Ребят развели по разным заведениям. Младшую Аню отправили в Гродно, Катя осталась в Минске. Дима оказался в деревне Ястребель под Барановичами, где и проучился до шестого класса. Затем его вернули в столицу. В первом интернате парня жестоко избивали. Однажды учительница, взяв в помощь резиновый шланг, переусердствовала с “воспитательным процессом”, и побои заметила мать. Другой интернат, куда его перевели, от греха подальше закрыли. “Там был вообще беспредел, — рассказывает Дмитрий. — Токсикомания, наркомания, девочки в шестом классе беременели. Короче, ученики жили по-взрослому”. В третьем интернате прямо во время урока одноклассник ударил Диму ножом в спину. “Хорошая жизненная школа, хороший опыт, — неожиданным обобщением закончил он свой рассказ об интернатских годах. — Может, и держал себя в руках поэтому”.
Дальше было ПТУ № 24, где молодой человек осваивал специальность столяра-плотника. Первые полгода денег у него не было, никакого пособия ему не платили. Как жил? Подворовывал в универсаме “Рига”. Бегал по хлебозаводам, чтобы выпросить бракованные батоны. Устраивался на стройку убирать мусор, чтобы заработать хоть какие-то копейки. В общем, изворачивался. Окончив училище, вернулся на квартиру к матери. Жилье скорее походило на притон, однако Дмитрий был и этому рад. Многие его одноклассники не имели даже такого угла — они-то и родителей своих никогда не видели.
“Первые полгода я пытался работать — столяром, плотником, сантехником, — вспоминает Дима. — Потом понял, что работа не стоит тех денег, что мне платят. Уволился... и начал пить. Было мне тогда лет 16—17. Это еще нормально — я хоть поработал. А многие сразу начинают пить, воровать. Из моего класса, насколько я знаю, только три человека не сидят. Некоторые уже не в первый раз”.
Из лап алкоголя Дима вырвался. Он видел на примере матери, к чему это может привести, поэтому смог вовремя остановиться. Да и мысль о том, что надо помогать сестрам (связи с ними он не терял), не покидала его. Он вновь устроился на работу, пускай и платили в ЖЭСе копейки. Потому что “когда работаешь — отвлекаешься”. А однажды случайно попал на авторынок, где нашел свое призвание. Дмитрий заинтересовался автомобилями, хотя у самого машины никогда раньше не было. Читал специальную литературу, общался со знающими людьми. Устроился работать в автомастерскую. И теперь может рассказать “принцип действия любого устройства любой иномарки”.
В конце концов открыл свой бизнес — продает запчасти и аксессуары для автомобилей.
Сестер не оставляет, потому что помнит, как тяжело ему пришлось после интерната.
По настоянию брата Катя и Аня получают высшее образование. Первая учится в лингвистическом университете, вторая — в Гродненском педагогическом университете. Сам Дмитрий окончил заочное отделение юрфака Минского института управления. По его мнению, выпускники интернатов не научены самому главному — общению с людьми. В вузе “преподаватели этому научат”, а еще помогут преодолеть обиду на весь мир, которая нередко живет в сердцах интернатских ребят. Подкованность в юриспруденции необходима Диме и по его работе, потому что на рынке индивидуальному предпринимателю без знания законов приходится туго. Он считает, что выпускникам интернатов не стоит ограничивать свое образование профтехучилищем — “это не потолок, а дно, с которого потом будет трудно выбраться”.
Спрашиваю у него: а нет ли обиды на мать за украденное детство? “Какая обида? Обижаться на кого? — засыпает встречными вопросами Дима. — Обижаться можно только на себя. Какая бы мать ни была — она мать”.
