В поисках утраченного: I Всебелорусский съезд 1917 года

Эти фотооткрытки ярко и почти осязаемо передают атмосферу года, ставшего в мировой истории знаковым, — 1917-го. Время общего слома, раздрая и хаоса. Очутившись в такой ситуации, на плаву чаще всего остается тот, кто намного сильнее, предусмотрительнее, изворотливее других. Ну или кого по воле случая непредсказуемая волна, разрушительно ударившая о борт огромного государства-корабля, выбросит на спасительный берег, в то время как остальные пассажиры и команда захлебываются в ее водовороте.


Беларуси не повезло дважды — в том смысле, что волн оказалось две. Одна обрушилась с запада в виде огромного, от Двинска до Пинска, российско-германского Западного фронта Первой мировой войны, буквально вгрызшегося, впившегося когтями, зарывшегося в белорусскую многострадальную землю и застывшего в таком положении на несколько лет. В результате чего сотни тысяч человек лишились дома и фактически насильно стали беженцами. Вторая, практически одновременно, накатила с востока — под революционными призывными лозунгами и с декларацией отмены всего и вся, на чем еще вчера худо-бедно, но держалось государство и общество. Схлестнувшись, волны не разбили друг друга и не угасли: они только усилили свою силу. Поэтому выплывать стало еще тяжелее. В первую очередь — простому человеку, обывателю, для него речь зачастую уже шла об элементарном выживании, на которое так губительно влияли общий недостаток продовольствия в городах, административная неразбериха, малоуправляемость, усугубленные особенностями военного положения, когда местному населению приходилось еще и участвовать в поддержании огромной армии. В восточной части Беларуси ввели продуктовые карточки, экономили на всем: например, под страхом тюрьмы запрещались выпечка и продажа сдобных булок, тортов, печенья, изготовление конфет.


Однако изменения в государственном устройстве сопровождались ростом гражданской активности. Февральские события всколыхнули общественное сознание и политическую жизнь не только в Минске или Могилеве, но и в провинции. Так, чтобы выступить перед солдатами, депутат Государственной думы Иванов мог приехать даже в отнюдь не столичное Молодечно (этот показательный момент запечатлен на фотографии). 6 марта (19 марта по новому стилю) в Минске с участием войск Западного фронта прошла большая общегородская манифестация. Вообще, митинги и шествия следовали практически не прекращаясь. И так вплоть до октября, когда, получив известие о событиях в Петрограде, 25 октября (7 ноября) исполком Минского Совета издал приказ № 1, в котором объявил о переходе власти в городе в руки Советов рабочих и солдатских депутатов. Приказ существенно подкреплялся дружеской расположенностью двух пехотных полков — 5 тысяч человек. Всех граждан призывали к сознательности, порядку и дисциплине в столь ответственный момент.


И вот здесь масштабно встала проблема будущего Беларуси. Надо сказать, местные политические силы видели его по-разному, что со всей очевидностью выявил и продемонстрировал I Всебелорусский съезд в Минске.


Идея его проведения возникла еще весной 1917 года в среде белорусского национального движения. А в ноябре 1917-го решительные шаги по созыву съезда, призванного представлять весь белорусский народ, предприняли Великая белорусская рада (ВБР) в Минске, Белорусский областной комитет (БОК) при Всероссийском Совете крестьянских депутатов в Петрограде и II съезд беженцев-белорусов в Москве. Маховик закрутился, механизм заработал. Хватало споров, противоречий, порой казавшихся непримиримыми. Но в основном их удалось преодолеть. Все участники сформировавшегося политического процесса понимали: требуются решительные действия, медлить нельзя.


5 декабря (ст. стиль) совещание делегатов Всебелорусского съезда от имени Бюро по созыву съезда открыл С.Рак-Михайловский. Официально съезд начал работу 7 декабря в городском, ныне Купаловском, театре. Отдельные его заседания проходили в соседнем здании бывшего дворянского депутатского собрания. С 5 по 15 декабря специальная комиссия организационного бюро выдала 1167 мандатов делегатов с правом решающего голоса и 705 — совещательного, всего — 1872. Решающий голос получили представители губернских, уездных и волостных земств, самоуправлений, земельных комитетов, организаций почтово-телеграфных служащих, дорожных комитетов, учительских организаций, союза земских служащих, белорусских беженских и национальных организаций, военнослужащих, Советов рабочих и солдатских депутатов, члены исполнительных органов БОК, ВБР, ЦБВР и исполнительного бюро съезда белорусов в Москве. Совещательный — представители партий, в том числе национальных: еврейской, польской, литовской.


Прибывающим участникам форума предлагалось “днем направляться в Великую Белорусскую Раду, а ночью — в военно-санитарный поезд № 117 (на Александровском вокзале)” — так гласило специальное объявление. Надо полагать, на ночлег. Но добраться в Минск было не так-то просто. Поэтому работа съезда оказалась вынужденно растянутой по времени. Тем не менее постоянно и активно действовали секции, фракции по различным направлениям — политическим, социальным, культурным. Финансировал все Совнарком РСФСР, выделив на это 50 тысяч рублей.


Вечером 17 декабря после долгих дискуссий по основному вопросу — организации власти — удалось выработать единый текст постановления о самоопределении Беларуси, включавший 15 пунктов. Но принять, единогласно, делегаты успели лишь первый пункт документа. В ночь с 17 на 18 декабря (по старому стилю) 1917 года съезд “за контрреволюционную деятельность” разогнали солдаты Минского гарнизона. Арестовали 27 человек, в том числе председателя съезда Ивана (Янку) Середу. Однако важнейший геополитический процесс уже был запущен — процесс создания, формирования, можно сказать — рождения независимой Беларуси.

Владимир Лиходедов

likchodedov@mail.ru

Алина Колесникова