Несколько месяцев назад у знаменитого нашего дирижера, народного артиста БССР Михаила Козинца сбежалось сразу три прекрасных юбилея: 30–летие руководства народным оркестром им. И.Жиновича, 20–летие работы в должности ректора Академии музыки и... 40–летие супружеской жизни — тоже, знаете ли, дата для подражания. Но, видимо, общий «датский» груз показался Михаилу Антоновичу столь солидным, что он решил, по крайней мере, одну из этих цифр не увеличивать далее и с должности ректора подал прошение об отставке. Чем поверг своих соратников и друзей, с одной стороны, в уныние — уходил образованный, опытный администратор. С другой — в тихое изумление, ведь распрощаться с такой должностью по личной инициативе хватает сил не каждому... Но Михаил Антонович шутил: «Не дай Бог доработаться до того часа, когда о своей отставке узнаешь по телевизору». Впрочем, возвращение дирижера Козинца к «чистому творчеству» более чем закономерно. Всю жизнь он если и хотел сродниться с чем–то навеки, то, конечно, с музыкой, — никак ни с креслом, должностью. Михаил Антонович вечно взваливал на себя массу творческих нагрузок, помимо основных обязанностей: руководство международным фестивалем «Звенят цимбалы и гармонь», создание, вернее, даже взращивание, нового замечательного коллектива — симфонического оркестра Академии музыки «Молодая Беларусь». Поэтому сейчас Михаил Козинец довольно потирает руки: «Чтобы заниматься делами, нужно много свободного времени».Все так: когда знаешь, чем жить, одной судьбы порой мало.
1. Как бы вы сами представили себя читателям?
— Я — музыкант. Слово это имеет объемный смысл. Вообще, я придерживаюсь мнения, что каждый человек — музыкант, просто некоторые сделали это еще и своей профессией. К сожалению, вторая половина ХХ — начало XXI столетия стали временем попсы, всепоглощающего шоу. Мир искусства активно приспосабливается для развлечения, все его общечеловеческие смыслы затмеваются его величеством видеорядом в дымах и мощном свете. Меня это очень тревожит. Поэтому музыкант сегодня — это тот, кто может профессионально защитить искусство.
2. О чем вы больше всего мечтали в детстве?
— Я мечтал стать... водителем! О, это было фантастически сильное желание мальчишки (я ведь жил в деревне). Когда я видел машину и человека, который ею управляет, это так будоражило меня, так будило воображение, что просто прикоснуться к рулю казалось счастьем. Но параллельно с этим я жил в мире музыки. Семья, как теперь вижу, подспудно приобщала меня к ней: мама хорошо пела, а дед играл на скрипке — да, раньше все свадьбы деревенские под скрипочку игрались. Ну и я, чувствуя одобрение взрослых, любил, что называется «выставиться» — не стеснялся им подтянуть, подпеть, подтанцевать. Они радовались моим порывам, и однажды отцом была приобретена для меня гармошка. Между прочим, это было жертвенно в то время: она стоила семье пуд жита — великое богатство весной. Но родители — в общем–то неграмотные люди — увидели, что в душе мальчика зарождается нечто, и помогли этому «нечто» развиться. Хотя мама не умела даже писать, и я, помню, окончив 1–й класс, стал ее «учителем», потому что уже знал буквы. Это были 1946 — 1947–й годы...
3. В каких человеческих слабостях вы не можете себе отказать?
— Я довольно легко ограничиваю себя во всем, что касается жизни тела. Слабость духа — вот с чем приходится бороться человеку. Иногда ощущаешь невозможность помочь кому–то как художественный руководитель, невозможность поддержать кого–то как музыкант — и так горько, так горько...
4. Чьим мнением дорожите больше всего в своей работе?
— Безусловно, родителей, когда они были живы. Я всегда прислушивался к практической стороне их суждений. Иногда это могло казаться очень наивным, но по–житейски — и время подтверждало это — они были глубоко правы. Безусловно, я доверяю — хотя могу и не соглашаться! — членам своей команды, всегда хочу знать альтернативное мнение, боюсь, когда есть «полное одобрение». Это меня, знаете ли, настораживает. Противоположное мнение мне может быть неприятно, неудобно, угловато, но оно дисциплинирует, а это очень важно.
5. На что не жаль потратить миллион?
— На детей. На родную альма–матер — оркестр народных инструментов имени Жиновича, чтобы инструментарий обновить.
— Это важно?
— Очень важно. Ведь что главное: ты отдал — и увидел, какая радость у людей! Это дорогого стоит. Очень творческое состояние.
6. Интеллигентность. Что это такое в вашем понимании?
— Интеллигентность — это чувство, воспитанное семьей: умение ощущать боль другого, не стремиться быть везде первым, умение выслушать. Повышенная чувствительность к миру. Но без внешней экзальтации, конечно. Словом, довольно редкое состояние души. Слава Богу, когда в коллективе есть по–настоящему интеллигентные люди, потому что ничто так не останавливает наглость, беспардонность, как чья–то душевная утонченность.
7. Что вам легче — подняться в 6 часов утра или лечь спать в 4?
— Я поднимаюсь в 5. Зарядка 40 минут, очень простой завтрак (овсянка, кефир, салаты). Нет, кофе исключено напрочь, последние 10 лет — только зеленый чай.
8. Всегда ли вы говорите все, что думаете?
— Нет. И это не от лукавства. Рубить правду–матку в глаза — это не уважать, отрицать личность собеседника. И к чему мы в таком случае придем? Я как руководитель должен учитывать много факторов, и психологических в том числе, потому что случайно оброненное поспешное слово, порицание в чей–то адрес может быть хуже, нежели лишение зарплаты. То есть я не должен, конечно, подстраиваться, но контролировать себя обязан.
9. Оказало ли влияние на ваш характер созвездие, под которым вы родились?
— Я полжизни не придавал этому знач
ения, а в лет 40 узнал, что — Телец, земное, работящее животное. И решил, что в этом что–то есть...
10. Кого вы предпочитаете держать в доме — кошку или собаку?
— В доме нет ни кошки, ни собаки, потому что, к сожалению, у меня аллергия на шерсть животных.
11. От кого вы устаете больше всего?
— От самого себя.
12. Есть ли в жизни вечная любовь?
— Есть.
13. Если вы любите путешествовать, то какому виду транспорта отдаете предпочтение?
— Я не ощущаю дискомфорта нигде. В последнее время, правда, чаще всего приходится пользоваться автобусом — гастроли с оркестром теперь проходят именно так. Раньше, в советские времена, — все на поезде... Объездили страну от Магадана до Кушки, от Владивостока до Мурманска.
14. Кто ваш самый близкий друг?
— Мама. К сожалению, ее нет.
15. Верите ли вы во внеземные цивилизации?
— Что–то есть... В других видах, измерениях, в других ощущениях...
16. Ваш идеал женщины.
— Для того чтобы иметь идеал женщины, надо быть самому идеальным. Но во мне столько неидеального... Слава Богу, что 40 лет со мной рядом моя супруга...
17. Как вы проводите свой отпуск?
— Я очень люблю одиночество и не люблю уезжать за «межы» Беларуси. У меня есть небольшая дача в Острошицком Городке, и я как крестьянский сын получаю огромное удовольствие быть там, заниматься партитурами.
18. Чего нельзя прощать даже лучшим друзьям?
— Безусловно, предательства.
— Вы сталкивались?
— Да.
19. Что такое, по–вашему, лень, а что — душевный покой?
— Вы знаете, они где–то близки. Душевный покой сопряжен с физической расслабленностью, по–моему, с нежеланием что–то делать. Это ощущение замечательное, оно мне, признаться, нравится. Я его порой жду. Вот в воскресенье... Но! Оно не может быть длительным.
20. Какие овощи и фрукты нравится выращивать на дачном участке?
— Я люблю простые культуры, которые не требуют каждодневного ухода: картофель, лук, чеснок, кабачки. А вот цветами похвастаться не могу, они требуют заботы, а я бываю на даче все–таки нечасто.
21. Будь вы главой государства, что бы вы сделали в первую очередь?
— Я не считаю, что быть главой государства так просто, что можно с ходу ответить на этот вопрос. Но каждый человек, безусловно, заинтересован в развитии того направления, которым он занимается. Я занимаюсь искусством, музыкой. Поэтому считаю, что развитие Беларуси как самостоятельной страны и ее экономики должно идти параллельно с развитием искусства. Потому что это та душевная «силиконовая долина», которая и даст толчок и помощь развитию производственной мощи государства.
22. А врагов вы себе успели нажить?
— Я считаю, что врагов у меня нет. Может быть, недоброжелатели...
23. Чего вам лично больше всего недостает сегодня?
— Возможно, времени... Иногда — идей в решении творческих задач.
24. Когда вы последний раз хохотали от души?
— В принципе, это случается раза 2 — 3 в неделю. В этом плане блестящий генератор смеха — мой младший внук.
25. При каких обстоятельствах вы познакомились с нашей газетой?
— О, сколько я себя помню, столько знаю «Советскую Белоруссию». Идем, что называется, параллельно по жизни.
26. Как вы относитесь к наблюдению А.П.Чехова, что на свете нет ничего страшнее, чем провинциальная знаменитость?
— Это настолько точно сказано... И это так горько наблюдать в жизни, так стыдно... Стыдно, когда кто–то обволакивает себя значительностью, «взаправду», как говорится, преподносит свои достижения. В отношении себя я всегда начеку, чтобы, не дай Бог, не выглядеть подобным образом.
27. Помните ли вы свое детское прозвище?
— Да, конечно. Дудка! Потому что в семье играли на дудке, на скрипке. У нас в деревне никого не звали по фамилии, у всех были прозвища, связанные либо с характером, либо с трудовой деятельностью. Нас звали Дудками из–за деда–музыканта.
28. Не рискнете предсказать, какие перемены ожидают нашу страну через год?
— Я бы не хотел, чтобы нашу страну коснулись какие–либо кардинальные перемены через год, потому что это всегда чревато потрясениями. Я — за эволюционные, поступательные изменения. Потому что остановка тоже чревата...
29. Где вы чаще всего встречаетесь с друзьями?
— На работе.
30. В какой стране вам хотелось бы побывать и почему?
— Я довольно хорошо проехал по Европе, бывал в Америке. А хотел бы еще раз в Китай и, конечно, увидеть Японию. Для меня величайшая загадка — менталитет японцев, поведение, которое мне видится столь же гармоничным, сколь их поэзия. В их кротости столько величия!.. В общем, страна мне совершенно пока непонятна. С ее богатством, как мне видится, Япония совершенно лишена желания внешней аффектации.
31. Какие книги, по–вашему, надо прочесть всем?
— Безусловно, это Библия. А еще классическая русская литература. Великая литература Запада просто необходима. Вместе с этим — белорусская народная сказка. А вообще хотелось бы, чтобы профессиональная музыка достигла тех вершин, которых достигла наша белорусская литература. Признаться, только года три назад прочитал «Людзi на балоце» Мележа. И если о третьей книге можно еще спорить, то над первой я плакал, ей–богу. Это лучше Шолохова! В принципе, Мележ раскрывал в ней меня, мою деревню, мою жизнь, хотя я и не с Полесья. Энциклопедия «беларускага побыту»! Конечно, отдельной строкой стоят у меня Якуб Колас, Купала, Короткевич... «На ўсё жыццё малiтвай стаць павiнна, дзе б ты нi жыў, i што б ты нi рабiў — не разлюбi айчыну i жанчыну, i род свой, i народ не разлюбi». Я выписываю газеты «ЛiМ», «Культура», белорусские журналы. Роднае слова — гэта палёт душы.
32. У кого конкретно и что именно вы спросили бы в первую очередь, будь у вас такая возможность — пообщаться с самыми интересными личностями нашего времени?
— Я хотел бы еще раз встретиться со своим учителем, знаменитым российским дирижером Виталием Витальевичем Катаевым. Я учился у него 30 лет назад, но встретиться и побеседовать мечтал бы именно сейчас. Когда я приезжал к нему в Москву, наши с ним диалоги длились порой ночами — и это соответствовало аспирантуре. Безусловно, хотел бы встретиться с Шостаковичем — я его видел в Минске, когда исполнялась 13–я симфония в конце 1960–х, а теперь и побеседовать бы мог. Хотел бы поговорить с Львом Николаевичем Толстым, чтобы услышать правду о самом себе. Конечно, мы знаем свои слабости, боли, но как нам сложно с ними действительно согласиться! А от великого человека, как от матери–отца, ее, правду, легче слышать. Потому что это не укор, а помощь, даже очищение, великие словно берут на себя часть твоих грехов.
33. Вы хорошо знаете свою родословную?
— К сожалению, нет. До прадедушки. Все жили в деревне Цынцевичи Вилейского района.
34. Самый счастливый день в вашей жизни?
— Их много... Но, очевидно, самый счастливый, когда мама меня родила, — 18 мая 1938 года. Потом поступление в музыкальное училище Витебска, а затем — в консерваторию. Рождение дочери и сына. Приход в оркестр Жиновича в 1972 году. И потом встречи с многими–многими замечательными людьми.
35. Есть ли у вас любимое занятие, помимо основного рода деятельности?
— Я люблю землю. Посадить что–то, наблюдать, как развивается, наконец, вырастить. Господи!.. Было зернышко — и вдруг такое чудо! Я, конечно, не живу с грядок, но испытываю большое счастье от копания в земле.
36. Кем бы вы стали, появись возможность начать все сначала?
— Постарался бы стать более востребованным дирижером! Нет ничего в жизни интереснее, чем репетиции с оркестром. Ежедневные, до седьмого пота, иногда рутинные, но иногда на грани такого откровения, такой истинности...
37. Что вы чувствуете в обществе молодых людей?
— Я себя замечательно чувствую в обществе молодых людей. Прекрасно ощущаю их ауру, она для меня не инородна. Другое дело, что в силу положения и возраста я им — дед, отец, и я элементарно должен где–то их останавливать, советовать, поддерживать. Но про себя думаю: ну такой же был, такой же!..
38. Как часто и по какому поводу вы бываете недовольны собой?
— Бываю, и часто как руководите
ль коллектива. Угнетает невозможность добиться значительных перемен быстро... Все понимаю: что существуют объективные социальные факторы, люди, у каждого из которых есть, что называется, свой «потолок», что надо искать другие пути, ждать другого времени. Но — угнетает.
39. Рок–музыка — это надолго? По–вашему...
— А вы знаете, я изменил не так давно свое отношение к этому стилю искусства. Рок не придуман, он рожден агрессивностью общества и исчезнет, когда изменимся мы. Пока же ему есть чем подпитываться, а именно: высочайшей техногенностью общества и нижайшим уровнем нравственности при этом. Рок — выход той озлобленности, которая скопилась у человечества. И я его не приемлю!
40. Ваше любимое блюдо?
— Картошка в мундире. Она спасла мне жизнь в детстве, но сейчас ем ее весьма умеренно. Предпочитаю каши на воде с минимумом растительного масла. То есть очень простую пищу.
— Футбольная команда?..
— Наше минское «Динамо»! А из российских — «Локомотив» и «Зенит».
— Музыкальное произведение?
— Беда профессионального музыканта: он влюбляется в то, что исполняет сегодня.
— Любимая погода?..
— Два состояния. Осень, солнце, тишина, ты за городом шуршишь листьями. И второе: пасмурно, идет дождь. Это тоже умиротворяет.
41. Можете назвать то место на земле, которое вам всего милее?
— Ну конечно, Беларусь! Моя «вёска» Цынцевичи, Вилейка...
42. Часто ли вам приходится одалживать у кого–то деньги?
— Видимо, из крестьянской осторожности я всегда старался обходиться тем, что имел в наличии. А сейчас, в принципе, даже такой необходимости нет.
43. Каково ваше отношение к конкурсам красоты?
— Потрясающе!
44. Верите ли вы в изречение: «Все, что ни делается, все к лучшему»?
— Отчасти.
45. Как вы заботитесь о собственном здоровье?
— У музыканта должно быть очень крепкое здоровье, поэтому почти каждый день я делаю 30 — 40–минутный комплекс зарядки. Иду на работу пешком — это тоже 30 — 40 минут. Питаюсь почти нежирной пищей. Хотя могу и рюмку взять, не без этого...
46. Летаете ли вы во сне?
— Нет.
47. Когда у вас плохое настроение, что вы делаете?
— Я уединяюсь и читаю классическую литературу, белорусские стихи.
48. Вы часто пишете письма?
— Увы, нет. Последний раз это было довольно давно, когда посмотрел «Палачанку» в ТЮЗе и написал письмо автору пьесы Алексею Дудареву.
49. Верите ли вы в лучшее будущее наших детей?
— Да, безусловно.
50. Вопрос, который вы хотели бы зад
ать себе сами? И ваш ответ...
— Я себя спрашиваю, полезны ли моя жизнь и деятельность людям? И хотелось бы надеяться, что так и есть.
