Мотивация на реабилитацию

Именно  этот  фактор,  наряду  с  прогрессивными  методиками,  врачи  клиники  в  Аксаковщине  считают  важнейшим  для  возвращения  человека  в  строй

Назовем его Сергеем. Он ныряльщик. Парень всегда уважал всевозможные способы получить адреналин, а от плавания испытывал удовольствие и раньше, но нынешним летом, в один из жарких его дней, Сергей нырнул, чтобы выплыть… инвалидом. Знал ли, думал ли, что так может случиться?  Вряд ли, иначе не везла бы его сегодня в коляске молодая жена…

Но у Сергея есть шанс, если не вернуться к  прежнему образу жизни, то хотя бы попытаться к нему приблизиться. Так утверждают врачи Республиканской клинической больницы медицинской реабилитации, которая находится недалеко от Минска, в поселке Аксаковщина. Ведь восстанавливать утерянное или пошатнувшееся здоровье сюда направляются только те, для кого это реальность, а не только заветное желание. Впрочем, как утверждают специалисты, в реабилиталогии эти понятия часто совпадают.

Ранняя реабилитация как серьезная медицинская практика в Беларуси существует около пяти лет. И сконцентрирована она именно здесь, на базе санаторного комплекса, которому вот уже 30 лет. Но если санаторные условия предполагают неспешное и ненавязчивое восстановление неплохого в общем-то здоровья (в основном за счет четкого режима питания, сна, отдыха и созерцания природных красот), то ранняя реабилитация — совсем иная реальность. Та, где было страшное и тяжелое заболевание или попытка врачей избавить от него человека — инфаркт, инсульт, травма позвоночника, операции на сердце, мозге, крупных сосудах и суставах.

Та, где доктор и человек становятся практически одним целым до тех пор, пока организм не раскроет весь запас своих сил, до момента, когда можно будет сказать: сделано все возможное. Труд, моментальное реагирование на малейшее изменение состояния человека, психологическая адаптация и воля к жизни. Полноценной.

— Мы здесь не волшебники и чудес не творим, — говорит главный врач клиники Виктор Масло. – Не всех можно поставить на ноги, и мы это знаем. Скорее, наши специалисты определяют резерв человека и обращаются к нему. Ведь главная задача – максимально использовать жизненные силы и восстановить, «отстроить» утраченное здоровье, насколько это возможно.

Это не просто слова, как может показаться на первый взгляд, а конечный итог четких методик, не единожды проверенных опытом. Что происходит после того, как человека доставили  в клинику через две недели, скажем, после операции на головном и спинном мозге? Специально для него собирается реабилитационная бригада из медиков разных специализаций: заведующего отделением, где он будет проходить восстановительный курс, врача-психотерапевта или психолога, физиотерапевта, реабилитолога и в данном случае — невролога. Исходя из состояния, тяжести заболевания и сложности вмешательства (все вместе обозначает весьма важное понятие – реабилитационный потенциал) для него разрабатывается индивидуальная программа восстановления, где комбинируются физический, психологический и медикаментозный аспекты.

— Считается, что самый важный из всех трех – физический, — рассказывает заместитель главного врача клиники по медицинской части Владимир Зазыбо. – Не зря же говорят: движения могут заменить лекарства, а всевозможные лекарства, вместе взятые, не заменят движений. Особенно это актуально для пациентов ортопедо­травматологического профиля, кардиологического. Первым для того, чтобы разработать поврежденную часть тела, нужно постоянно переступать болевой порог. Это крайне неприятно, но иного пути нет.

Вот поэтому инструктора лечебной физкультуры стоят практически над каждым человеком, помогая, иногда  заставляя их работать над собой чуть ли не сквозь слезы. Как только наметился прогресс, пациента тут же переводят в другой функциональный класс и добавляют ему упражнений. Так, шаг за шагом совсем недавно обездвиженный человек постепенно поднимает планку своего здоровья выше и выше.

— Кстати, максимально хорошие результаты можно получить, как правило, только на ранних этапах реабилитации – в первые 1—2 месяца, — поясняет Виктор Масло. – Эти достижения сохраняются и в дальнейшем. Поэтому мы всегда предупреждаем родственников: чем больше времени проходит после болезни, тем шансов становится меньше.

Узнала я и еще одну тонкость реабилитации: степень возвращения утраченных функций зависит и от «мотивации на реа­билитацию». Воли к жизни, иными словами. Для кого-то это семья, работа или просто любовь к жизни. Если «зацепки» нет, то врачи знают: результата может и не быть вообще, даже при хорошем реабилитационном потенциале, современнейшем оборудовании и отточенных методиках возврата из забытья тяжелой болезни.