Мундир и честь

В 1970 году героическую женщину покалечил поезд, в 2004–м избил пьяный в погонах

Пьяный офицер хорош только в анекдотах. В реальной жизни — отвратителен. Это касается, впрочем, не только военнослужащего, но и любого человека в погонах, потому что он, строго говоря, нанят обществом для защиты граждан. А кому нужен пьяный в стельку «защитник»? Даже в неслужебное время. А если «защитник» избивает престарелую женщину–инвалида?..

В письме в редакцию гомельчанка Валерия Петрова написала: «Мою мать, Петрову Людмилу Владимировну, почетного железнодорожника, инвалида труда, пожилую 63–летнюю женщину, которая может передвигаться только с тросточкой (причину инвалидности вы скоро поймете), зверски избил 24–летний верзила, который на две головы выше матери. Избил беспричинно, сбив с ног ударом кулака в лицо, а потом бил уже лежащую ногами в лицо, грудь и живот. Наверняка бы убил, но помешали люди, так как это случилось в оживленном месте — в сквере на привокзальной площади.

Как выяснилось потом при медицинском обследовании, у матери было сломано левое ребро, имелась черепно–мозговая травма, сотрясение мозга (упала навзничь), сильный ушиб носа с искривлением носовой перегородки, многочисленные ушибы в области груди и здоровой правой руки, которой она укрывалась от ударов (левая рука не действует).

Когда задержанного М.С. доставили в отделение, выяснилось, что он является сотрудником железнодорожного отдела милиции. А поскольку он не мог даже издавать членораздельные звуки, срочно вызвали его отца. Тот приехал и забрал сына, написав расписку, что обязуется оплатить лечение матери...»

Невероятно? Но вот та самая расписка: «Я, такой–то (судя по фамилии, имени и отчеству действительно отец М.С. — Авт.), проживающий по такому–то адресу, обязуюсь в случае осложнений от причиненных телесных повреждений оплатить лечение Петровой Людмилы Владимировны. 15.08.2004.».

А вот официальное письмо в адрес пострадавшей от начальника службы собственной безопасности УВД Гомельского облисполкома П.Вайтеховича: «По факту причинения Вам телесных повреждений в ОВД администрации Железнодорожного района г. Гомеля было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 339 ч. 1 УК (хулиганство)... Старший лейтенант милиции М.С. уволен из органов внутренних дел... За неполноту проведения служебной проверки, что впоследствии повлияло на объективность расследования, майор милиции такой–то привлечен к дисциплинарной ответственности».

...О случае, сделавшем женщину инвалидом, сообщила 1 февраля 1970 года всесоюзная газета «Гудок» под заголовком «Подвиг инженера Людмилы Петровой». Выпускница Белорусского института инженеров железнодорожного транспорта в 1963 году приехала в Сибирь. В тот день она промеряла колею с коллегой Валей Лыковой. Та, вспомнив о забытых рукавицах, побежала к помещению. По пути споткнулась, упала на рельсы и не могла подняться. Приближался поезд, а Петрова была далеко... Словом, Людмила успела добежать и вытащить подругу, но сама попала под удар поезда. Лечить тяжелые травмы начали в Красноярске, но потом Людмилу перевезли в Москву, где сделали несколько операций...

А вот заголовки уже институтской газеты: «Гордимся тобой, Людмила!», «Благородный поступок», «Пример для каждого». Цитата: «Это на нее похоже: никогда и никому не откажет в помощи». Еще: «Если спросить — каждый ли поступит так же? — ответишь не сразу. Не каждый! Для этого нужно обладать мужеством и благородством».

Два характера, две личности, два работника. Причем второй, сотрудник милиции, как следует из характеристики, за полтора года работы уже имел строгий выговор и был неоднократно замечен в грубом обращении с людьми. Но ведь уволен! В чем же дело?

Людмила Владимировна не считает расследование объективным. Во–первых, она в результате травмы носа стала задыхаться. Потребовалась операция. Во–вторых, как следует из другого официального письма, состав преступления М.С. был переквалифицирован в ст. 153. Было «хулиганство», а стало «причинение легкого телесного повреждения».

Указывая на следственные и экспертные нестыковки, дочь пострадавшей в своем письме просит редакцию вмешаться и восстановить справедливость.

Позвонив самой Людмиле Владимировне, я спросил, обжаловала ли она принятое решение прокурору области (что ей предлагалось сделать в случае несогласия с квалификацией преступления). Оказалось, что обжаловала. Правильно, Людмила Владимировна. Поскольку в процессуальном смысле единственное, чем могла бы помочь редакция, — дать вам такой совет. Тем более если ваша жалоба оказалась у тех, на кого вы жаловались, — о недопустимости такого «реагирования» не раз говорил Президент.

А в смысле моральном, гражданском — давайте рассудим вместе с читателем. Извинился ли М.С. перед женщиной? Нет! Более того, выдвинул встречные обвинения. Именно она, дескать, нецензурно ругаясь, набросилась на него с тростью. Это он, мол, от нее отмахивался, она чуть ли не сама упала. Уж не пьяна ли, мол, была? О собственном опьянении забыто. Для чего тогда вызывали отца? А может, М.С. наносил удары в трезвом виде?

Почему не называю его полного имени? Во–первых, называю полное имя Людмилы Владимировны Петровой, доблестной труженицы и героической женщины. Во–вторых, предстоит, очевидно, суд. Не хочу, чтобы он, М.С., обвинил уже меня. Если докажет, например, что бил ногой не в лицо, а «всего лишь» в грудь.

Переквалификация статей означает не только более мягкое наказание. Главное в том, что преступления, предусмотренные ст. 153, «являются делами частного обвинения» и возбуждаются пострадавшим. То есть вы, Людмила Владимировна, сами идите в суд.

С этим Л.Петрова и не согласна. Дело низведено до уровня кухонной «бытовухи». Поскольку удары наносил тот, кто обязан защищать, именно правоохранительные органы должны довести дело до суда. Защищая ее, Л.Петровой, честь и свою собственную честь, — так полагает женщина. Выходит же, что, уволив М.С. из милиции, органы внутренних дел уже ни при чем. Мундир как бы не запятнан. С этой логикой Л.Петровой можно согласиться. Тем более что слов извинения перед Людмилой Владимировной в официальных бумагах, подписанных людьми при погонах, нет! И это более всего удручает...

Об озабоченности подобными ситуациями в Министерстве внутренних дел свидетельствует приказ N 1, подписанный министром В.Наумовым 1 января 2005 г. – «О вежливом и внимательном отношении сотрудников органов внутренних дел и военнослужащих внутренних войск к гражданам». Хорошо известно, как принципиален и даже непримирим министр В.Наумов к проявлениям грубости со стороны сотрудников органов и войск МВД, не говоря уже о совершениях ими преступлений...

В данном случае произошло ЧП.

...Приходилось мне читать переписку матери, потерявшей сына в армии, с начальством. Тем самым, которое не уберегло парня. Там тоже были слова о квалификации и наказании, но не было извинений и даже соболезнования.

Читатели присылают в редакцию много официальных ответов. Признается вина такой–то организации, такого–то чиновника, сообщается о наложенных взысканиях. Но слов извинения нет! Да, административное право не обязывает чиновника просить прощения. Но неспроста же разделяют букву закона и дух закона! Ведь нигде не прописано и требование извиниться, если вы наступили человеку на ногу в автобусе. Но по этому признаку — извинился или нет — мы отличаем человека цивилизованного от хама. Почему же бытовая норма не действует в отношениях администратора и гражданина?

Говорю о тех представителях власти, которые, похоже, забыли, для чего им дана должность. Говорю о мундире, даже если это штатский, без погон, пиджак чиновника. Он, чиновник, тоже нанят, чтобы служить обществу и гражданину. И если делает это плохо, то должен хотя бы иметь честь, чтобы извиниться. Тем более перед человеком заслуженным, ветераном труда, пожилой женщиной.

Людмила Петрова живет в самом центре Гомеля, на проспекте Ленина. Квартиру она получила по ходатайству МПС СССР — за особые заслуги. Сравним с «заслугами» М.С. Признаю, что слово «покалечил» применительно к нему юридически не вполне корректно. Но специально подчеркиваю, что речь не только и не столько о физических травмах. А за шрамы на душе инвалидность не дают, хотя иные остаются на всю жизнь.

— Вы же общались со многими чинами, в погонах и без них. Неужели никто не принес вам извинения? — спросил я.

— Нет, — ответила она. — Никто. Ни разу.

В УВД облисполкома меня заверили, что непременно сделают это после суда. Но разве уже случившегося недостаточно?