В Жодино возрождается хоровой фестиваль "Ад Шчырага сэрца"

Музыка сама шла к нему в руки

Найдите в интернете какую–нибудь из песен Эдуарда Щирого — ну скажем, «Адлятаюць лебедзi», любая поисковая система выдаст ее с первого клика в десятке воплощений, редкий хор или женский вокальный коллектив не включал ее в свой репертуар. Найдите и послушайте эту прохладную мелодию, вроде бы простую, чтобы запомниться с первых нот, но почти невозможную для сольного исполнения — такими кружевами сплетены голоса. Другого музыкального сопровождения здесь и не нужно, голоса заменяют все. Скрипки и флейты, прозрачный морозный воздух и ветер, оставляющий после себя легкую печаль. Только послушайте. И вопроса «зачем?» уже не возникнет.


Может быть, затея проводить в промышленном городе не просто большой форум хорового искусства, а состязание академических самодеятельных коллективов выглядит несколько чудной в наше прагматичное время, только не в Жодино. Хоры готовы приехать сюда хоть сейчас, некоторые даже за свой счет, чтобы вернуть городу его фестиваль, такой же уникальный, как хоровая капелла Щирого, когда–то гремевшая басами по всей Беларуси и за советскими границами. Они выступали везде, от деревенских клубов до оперного театра, записывались на радио, телевидении и еще в конце 1970–х выезжали с концертами во Францию. Работники БелАЗа и доценты из соседнего НИИ пели сложнейшую вокальную классику, на 4 голоса исполняли произведения современных авторов, коллекционировали награды всесоюзных фестивалей. Вместе праздновали свадьбы и рождение детей, вполголоса вспоминали любимые песни солистов, покинувших хор навсегда, отмечали полувековой юбилей своего коллектива... Все это не так просто сдать в архив. Хотя нет уже ни Эдуарда Щирого, ни его невероятной капеллы.

Хористов распустили, фестиваль, который они традиционно открывали песнями Щирого, вдруг стал считаться слишком большой роскошью для нестоличного города. Тема возрождения хоровой капеллы в местном ДК, правда, с тех пор поднимается беспрестанно. Тем временем полгода назад некоторые из капеллян (так они себя величают) сами нашли место для репетиций и уже разучивают песню Эдуарда Щирого «Беларусь — мая любоў», рассчитывая еще раз выйти на фестивальную сцену. Надежда возвращает их голосам прежнюю силу, а ведь иным глубоко за 80.

Мелодии Щирого сейчас репетируют не одни они. Стоило ДК БелАЗа объявить о намерении воскресить фестиваль «Ад Шчырага сэрца» (именно так, с заглавной буквы), как обнаружилось, что желающих поддержать эту идею не меньше, чем до финансовых и прочих кризисов. Не только профессиональные коллективы вроде Национального академического хора имени Цитовича включают в свой репертуар сложные композиции Щирого, хватает в стране и других, самодеятельных коллективов, которым это под силу. И они снова готовы приехать в Жодино.


Сборник песен «Жураўлiная даль» у Эдуарда Щирого вышел в 1999 году, незадолго до юбилейной даты — 40–летия творческой деятельности. Поздравить его собрались хоры со всей Беларуси, приехали с букетами и его песнями, но праздник обернулся поминками. Эдуард Щирый болел давно и тяжело, однако никто не ожидал, что его жизнь может оборваться настолько вдруг. Концерт отменять не стали, лишь выдернули по цветку из букетов, превратив их в ритуальные. Хоронили «Раймонда Паулса Жодино», как его порой называли, всем городом, движение на дорогах пришлось перекрывать. Идея создать фестиваль его имени была спонтанной, очень эмоциональной и воплотилась через год. С тех пор более 10 лет каждую весну вокальные коллективы везли в Жодино новый репертуар и песни Эдуарда Щирого, звучавшие теперь не только в цехах БелАЗа и со сцены местного ДК. Исполняются они и без фестиваля. И очевидно, еще долго не попадут в разряд забытых.

Возможно, когда–нибудь капелла его имени действительно возродится. С новыми афишами и молодыми голосами. В чем–то ей будет проще — незабытое имя Щирого все еще может стать пропуском на многие концертные площадки. Но конкуренции с памятью о прошлой славе ей не избежать.

Пыль


Кандидат наук Ростислав Жамойдик стал одним из тех, кто сейчас пытается склеить осколки капеллы вне официальных стен. Несмотря на свои почтенные 85. Чтобы вернуть себе «душевную отраду», как несколько старомодно определяет смысл этой инициативы. Иностранные газеты с восторженными текстами о выступлениях хора под управлением Эдуарда Щирого он хранит вместе с семейными фотографиями и вспоминает, как всматривался в глаза аплодирующей публики на концертах, замечая у многих слезы. Когда эти слезы крупным планом показали по белорусскому телевидению, завлечь к себе капеллу Щирого стали пытаться все — и большие столичные сцены, и крошечные сельские. Впрочем, «завлечь» — слово не совсем подходящее. Слава их не испортила, соглашались на любые выступления, на гонорары не претендовали. Вспоминает Анатолий Казюка, еще один из капеллян, автор текстов большинства песен Эдуарда Щирого:

Поет народная хоровая капелла. 1972 г.

— Было, поехали большим коллективом: хор, танцоры, декламаторы. Клубик небольшой, все соседние деревни пришли. Дышать нечем, вынули окна. Прямо из тех окон мы и выходили на сцену — публики собралось столько, что в дверь не пробиться. А клуб хлипкий, поем — стены дрожат. После нас вышли танцоры, на последнем такте впечатали каблуки в сцену — та и провалилась...

Никто тогда не пострадал, даже напротив, для колхозников визит команды Щирого обернулся прибылью — клуб отремонтировали. Стоит ли сейчас клуб? Многое ведь изменилось с тех пор. И эксклюзивный рояль, появившийся в Жодинской музыкальной школе благодаря авторитету Эдуарда Щирого, давно развалился. Но это можно было предвидеть, судьба учебных инструментов недолгая. А ведь в свое время таких роялей на всю Беларусь было всего два — здесь да в Большом театре оперы и балета. Одним этим фактом можно измерить возможности Щирого, который до конца жизни не променял Жодино ни на какой другой город, хотя ему не раз предлагали сделать куда более завидную карьеру. Но покинуть Жодино означало бы оставить своих капеллян. А они ему были важнее.

Картонка


Рассказывает сын Эдуарда Григорьевича Сергей Щирый:

— Карьера чиновника была не для него, папа был слишком артистом. Однажды в юности на майские праздники поехал с баяном в один из поселков, обратно решил возвращаться пешком. Возвращался пять дней — останавливался в каждой из деревень, попавшихся по дороге, играл на танцах. Бабушка даже подала в розыск... Откуда в нем это? Может быть, перешло по наследству: отец его матери лихо играл в корчме на гармошке, сама она великолепно пела. Хотя ей было не до песен — муж погиб на фронте, растить детей пришлось одной. Как вспоминал мой папа, однажды на площади в Смолевичах, где они тогда жили, из радиотарелки он услышал «Подмосковные вечера» и так впечатлился мелодией, что с ходу подобрал ее на баяне, который ему, мальчишке, иногда позволяли «изучать» в компаниях, собиравшихся здесь для игры в домино. Когда папа пришел брать уроки у знаменитого в Смолевичах баяниста, послушав его, тот решил, что вряд ли сможет научить музицировать лучше. Так же легко папа осваивал любой инструмент. Хотя учиться играть на фортепиано в музыкальном училище ему пришлось на картонке, разлинованной на клавиши. Но музыка будто сама шла к нему в руки. И с людьми было так же. Убеждать он был мастер, причем настолько мягко и ненавязчиво... Папа же родился не просто в Смолевичах, а в месте, которое называли «еврейской горкой». Моя бабушка знала идиш, работала в местных торговых лавках и умела так артистично перевести в анекдот любую жизненную передрягу, что в конечном итоге все складывалось наилучшим образом. Этот юмор и артистизм всю жизнь помогали и папе.

Завтра


Юмор, артистизм и талант — достаточно ли только этого, чтобы десятилетиями удерживать вместе 80 хористов, которые так никогда и не стали профессиональным коллективом? Вникать в их личные дела, разруливать семейные конфликты, когда и помимо капеллы хватало забот: Эдуард Щирый создал в Жодино не один вокальный коллектив, был худруком в ДК и преподавал в музыкальной школе, заведовал отделом культуры горисполкома. Все, кто был с ним знаком — а это больше, чем один город, — считают, что имя Щирого не должно стать простым воспоминанием. Как замечает Александр Шкурин, еще один бывший солист жодинской капеллы, «если в человеке заложена любовь к музыке, вытравить ее невозможно». Хотя до Эдуарда Щирого многие здесь и не подозревали о таком тайном месте в своем сердце — где завод, а где академическое пение? Но его капелла не была утопией или киношной выдумкой, существовала реально и много лет оставалась успешной и знаменитой. Значит, все это еще может здесь повториться.

cultura@sb.by

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter