Нет, не нашего, белорусского Вагнера, который прославил себя вокально–симфонической поэмой «Вечно живые».
А Вагнера немецкого. Немногие знают, но Гитлер считал своим учителем некоего философа по имени Фрайгеданк. Под этим псевдонимом скрывался Рихард Вагнер. В 1978 году в московском издательстве «Искусство» вышел том его работ, в котором самые одиозные измышления были вымараны, но все равно сохранился явственный расистский душок.
Неудивительно, что в нашей стране, потерявшей каждого третьего в войне с фашизмом, к Вагнеру относятся настороженно. Исключение — «Летучий голландец», в котором он еще остается романтическим юношей. Поздние же его оперы, насквозь пронизанные утонченным человеконенавистничеством, — это типичнейшие «цветы зла». Ими можно упиваться, но любить их нельзя.
30 марта в Большом зале Белорусской филармонии состоялся концерт Государственного академического симфонического оркестра под управлением выдающегося немецкого пианиста и дирижера Юстуса Франца (уже знакомого минчанам по фестивалю Юрия Башмета). В программе — шедевры немецкой музыки. Увертюра к «Свадьбе Фигаро» Моцарта, «Тиль Уленшпигель» Рихарда Штрауса, Седьмая симфония Бетховена. И конечно же, Вагнер. Красивейшее вступление и смерть Изольды из оперы «Тристан и Изольда». В роли Изольды — ведущая солистка Пермского академического театра оперы и балета Ирина Крикунова.
На сей раз оркестру и дирижеру удалось все: и искристая моцартовская увертюра, пронесшаяся со скоростью курьерского поезда, и красочный «Тиль Уленшпигель».
Но главное — Седьмая симфония Бетховена. Одна из самых прекрасных, но и трудных вещей во всем симфоническом репертуаре. Чудесно прозвучало величавое вступление, похожее на парад планет, и неистовый гросфатер (немецкий танец) в первой части, и знаменитый похоронный марш во второй, и яростное скерцо, и финал, в котором перед нашим взором лихо проскакали русские уланы и венгерские гусары, чеканным шагом промаршировала прусская пехота... Открою вам секрет — музыка Бетховена становится гораздо понятнее в свете тех событий, которые описаны в первом томе «Войны и мира».
Юстус Франц.
И все было хорошо. Медленные темпы не проваливались, быстрые — не превращались в путаницу и хаос. Недаром же Юстус Франц в свое время сотрудничал с величайшими специалистами по Бетховену — Леонардом Бернстайном и Гербертом фон Караяном.
Но главное — великая доброта, которой пронизана эта музыка. В ней кровоточит и пульсирует благородное сердце человека, который, превозмогая собственную глухоту, перекрикивая грохот пушек, призывал: «Обнимитесь, миллионы!» И этот призыв не оставляет равнодушными даже тех, кто музыку не понимает и не любит. Хотя я думаю, что таких вовсе нет.
Отдельное слово нужно сказать об оркестре. Он оказался способен на громадную самоотдачу. Да, было волнение, особенно в начале симфонии. Но постепенно звучание становилось все увереннее, и вскоре оркестр и зал слились в мощном потоке чувств. Показательно, что никто даже не пытался аплодировать между частями, хотя публика на 95% состояла из любителей. Понимали, что симфония еще не закончилась, и напряженно ожидали продолжения. И только когда дирижер опустил руки, разразились овацией.
«А что же Вагнер?» — спросите вы. Вагнер был исполнен безупречно. Но ни музыкальные красоты, ни мастерство исполнителей не смогли растопить сердца публики. Как будто между залом и сценой был незримый барьер. Барьер добра и зла.
