Жила-была моль. Сытно ела, сладко спала, отдельный шкаф однокомнатный имела. Преподавала итальянский, не надрывалась.
Дулина
И вместо того, чтобы дольчевитить в своей однушке с котами и блохами, моль копила желчь. Звали ее Наталья Дулина, бывшая доцент иняза. И, когда «феминистки всех стран» позвали одевать ими же предоставляемые прокатные белые платья и бежать по улицам с криком: «Где здесь обувь снять, чтобы сфоткали?», Дулина подумала, что вот и пришел ее час стать бабочкой.
Но природа моли была сильнее: «В октябре 2020-го мы со студентами распечатали листовку и повесили на дверях всех начальственным кабинетов – от ректорского до кафедральных, на некоторых читальных залах и аудиториях, в коридорах». Со своими студентами… в ночной тиши… по всему университету… хорошо хоть не под дверь… Скольким из своих учеников моль успела выесть душу, даже не хочется представлять.
Не диво, что с ней тогда же расторгли контракт. Однако ведь не прибили. Не в унитаз смыли. Не посадили под домашний арест, как ту моль, что гонялась за Азаренком, - кстати, молчит с тех пор Фанни наша Каплан, а ведь на эшафот была готова… в Сибирь… на плаху… куда что у них девается на простом стуле следователя… или, наоборот, льется?
И знаете, полтора года прошло, а Дулина все читает про ею же и преданный иняз, не оторвать, обсуждает новые правила внутреннего распорядка… тоскует с котами. И блохами. Это опять же в природе моли: не особо разбираясь в качестве и стоимости пожираемого, она в мечтах готова схарчить человека, который ее жратву и вешает в шкаф. Недоступно моли, что вскоре после этого и она сдохнет. А вы говорите образование… итальянский… интеллект... илита…
Моль Дулина – типичнейший представитель «антагонистического класса» («Как класс», 28.01.22.). В который, повторю, «попадает и наркоман-гопник на фоне стены, и профессорка культурологии на фоне «интеллектуального клуба», и мать-экстремистка (да мать ли?) на фоне осиротевших (и вновь поддержанных ненавистным государством) пятерых детей».
Но с гопниками о чем разговаривать? Особенно глянув на то, в чем (не как, а именно в чем) они живут? Многодетно-упертые шаренды тоже способны лишь истерить. Однако рефлексия других молей познавательна: из их слов можно понять их же «классовые заблуждения».
Одноклассовые
Вот Ольга Чекулаева, бежавшая вслед за мужем Павлом Данейко, когда стала понятна их роль в неудавшемся блицкриге: «Переход белорусами улицы на зеленый свет – думаю, это полностью отбитый навык принимать самостоятельные решения и быть ответственными за свое здоровье и жизнь. Тяжкое наследие совка». Вчитались?
Скучавшая годами жена предпринимателя (классика жанра) полагает законопослушность «тяжким наследием». Себя, видно, представляя этакой свободной валькирией, раскованной амазонкой, игривой кобылицей на европейских пастбищах. Такая вот типично классовая зашоренность.
И она же взахлеб требует, чтобы с ней, вот именно с ней (и со всеми невероятными гулящими) обращались строго по закону. Причем даже не по белорусскому, которого она толком-то и не выучила, а по прочитанному в романах: «Икскьюз ми, леди, могу ли я хоть издали взглянуть на ваши права?.. Дело в том, что езда по встречке… ах, простите меня, ваши права человека, конечно же, выше всех этих условностей. Тяжкое наследие, согласен, не откажитесь принять от меня же штраф».
Вот Валентина Голубева, бывшая из того же иняза: «Пару дней назад я узнала, что людей, выразивших свое несогласие с действиями режима, не просто увольняют – их еще заносят в базу данных «БЕСпорядки», а работодатели не могут принимать на работу тех, кто в этой базе числится... Это какое-то изощренное изуверство. Уж скорее эти ироды шли на тот свет».
То есть «люстрировать и интернировать» ябатек они были согласные. Маршировать и гулять, настропалять студентов пакостничать, «шатать и дзяўбцi» – хоть до зимы. Но когда их самих не берут обратно в госучреждения – это изуверство. Достойное изысканных проклятий. «Господа, господа! Вы звери, господа!» – тьфу.
С другой стороны, это и есть признак «класса»: им по отношению к ябатькам позволено все. Потому как те – звери. Вот и вся картина мира.
Вот EPAMовка Ольга Куриленко, ныне в бегах, поплечница экстремиста Либера: «Я лично – за жечь милицейские машины вместо того, чтобы годами наблюдать за страданиями и смертью». Боевая моль потертой клавиатуры. Сейчас сидит в Польше – и снова в EPAMе, так вот.
То есть лично она, сытая и оттого, наверное, одинокая айтишница, готова подстрекать к «жечь машины». Наверное, и к «отрезать головы». Но из-за клавиатуры. И для надежности – из Польши. Хуже Гапона, честное слово.
Вот синяя коза Ксения Федорова на весь мир (и во все суды) жалуется на штрафы и предписания. И клянет всех чинуш и МЧСников предпоследними словами.
То есть она – «гуляла-гуляю-ибудугулять», связная уличного мятежа, штаб для тех молей, что побогаче да пораскованней. А ей, будьте любезны, со всеми обоснованиями, на уровне Верховного Суда, да и то: если она проиграет, что ж это за суд? Вы смеетесь?
Это все возомнившая о себе моль. Не ставящая ни во что окружающий народ, кроме таких же молей. «Класс-антагонист», потерявший связь с реально окружающим миром.
Как класс
Потому, полагаю, надо еще раз пояснить. Уничтожение моли как класса есть непременное условие очистки белорусского общества. Именно как класса, а не как отдельных (малоинтересных, если наособицу, на следовательском стуле) особей.
Потому общество (народ, большинство, класс государственников-патриотов, как хотите) мало интересует: каким именно образом Федорова потеряет свои бизнеса – от штрафов ли, от страхов ли, от мора и язв. Каким именно способом закроет рот Чекулаева, а Данейко перестанет дергать за ниточки выпускников «Бизнес-школы ИПМ» – сбежав, забравшись на Мачу-Пикчу, подселившись на субаренду к Цеслеру. Почему конкретно Дулина перестанет подрабатывать в «Доме итальянского языка и культуры «Данте» в Минске» – сам ли дом закроется, предписание ли придет, рот ли Дулиной усохнет, нет разницы.
Моль не может апеллировать к закону. Они, моли, в 2020-м откинули в сторону и законы наши, и правила наши, и будущее наше и детей наших, лишь бы им, молям, жрать было разнообразнее и не так ску-учно. Потому и для моли должен быть один закон: как класс.
Ведь дулины готовятся, не поверите, к референдуму: «ГУБОП пригрозил "разобраться" с теми, кто призывает к срыву референдума. Я просто взбешена. То есть кто-то мне будет указывать, что делать, как жить, чего хотеть, как думать?»
Моль до сих пор «как класс» убеждена, что призывать к срыву всенародного референдума (перечитайте все три слова) – это ее право. Которое чуть не вперед моли родилось. Это классовое заблуждение.
«То есть мы разбежимся по норам и будем сидеть и смотреть, как нас, наших близких, знакомых и незнакомых закатывают в асфальт? И кто мы после этого?» – вы моль. Вы «антагонистический класс». Не о чем было крестьянам разговаривать с помещиками – не поймут-с. Так и с вами – уже не о чем.
«Губопик, не много ли на себя берешь?» – ну вот, собственно, вам и новая в дудиках. Наверное, пора предметно разъяснить, кто чего и почему берет. Ведь мало того, что моль мешает, – говорящая моль еще и на нервы действует. А так не должно быть. Тем более перед референдумом, согласны?
Уж простите, накипело.
