Премьера состоялась в последние дни октября в Большом театре Беларуси. Его ждали; готовящийся спектакль называли то взрослым, то детским — в зависимости от конъюнктуры. В действительности он — как «Жар-птица», как «Шехеразада» — для всех, кто любит красоту.
«Конек-Горбунок» — первый балет Родиона Щедрина в репертуаре Большого театра Беларуси. Да и симфонические его творения, насколько я помню, у нас никогда не звучали.
— Валентин Николаевич Елизарьев лично знаком со Щедриным и получил от него разрешение бесплатно сделать эту работу, — рассказывает дирижер-постановщик спектакля, заслуженный деятель искусств Республики Беларусь Николай Колядко.
Бесплатно в том смысле, что за право постановки театру не пришлось ничего платить. В сложные для искусства пандемические времена это великое благо.
С партитурой Щедрина тоже не все так просто.
— Родион Константинович Щедрин в это время был влюблен в свою будущую жену Майю Михайловну Плисецкую. Это начало их романа, — продолжает свой рассказ Николай Колядко. — И он написал четыре больших действия. Там больше трех часов музыки, понимаете? Вот такие толстенные тома! Там и кораллы танцуют, и вариации морского рака… Но по нынешним временам четыре часа никто сидеть не будет, и ни в одном театре четыре действия не ставились! Поэтому мы не исправили ни одной ноты, но, конечно, сократили, потому что везде в театрах делают эти купюры, во всех театрах.
Балетмейстер-постановщик, главный балетмейстер Большого театра, народный артист Беларуси Юрий Троян пояснил, что за основу нашей белорусской постановки взята редакция главного дирижера петербургского Мариинского театра Валерия Гергиева.
Но в действительности редактировал партитуру и согласовывал ее со Щедриным вовсе не Гергиев, а ныне покойный хореограф Дмитрий Брянцев, и было это сорок лет назад, когда в Кировском театре (ныне Мариинском) впервые ставился «Конек-Горбунок».
— Когда я принес Родиону Константиновичу исчерканную партитуру его «Конька-Горбунка», в которой были сокращены не только отдельные строчки и страницы, но и целые сцены и даже акты, — то совершенно не представлял, какова будет его реакция, — вспоминал хореограф много лет спустя. — Щедрин долго пытался разобрать все мои бесчисленные перестановки фрагментов из одного акта в другой, понять стыки музыкальных фраз и представить конечный результат. Но осознав, очевидно, безнадежность этой затеи, сказал: «Знаешь, я тебе верю! Раз ты так по-своему слышишь мою музыку — делай, как считаешь нужным».
Наверняка этот кредит доверия, получили и наши постановщики. Разумеется, они делали по-своему. Юрий Троян написал либретто и тщательно продумал каждую деталь.
— У Юрия Антоновича колоссальное драматургическое чутье! — восторгается Николай Колядко. — Я к нему прислушиваюсь. Говорит: «А давайте, мы этот марш немножко обрежем или вообще уберем!» Сначала я возмущаюсь: «Как это убрать? Там оркестр замечательно звучит!» А потом думаю: «Зачем в конце нам этот комический похоронный марш? Мы лучше перейдем сразу к па-де-де — к радости, к любви!»
Вот так и родился белорусский «Конек-Горбунок». Два действия, полтора часа чистого звучания. Действительно чистого, потому что оркестр Большого театра под управлением Николая Колядко звучит, на мое ухо, фантастически. Ярко, звонко, стильно, красочно, виртуозно! Полтора часа чистой красоты и любви.
Спектакль уникален именно своей красотой. Красота есть гармония. Когда в основе — прекрасная музыка, а хореография не только «совпадает» с музыкой, но выражает ее дух и стиль, и картинка выражена в том же стиле.
Щедрин ведь как сочинял «Конька-Горбунка»? Живописность Стравинского, его страсть к белорусскому и русскому фольклору щедро сдобрил одухотворенностью Прокофьева, внес щепотку себя — тогда еще совсем юного, — и получилось это сверкающее чудо.
Стравинский, кстати же, белорусский человек. Его отец, артист императорских театров Федор Игнатьевич Стравинский, родился в имении Новый Двор неподалеку от деревни Алексичи Речицкого уезда, ныне Хойникский район Гомельской области. Самые, что ни на есть, песенные места… но это так, к слову.
И вот мы видим хореографию в стиле дягилевских «Русских сезонов», где самым лакомым блюдом были балеты Стравинского, а самыми «вкусными» и востребованными танцовщиками — Вацлав Нижинский и его сестра Бронислава, родившаяся в Минске. Прогуляйтесь по фойе бельэтажа в Большом, посмотрите фарфоровые скульптуры, и вы все поймете.
И сценография, и костюмы тоже из тех же балетов!
— Я вдохновлялась в первую очередь музыкой Родиона Щедрина, а также русским модерном, работами участников Абрамцевского художественного кружка, майоликой Врубеля, — говорит художник-постановщик «Конька-Горбунка» Любовь Сидельникова.
— Меня вдохновляли художники «Мира искусства», — признается художник по костюмам Екатерина Булгакова.
И да, чистая правда! При взгляде на сцену первым делом вспоминается «мирискусник» Лев Бакст, прославившийся более всего своей сценографией к спектаклям «Шехеразада» и «Жар-птица». Уроженец Гродно… Закономерность? Или случайность?
В итоге получилось удивительно органичное и яркое представление для взрослых и детей. Даже на фоне недавно состоявшейся премьеры в Михайловском театре, которая фактически повторяет исходный (1960 года) спектакль Радунского.
— В интернете довольно много версий «Конька-Горбунка», но то, что сделал Юрий Антонович Троян, по-моему, просто шедевр в сравнении с ними, — убежден художник по свету Сергей Мартынов.
И я с ним полностью согласна! А если добавить к этому замечательную выучку нашего балета, мастерство и вдохновение солистов, получается та красота и праздник, которым аплодировали зрители в последние октябрьские дни.
Фото Большого театра Беларуси
