Анатолий Аврутин серьезно занялся поэзией, когда влюбился
Сегодня издать сборник стихов несложно: только деньги плати. Так и делают некоторые самовлюбленные поэты. Анатолию АВРУТИНУ (на снимке) это чуждо. Да, его не сразу приняло литературное окружение. Но он дождался своего часа. В последнее время его издают самые престижные издательства Беларуси и России. Можно сказать, каждый год по сборнику. А накануне его 60-летнего юбилея вышло сразу три книги. Теперь их у него семнадцать.
— Анатолий Юрьевич, каждый раз, когда читаю ваши стихи, задаюсь вопросом: почему не пишете на «роднай мове»? На мой взгляд, у вас были бы все шансы стать классиком белорусской литературы. Вас изучали бы в школе…
— А меня изучают в школе. С 2006 года. В учебнике по русской литературе за 9-й класс есть раздел «Русская литература Беларуси». Там несколько авторов, среди них и я. Приятно, что в учебнике не только биографическая справка, но и несколько стихотворений.
— Все же: почему не пишете по-белорусски, ведь вы родились в Минске?
— Думаю, стал писать по-русски именно потому, что родился в Минске. Если проанализировать нашу литературу, то нетрудно заметить, что по-белорусски пишут те, кто родился в деревне. Дети города предпочитают русский. Эта незримая граница существует не только в литературе. Кстати, различные очерки, статьи я пишу и по-белорусски. Но стихи «льются» на русском.
Я родился на окраине столицы, в Грушевке. Посвятил ей цикл стихов, написал отдельную поэму. Это моя малая родина. Точка отсчета. У кого-то это родная деревенька. У меня — Автодоровский переулок. Мой отец и дед — железнодорожники. Родился около товарной станции. Там было всего двенадцать деревянных домов. Кстати, в этом переулочке появился на свет еще один известный писатель — Иван Сабило. В 18 лет он уехал в Ленинград. Много лет был председателем Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России. Сейчас он живет в Москве и работает в международном сообществе писательских союзов, заместителем Сергея Михалкова.
— Писать стихи начали в детстве?
— Да. Как только я родился, мама по настоянию отца навсегда оставила работу. Я — поздний и единственный ребенок в семье. У нас была большая библиотека, и мама в свободную минуту читала мне книги. Отец мой тоже писал стихи, хотя стеснялся их кому-либо показывать. Лишь изредка под псевдонимом печатал их в газете «Железнодорожник Беларуси». Думаю, что страсть к художественному слову передалась именно от отца. Еще у нас был репродуктор, который никогда не выключали. Кстати, так я выучил белорусский язык. С удовольствием слушал классические музыкальные произведения, репортажи с футбольных полей. Знал все про невиданные урожаи, рекорды в шахтах и т.п. Все это аккумулировалось в моей памяти, и в четыре года я выдал: «Трактор, трактор, ты пойдешь по полям станицы. Много хлеба привезешь жителям столицы». Это первые стихи, которые записала мама. Интересно, что в те годы я в глаза не видел трактора, не знал, что такое станица. Но получилась безукоризненная рифма.
Серьезно занялся стихами, когда впервые влюбился. Безответно. В женщину, которая была старше меня. Тогда я написал где-то двести стихотворений. Это был крик души о неразделенной любви. Но главное — меня стали печатать в газете «Железнодорожник Беларуси». А куда еще мог пойти человек, родившийся на железной дороге? Меня публиковали каждую субботу. За два-три месяца у меня появилось громадное количество поклонников. Сентиментальные железнодорожницы стали обращаться за советом в любовных делах. Они считали, что я хорошо разбираюсь в этом, раз пишу так проникновенно. В принципе, так и должно быть. Поэт — он же врачеватель.
— Надо думать, что и первая книга не заставила себя долго ждать?
— К первой книге шел долго. Народный поэт Беларуси Пимен Панченко, прочитав мою рукопись, тут же написал рекомендацию в одно из издательств. Но это не помогло. В то время были востребованы пареньки из деревни, пишущие по-белорусски. Потом мне пытался помочь писатель Михась Стрельцов. Он тоже ходил на переговоры в издательство. Благодаря ему и другим хорошим людям в 1979 году все же вышла моя первая книга — «Снегопад в июле».
— Значительную часть жизни вы отдали журналистике. Она не мешала заниматься поэзией?
— Любая работа отвлекает от творчества. Что говорить про журналистику, если самым «неурожайным» периодом своего творчества считаю работу в Союзе писателей Беларуси. Приходилось заниматься различными организационными вопросами. Душа была несвободна.
— Где же она у вас свободна?
— Лучше всего пишется в отпуске на природе. Когда можно уединиться с блокнотом на берегу озера или речки. Чаще всего вдохновение приходит именно в такие моменты. Иначе не пишу. Возможно, поэтому мне не стыдно ни за одно свое стихотворение.
Есть ощущение, что стихи, которые пишу сейчас, лучше прежних. Думаю, что какой-то резерв еще есть. Гёте написал «Фауста» в 82 года. Надеюсь, что лучшие стихи еще впереди. Кстати, моему отцу 93-й год, он еще пишет стихи, посвящает их близким людям. Мне хоть и исполняется шестьдесят, но чувствую себя школьником. Я не любил ходить в школу, но мне часто снится, как я сдаю экзамен или меня вызывают к доске.
— Спасибо за беседу. И с 60-летием вас!
