись с фронта, оказались в более выгодном положении. Я понимаю, государству пока трудно компенсировать потери людям, которых война лишила детства. Но мой отец сознательно отдал жизнь за Родину, благополучие семьи. Я же за все годы не получил в День Победы даже открытки с выражением сочувствия о потере дорогого человека. Пройдет еще несколько лет, и необходимость в компенсации этой категории граждан просто отпадет. В нашем селе погибло более 140 человек, а сирот войны уже остались единицы.

Анна Ивановна Чупырко: "Страна готовится к празднованию 60-летия Великой Победы. Хочется снова спросить: а вы детей-сирот вспомнили? Идет награждение медалью в честь 60-летия Победы и освобождения от немецко-фашистских захватчиков. У нас ведь общественная организация. Кто-нибудь сказал: "Анна Ивановна, дайте список"? Никто! Не помнят, что такие были?"

Из письма Николая Владимировича КАЦЕМБЫ, Мозырь:

7 июля 1941 года отца призвал военкомат, и больше мы о нем ничего не знаем: в 44-м пришло извещение "пропал без вести".

Все пришлось пережить. И тем не менее все получилось. Брат окончил училище, трудился трактористом в колхозе, теперь пенсионер. Я стал врачом. 20 лет работал заместителем главврача, главврачом Мозырской горбольницы. Награжден орденом "Знак Почета", двумя медалями, множеством грамот. Одним словом, не обделен. Я предлагаю, чтобы юбилейной медалью к 60-летию освобождения Беларуси наградили посмертно воинов, не вернувшихся с полей сражений. А вручить награду можно детям или внукам погибших. Теперь многие собирают родословные своих семей, и было бы здорово, если бы рядом с портретом отца, матери, дедушки, бабушки лежала медаль, чтобы внуки, правнуки видели и знали: "Никто не забыт, ничто не забыто".

Несмотря на пережитое, Николай Владимирович сумел сохранить душевный оптимизм. Энергии и сил не занимать ни Анне Ивановне, ни Ольге Антоновне. Как бы ни было тяжело, у них жизнь состоялась. Люди ведь всегда сильнее обстоятельств... И надо сделать так, чтобы и со стороны общества, государства прозвучал такой же сердечный, неравнодушный отзыв.