Моя любимая увертюра

Чем сегодня может удивить Большой театр?


Чем сегодня может удивить Большой театр? С тех пор как два года назад прошла реконструкция самого здания и близлежащих территорий, мы получили новый театральный фонтан и колоннаду в стиле классицизма, которые так любят присутствовать на свадебных фотографиях большинства минчан.

С детства балет «Щелкунчик» был неотъемлемой частью рождественского сочельника наравне с украшением елки и подарками под ней. На спектакль «Лебединое озеро» билетов было не достать, но даже с балкона эта постановка вызывала сказочный восторг и неимоверное желание стать балериной.

В прошлом сезоне мы с племянником пересмотрели практически весь репертуар театра. Особенно яркими остались в памяти «Мадам Баттерфляй» с прекрасными декорациями и «Волшебная флейта» с незабываемой арией Королевы Ночи.

В этот раз в театр я отправилась потому, что хотелось показать нечто особенное моему иностранному гостю. На ступенях театра людей было заметно больше, чем обычно, в гардеробе оказались разобраны все бинокли, в буфетах образовались бесконечные очереди, и даже vip–ложа была заполнена до отказа — в воздухе повисло напряжение, все это происходило в честь открытия сезона.

Запрокинув голову, я смотрю, как постепенно гаснут искры огромной хрустальной люстры на потолке, — это моя любимая увертюра ко всем спектаклям театра без исключений. Такой особенно интригующий момент перед началом волшебства, перед взмахом дирижерской палочки и первым аккордом оркестра. И вот, когда, наконец, все откашлялись, доели свои шоколадки и допили шампанское в буфете, сели в скрипучие кресла, пошуршали программками и обсудили туалеты всех присутствующих, зал окунается в темноту, наполняется тишиной, как будто здесь и нет никого, — все превратилось в сцену, действие, музыку.

Новый театральный сезон открывала премьера по одноименному роману классика Владимира Короткевича на музыку Дмитрия Смольского «Седая легенда».

Этот спектакль уже ставился в 1978 году, но в то время меня еще и в помине не было, а «Легенда» уже была и работа над оперой кипела, причем все это происходило по соседству с квартирой моего именитого деда — тоже классика белорусской литературы. А так как у Владимира Короткевича фортепиано не имелось, а Дмитрий Смольский нуждался в проигрышах отдельных партий для обсуждения музыкальных образов, то работа плавно перетекала и в наш дом, где фортепиано имелось.

Постановка исторического сюжета — задача очень непростая. Главный вопрос заключается в том, сколько классических оперных канонов и современных технологий должно быть в спектакле, чтобы его картины тронули современного зрителя? 

Сколько внимания нужно отдать исторической повести, романтической лирике, религиозным символам и трагичности судьбы героев? Здесь я отдаю предпочтение классике и традиционным декорациям, присущим основным канонам оперы. Освещение и компьютерная графика, которую я впервые увидела на сцене нашего театра, если и не подпортили, то сильно помешали восприятию спектакля. Ведь очень важно отчетливо видеть солистов, чтобы лучше понять сюжет, оценить чувства, которые летят со сцены в зал. Но здесь с потолка до пола натянута глухая сеть, на которую должны проецироваться видеоролики декораций — дым, пламя, сцены военных баталий... Видеопроекция заметно отставала и зачастую никак не сочеталась с происходящим на сцене. Однако прекрасная музыка и голоса солистов сделали спектакль крайне значительным.

Массовка и достоверные, полностью выдержанные в духе времени костюмы подкрепили монументальность исторических образов. Кроме того, для иностранных гостей был предусмотрен синхронный перевод, порой пестревший исторической лексикой, которая воспринималась, как забавный архаизм. В конце спектакля неизгладимое впечатление произвела сцена казни главных героев — неимоверная конкретизация телесных кар вызвала и у меня, и у моего гостя чувства довольно смешанные. Но совершенным шоком для всех зрителей стало резкое включение света, когда еще не успел затихнуть последний такт музыки. Все в полном смятении, осознав, что опера закончена, встали со своих мест, зал разразился бурными овациями. Зрители благодарили артистов за их мастерство и мужество, а мне, в свою очередь, было крайне приятно ощущать всеобщий восторг и гордость за этот по–своему незабываемый поход в театр.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter