Молодые и любимые: 55 лет фильму «Золотой теленок»

С хронологией экранизаций искрометных романов Ильфа и Петрова у простого зрителя вечная путаница: как так получилось, что «Золотой теленок» Михаила Швейцера, являющийся по сюжету продолжением сатирической эпопеи «Двенадцать стульев» о приключениях Остапа Бендера, вышел на экраны раньше, чем фильм Леонида Гайдая и тем более чем творение Марка Захарова. Двухсерийная картина о погоне авантюриста Остапа за миллионом подпольного богача Корейко появилась в 1968 году, Гайдай две серии приключений со стульями снял в 1971‑м, а Марк Захаров свою эпопею в четырех частях — в 1976‑м. Все станет на свои места, если чуть глубже погрузиться в историю советского кинематографа.

Михаил Швейцер во время съемок фильма «Золотой теленок».

Первая экранизация «Двенадцати стульев» принадлежит отнюдь не Гайдаю — ее сделал режиссер Александр Белинский на Ленинградском телевидении в 1966 году, Остапа и Кису в черно-белом телеспектакле играли известные актеры-ленинградцы Игорь Горбачев и Николай Боярский (дядя главного Д’Артаньяна советского кино Михаила Боярского), а отца Федора — Рэм Лебедев.
Так что Михаил Швейцер, которого мы с детства знаем по фильму «Кортик», работал как раз над продолжением полюбившегося зрителям проекта.
Швейцеру не хотели позволять снимать легкомысленную сатиру — он имел славу серьезного режиссера, берущегося за сложные темы. Наконец, в 1967‑м съемки разрешили. В роли Остапа режиссер видел исключительно Сергея Юрского, а в роли Шуры Балаганова — Леонида Куравлева (актеры с успехом сыграли в его фильме «Время, вперед!», и Швейцер планировал продолжить работу с ними). Однако по правилам на главную роль требовались пробы разных артистов, потому было приглашено около десяти человек, в том числе Александр Пороховщиков, Владимир Басов и Арчил Гомиашвили, который успешно играл Бендера в тбилисском театре. Гомиашвили вырваться не смог, зато потом наверстал упущенное, снявшись у Гайдая. На роль Балаганова также попробовался Вячеслав Невинный, но обаяние Куравлева перевесило. А шофером Козлевичем стал Николай Боярский.

коллаж Ольги Пак.
В качестве пожилого проходимца Паниковского рассматривали двух артистов — Ролана Быкова и Георгия Вицина, но все же склонялись к кандидатуре Быкова. Режиссер пригласил актера театра кукол Зиновия Гердта, попросив помочь раскрыть образ Паниковского, придумать какие-то трюки и фишки. Неожиданно кукольник Гердт, который в кино снимался мало и в небольших эпизодах, сыграл так здорово, что Швейцер и Быков едва ли не хором заявили: он-то и должен быть Паниковским! Артиста уговорили, но он поставил условие — его Паниковский должен вызывать не отвращение, а жалость.
«Потому что это страшно не приспособленный к миру, одинокий во всей вселенной человек, — рассуждал Гердт. — А хитрости его настолько наивны, явны и очевидны, что не могут никому принести серьезного вреда. Лучше всех о нем сказал Остап Бендер: «Вздорный старик! Неталантливый сумасшедший!» Мне было жалко Паниковского и хотелось, чтобы зрители отнеслись к нему с теми же чувствами».
Что до роли подпольного миллионера Корейко, выбор тоже стоял нешуточный: Евгений Евстигнеев либо Евгений Леонов. Худсовет выбрал Евстигнеева. Кроме того, из-за сокращений хронометража картина лишилась блестящей игры Анатолия Папанова — он снялся в роли ленивого болтуна Васисуалия Лоханкина. Увы, считая секунды, худсовет выбросил трехминутный эпизод с участием актера. Правда, пленку чудом сберегла его жена — в 1992 году эти кадры впервые демонстрировались по телевидению. Таким же образом выпал и эпизод с «бывшим князем» Гигиенишвили, которого сыграл Марлен Хуциев.

Съемки велись сперва в павильонах «Мосфильма», причем в соседнем в то же время работали над знаменитым «Вием». И Леонид Куравлев, параллельно игравший Хому Брута в первом советском хорроре, метался между павильонами, опаздывая в итоге везде. Затем съемочная группа отправилась в пустыню Каракумы — именно там по сценарию Остап настигал миллионера Корейко и отнимал у того часть нажитых богатств. Затем два мошенника вместе выбирались из среднеазиатских пустынь на верблюдах. Во время съемок одного из эпизодов приключился курьез: режиссер никак не мог дозваться ехавшего на верблюде Евгения Евстигнеева. Выяснилось, что актера разморило от солнца и качающейся походки бактриана — в итоге Евстигнеев, известный своей вежливостью, просто заснул и удивил Швейцера, вдруг перестав выполнять его указания.

А вот сцены автопробега снимались в старинном городке Юрьеве-Польском: именно здесь с трибуны прозвучала знаменитая фраза: «Ударим автопробегом по бездорожью, разгильдяйству и бюрократизму!» Автомобиль «Антилопа‑Гну» для фильма специально сконструировал инженер Лев Шугуров, буквально по принципу «я его слепила из того, что было»: двигатель, трансмиссия и рама от УАЗ-452, а задний мост — от старого автомобиля ГАЗ-А.

Вышедший на экраны фильм был воспринят критикой неоднозначно: все ждали веселой комедии, однако и сыгранный Юрским Остап не чужд гамлетовских размышлений, и Паниковский в исполнении Гердта добавляет к смеху трагические нотки. Тем не менее за год «Золотого теленка» посмотрело почти 30 миллионов человек, выведя фильм в число лидеров проката — на 17‑е место в СССР. И годы спустя картина Михаила Швейцера и любимые актеры, снявшиеся в ней совсем молодыми, едва перешагнувшими порог 30‑летия, вызывают желание пересматривать ее вновь и вновь.


ovsepyan@sb.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter