К сожалению, сравнительно нечасто вспоминаем мы солдат и офицеров, которые по роду своей службы обязаны были находиться в тылу.
Особая категория — офицеры десятков и сотен военных училищ. К их числу принадлежит минчанин с редкой фамилией Свобода. Зовут этого человека Николай Карлович, он подполковник в отставке, кандидат философских наук.
В годы войны Н.К.Свобода служил в должности комсорга батальона курсантов Киевского военно–пехотного училища имени Рабочих Красного Замоскворечья. В эвакуации училище находилось в городе Ачинске Красноярского края, и любопытно, например, что среди курсантов был сибиряк, будущий знаменитый актер Иннокентий Смоктуновский. Его призвали в армию в январе 1943–го, направили учиться на командира стрелкового взвода, а в августе среди других курсантов–недоучек бросили в пекло Курской дуги. Верно, очень дорого стоил орден Красного Знамени, которым училище было награждено в сентябре 1943 года...
Послушаем рассказ бывшего комсорга курсантского батальона:
— Очередные воинские звания командирам–преподавателям и воспитателям присваивали крайне редко. Я как был младшим лейтенантом, так в том же звании и закончил войну. В лейтенанты выбился лишь в 1947–м. И, получая фотографии наших выпускников в высоких воинских званиях, с орденами, думал: «Ведь и я мог бы так же!»
Разумеется, офицеры училища рвались на фронт. Но им сурово отвечали: «Ваш фронт здесь. Никаких замен и перемещений не будет».
Питались мы в офицерской столовой по 7–й тыловой норме. И только где–то с конца 1944 года стали кормить по 9–й курсантской норме. Месячного жалованья хватало как раз на буханку хлеба на местном базаре.
А мы добросовестно делали свое дело. Среди офицеров царила атмосфера взаимного уважения, каждый в случае необходимости мог подменить коллегу, провести занятие на любую тему.
Несмотря на сжатые сроки обучения, выпускники получали достаточно полноценное военное образование. Политподготовка давала сведения по истории и географии, о государственном устройстве СССР и зарубежных стран, о положении на фронтах. Преподавалась история военного искусства. И, естественно, основное внимание уделялось тактической и огневой подготовке. Начальник училища полковник Сивоконь говорил: «Учеба должна быть настолько трудна, чтобы, попав на фронт, выпускник чувствовал себя словно на курорте».
И вместе с курсантами все эти трудности делили офицеры. Они вместе с ротами бежали за 10 километров на стрельбище. Причем, возглавляя колонну, периодически возвращались в ее хвост, чтобы подтянуть отстающих, взять оружие у тех, кто выдохся, и — снова вперед. Отрабатывали наступательные и оборонительные боевые действия. Поднимались по тревоге. Совершали марш–броски в жару и в лютую сибирскую стужу.
И я горжусь тем, что курсанты учились не за страх, а за совесть, что практически отсутствовали нарушения дисциплины. Разве что иногда опаздывали в строй, особенно если невзначай размотается обмотка.
Я горжусь тем, что более 400 наших выпускников участвовали в освобождении Беларуси. В каждом из них была заложена частица нашего преподавательского труда, нашей души.
И стало мне однажды не по себе, когда врач в поликлинике на моей амбулаторной карточке написал «тыловик». По меркам моего поколения такое звучит уничижительно.
Традиционно в военных училищах большинство преподавателей имело у курсантов «кодовые наименования», а попросту говоря, клички. Иногда они носили нейтральный оттенок, хотя чаще — ироничный.
А я вот своим прозвищем горжусь до сих пор. Появилось оно благодаря своеобразной моей фамилии Свобода. Как–то недоспавший дежурный по роте оговорился в рапорте и по ассоциации окрестил меня так: «Победа». Вот чем жили наши курсанты! И стал я победным офицером, хотя на фронте так и не побывал.
Может быть, вспомнит кто–то из бывших выпускников пехотного училища «младшего лейтенанта Победу» и откликнется? Адрес оставляю в редакции.
Младший лейтенант Победа
К сожалению, сравнительно нечасто вспоминаем мы солдат и офицеров, которые по роду своей службы обязаны были находиться в тылу.