Уважаемая редакция!Много лет подписываюсь на выпускаемую вами газету, а в последние годы привыкла считать, что ее публикации достоверны, оценка событий правдива и точна.
Желаю всем сотрудникам и авторам газеты в новом 2003 году здоровья, творческих успехов и интересных публикаций. И именно по поводу одной из них обращаюсь с этим письмом в редакцию газеты.
Очень хорошо, что в газете появилась страница "Книга в газете", а первая книга, главы из которой публикуются в субботних многостраничных номерах, - "Это мой город" О.Белоусова, члена многих творческих союзов и интересного, судя по опубликованным главам, собеседника. Но вот не со всем, о чем написал О.Белоусов и что опубликовал в номере от 21.12.2002 года, по-моему, можно согласиться.
Во-первых, это неточности, связанные с историей города. Открываю книгу Шибеко З.В. и Шибеко С.Ф., издательство "Полымя" 1994 г. "Страницы жизни дореволюционного города" с предисловием С.М.Станюты, народной артистки СССР, которая утверждает, что "с таким пособием можно хоть сейчас идти путешествовать по старому Минску", и ищу в главе "Минские кварталы", что же там сказано об одной из самых старых городских улиц: "Особенно перенаселенной оказалась торговая часть города (район Немиги). Тут попадались дома (некоторые из них стоят и сегодня), которые имели до двухсот квартир. В них жили и продавали свой товар мелкие ремесленники и торговцы (см. стр. 87). Самым известным предприятием на этой улице была табачная фабрика, построенная в 1883 году, изделия которой продавались и в собственной лавке, а в 1913 году там было занято 40 рабочих, никаких других достопримечательностей на этой улице не было". Такой же была в послевоенном Минске и чудом сохранившаяся Немига, узкая улица с двухэтажными домами, где издавна селились городская беднота и студенты, а в небольших лавочках продавали керосин, мыло, соду и тому подобные товары.
Отеля "Европа" - самого крупного шестиэтажного здания - не было на месте нынешнего кинотеатра "Победа", так как там находился Клуб пищевиков имени Сталина, на руинах которого еще долго висело предупреждение: "Осторожно! Заминировано!". Это мелочи, но они обязывают автора быть точным, говоря о прошлом.
А теперь о самом главном - о руинах, о том, "откуда взялся миф о тотальном разрушении Минска во время войны".
Было или не было? Вот именно об этом мне хочется сказать автору книги от имени моих соучеников, сокурсников, друзей, родных и близких, видевших город 24 июня 1941 года и вернувшихся в него сразу же после войны.
Понятно, что автор книги, которому, по его собственному признанию, в 1950 году еще не исполнилось и 5 лет, не может помнить трагические события лета 1941 года, но их пережили и помнят сотни и тысячи минчан.
Речь, в первую очередь, идет о руинах города, разрушенного во время войны. Еще живы многие из тех, из чьей памяти не изгладились впечатления этих трагических и героических лет.
Свидетельствую: 24 июня, где-то в начале дня, завыла сирена - сигнал воздушной тревоги, и все жильцы нашего дома по улице Интернациональной, дом 32, ушли в бомбоубежище, оборудованное в раздевалке здания Еврейского театра, а теперь это Русский театр по улице Володарского.
Не знаю, сколько самолетов участвовало в этом налете: 57 или 47 (см. газету "СБ" от 21 июня, вероятно, 2001 года статью Воронковой И. "Руины стреляют в упор"), но то, о чем она пишет, я видела своими глазами и никогда не забуду. Целый день до позднего вечера, с небольшими интервалами, самолеты сбрасывали бомбы над городом, отсвет пожаров освещал, а дым окутывал город со всех сторон. Поздно вечером, когда стемнело и прекратилась бомбежка, из ворот тюрьмы на ул. Володарского в сопровождении пешего и конного конвоя начали выходить колонны заключенных. До сих пор помню цокот копыт по булыжной мостовой, безмолвие идущих в колоннах людей.
А наш дом - третий двухэтажный дом от тюрьмы по ул. Интернациональной - уже горел, и пожар начался именно с нашей квартиры номер 10 на втором этаже, где жили дети и внуки моей бабушки - одиннадцать человек взрослых и детей. Родители и соседи приняли решение - уйти из города, оставить детей у родных, а самим вернуться домой. Ушли почти без вещей, только документы успели забрать днем, в перерыве между бомбежками.
Уже горело здание средней школы N 1 напротив нашего дома, где 21 июня на выпускном вечере учителя провожали своих учеников, а мы, дети из соседних домов, наблюдали за танцующими нарядными парами из окон и балконов своих квартир.
Мы шли по ул. Интернациональной к площади Свободы, где встретили большую группу мужчин (это были артисты МХАТа, гастролировавшего в Минске). Они расспрашивали папу, как выйти на Московское шоссе, и рассказывали, что женщин и детей удалось отправить из города на машине. Наш путь дальше - мимо городской больницы N 2, оперного театра, а над головами уже дымились оборванные провода над трамвайными разрушенными линиями, летели головешки от уже горевших зданий на всем пути до Логойского тракта. Прятались в канавах и воронках, а на рассвете пришли в Логойск грязные и измученные, хотели умыться в озере, но над головой и там кружили немецкие самолеты и сбрасывали бомбы. А потом двенадцать дней скитались по лесным белорусским тропкам и перелескам. И только на двенадцатый день войны, 3 июля, в Смоленске над эшелоном, увозившим на открытых платформах таких же голодных, измученных, грязных людей в эвакуацию, разбрасывали с самолета листовки с обращением Сталина: "Братья и сестры! Друзья мои!" Эвакопункт в Саратове, маму направили на работу в село Питерка, и четыре года жизни вдали от родных мест. Весной 1945 года мама получила вызов на работу из Главного аптекоуправления БССР, и мы едем домой через Москву.
Невозможно забыть 9 Мая, первый праздник Победы "со слезами на глазах" в Москве, а 15 мая мы вышли из вагона поезда в Минске. Никогда не забуду ужас первых впечатлений: вздыбленные под углом трамвайные рельсы на Привокзальной площади, торчащие дула орудий из окон, превращенных в амбразуры, бывшей 9-й школы на углу ул. Кирова, поваленные деревья сквера по ул. Свердлова. Вышли на Советскую, главную улицу города, перешли ее к зданию фабрики-кухни и оттуда увидели белую колоннаду вокруг руин незадолго до войны возведенного здания Академии наук, а вся правая сторона улицы - сплошные руины, из которых торчали плакаты: "Осторожно! Заминировано!" Таким был любимый город почти через год после освобождения. Сплошные руины, разрушенные и выгоревшие здания, куда ни пойдешь.
И когда я читаю, что "На улице Советской из 100 крупных жилых и общественных зданий уцелело только 10, из 332 предприятий ко Дню освобождения сохранилось лишь 19, были разрушены здания Академии наук, всех вузов, 78 школ и техникумов, 25 клубов, 8 кинотеатров, здания Белгосфилармонии, консерватории, Дворца пионеров и многие другие", я знаю, что это так и было. Так что не случайно большинство выпускников мужских и женских школ г. Минска весной 1947 года на экзамене по русской литературе писали сочинение на свободную тему: "Из руин вырастают дома, и заводы из пепла встают". Они писали о том, что видели своими глазами в разрушенном, но непокоренном городе, в восстановлении которого и сами принимали участие вместе со взрослыми, отрабатывая по 15 часов в месяц.
И последнее. Да, памятниками современного Минска вправе гордиться их скульпторы, архитекторы, строители. Главный из них - в центре города на площади Победы, увековечивший подвиг народа, не сломленного превосходящими силами врага.
Я согласна с автором книги, что самый поэтичный уголок Минска - это памятник Я.Купале на улице его имени, у входа в один из самых уютных и красивых парков города. А моему поколению студентов БГУ он особенно дорог потому, что после того как саперы обезвредили и очистили от руин и обломков разрушенного деревянного поселка территорию, где теперь разбит этот парк, студенты старших курсов высадили деревья, которые сегодня так приветливо встречают минчан и гостей столицы неподалеку от строгого и торжественного монумента на площади Победы.
Есть в нашем городе и другие памятники, напоминающие о том, какою ценой завоевано счастье мирного труда. В Минске это "Яма" на территории бывшего гетто, мемориал в память жертв Холокоста на месте одного из расстрелов обитателей гетто. А всего в Минске с августа 1941-го по октябрь 1943 года было уничтожено в гетто более 80.000 человек, многие из которых нашли свое последнее пристанище в созданном оккупантами в 1941 году лагере у деревни Малый Тростенец вблизи Могилевского шоссе юго-восточнее Минска. Их держали за колючей проволокой в условиях большой скученности, антисанитарии, голода, издевательств. 21 - 23 октября 1943 года было осуществлено одно из самых кровавых злодеяний фашизма - массовое уничтожение евреев в Минском гетто и в Тростенецком лагере смерти, где погибли почти 100.000 евреев из Минска и стран Европы. Постепенно процесс уничтожения своих жертв фашисты механизировали: отравляли в душегубках, сжигали в кремационных печах. ("История Беларуси", т.2, 1998 г., стр.237).
Минчане и гости столицы знают и мемориальный комплекс "Хатынь", на одном из камней которого выбиты слова: "Мы сгорели живыми в огне. Наша просьба ко всем: пусть тоска и печаль превратятся в могучую силу, чтоб смогли увековечить вы мир и покой на земле, чтобы нигде и никогда в пламени пожара жизнь не сгорала" (перевод мой).
Эти памятники - завещание погибших живым. И еще: не было, да и не могло быть на Привокзальной площади двух башен - ворот города в 1945 году, которыми П.Пономаренко якобы хотел прикрыть руины города от Сталина, следовавшего на Потсдамскую конференцию в мае 1945 года. В памяти студентов гуманитарных факультетов БГУ осталось приглашение в Дом правительства на встречу с журналистами и общественными деятелями по поводу создания ООН, первыми учредителями которой стали три республики - Россия, Украина и Белоруссия. Жаркая дискуссия возникла по вопросу о том, поднимать ли Минск из руин и развалин или перенести столицу в Могилев, гораздо меньше пострадавший от войны.
Так были ли в Минске руины и развалины, как утверждает автор статьи?
Хочу закончить строками из стихотворения Н.Кислика, студента филологического факультета тех лет
: "На обезлесенных войной равнинах
почти не город - весь еще в руинах,
а меж руин три корпуса в рядок
: наш университетский городок,
что на руках студентов и студенток,
пришедших с пылу-жару - из разведок,
из беженства, из бешенства атак,
поднялся на пожарище..."
