Мы помним жертв войны...

Не перезванивались с известным российским художником несколько лет. Правда, в послужном списке интересных мне знакомых он постоянно присутствовал. Слишком уж не банально законтачили в период стартового знакомства. И этот неожиданный его звонок из Санкт-Петербурга давал повод предполагать, что и я разместился на какой-то из полочек его памяти. Во всяком случае, голос в трубке звучал динамично, без затянутых эмоцио­нальных междометий. Ну вот будто только вчера сказали друг другу: «Пока, до завтра…»

Оказалось, дело связано с некоторыми юбилейными нюансами. Именно десять лет назад художник приезжал на открытие мемориального памятника жертвам Холокоста. Более того, отличился щедрым долларовым вкладом, чтобы на месте расстрела трех тысяч мирных граждан построили монументальный памятный знак. 

Запомнилось и его взволнованное, глубоко насыщенное выступление. С ассоциациями, характерными для творческого человека. Дескать, стою сейчас не просто перед новым памятником, а буквально ощущаю, будто это и меня насквозь прошивает автоматная очередь. Будто это и по мне сочится кровь после подлого выстрела в упор. Художник!

Не выветрился из моей памяти и его самый первый приезд в местечко, когда-то бывшее родным для его родителей, дедушки. Того самого «аксакала» семьи, который уже будучи в эмиграции, написал о родной пошехонии две пронзительные книжки — «Глуск, городок мой» (довоенные воспоминания) и «Глуск — боль мая» (страшный период оккупации). 

Прочитав их, внук — художник, что называется, генетически «зацепился». Возникло острое желание приехать, увидеть, познакомиться…

Вот она, крупным планом, искренняя, сущностная и беспафосная великая притягательная сила родной земли. Сила, переживаемая каждым человеком по-своему. В зависимости от географических координат и глубине укорененности. Но подход, в принципе, один: когда остается магнит, всегда найдутся те, кто к нему притягивается. Сила воздействия не в километрах, масштабности «объекта», а в силе и содержании нашей благородной памяти. 

Иначе как бы благодаря давно уехавшим землякам появился у нашего мемориала своего рода эмигрантский филиал в далеком нью-йоркском Бруклине? Ведь он тоже жертвам фашизма, подвергшимся массовому уничтожению именно в родном Глуске. И здесь и там боль с вечной пропиской в сердцах и душах. Страшно подумать: столько невинных жертв. Женщин, стариков, детей, уничтоженных в течение морозного дня в декабре 1941 года. 

Помнится, и мне тоже довелось воспользоваться микрофоном на открытии. В тот момент будто насквозь прошило «короткое замыкание». Да такой силы, словно одномоментно перетряхнуло весь молекулярный состав организма. Все измерялось не бегом часовой стрелки по кругу циферблата, а количеством ударов сердца в минуту. Да и ассоциация, в отличие от «питерца», была иной. В момент выступления с небес как бы глядели души некогда убитых здесь кузнецов, портных, балагол, меламедов, пекарей и благодарили за таким вот образом проявленную память. 

И действительно, мы помним о трагедии не на «автомате». Наша личная и коллективная память из сферы нравственности. Память — продолжение. Память — благодарность, любовь, оценка, выводы… В предложенном контексте она еще и наша общая совесть, решительно заявляющая о себе. Как в данном конкретном случае, так и обо всех тех, кто на фронтах войны отдал жизни за будущие мир и свободу. Отсюда и сотни памятников погибшим ветеранам, мирным жителям, среди них и тот, о котором речь, по поводу которого позвонил добрый знакомый.

Кстати, нелишне сказать: он включен в реестр наиболее значимых среди скульптурных работ, посвященных уже упомянутому Холокосту. За десять лет существования мне, в условном качестве гида, приходилось разговаривать с французами, швейцарцами, немцами, американцами, израильтянами, россиянами… Разумеется, выходцами из Беларуси. Еще бы, оригинальное сооружение — итог творческого содружества Леонида и Галины Левиных, двух лауреатов высочайшего творческого уровня. 

Да, конечно, забывать негативное как психологический прием — одно из свойств памяти. Но только не в этом случае, буквально взрывающем сознание. Он волнует, напрягает, будоражит…

В такие минуты нет-нет да и подумаешь, что иногда время напоминает преступника, заметающего следы. Но ему редко удается. Улик всегда больше, чем возможностей сделать это. Зверства подобного рода «Запротоколированы» памятниками тоже и взяты на своего рода исторический учет. 

...Вот о чем главным образом подумалось после разговора с «питерским» визави. Что ж касается обсуждаемого десятилетия, то, конечно же, без внимания факт не остался. 

г.п. Глуск
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter