Эксперты насчитали у младенца 16 колото-резаных ран, некоторые из них сквозные. 24-летняя Светлана била ножницами, а в голове была лишь одна мысль: только бы за звуком работающего телевизора соседи не услышали детский плач.
— В тот день она приходила на кофе раза четыре, — рассказала на суде соседка. — Да, подружка жаловалась на боль в животе. Но была внешне спокойна, говорила, что скоро идти на плановый осмотр к врачу. Рожать-то, мол, еще рано — подруга утверждала, что роды должны быть через несколько месяцев. А потом позвонил Светкин сожитель Пашка. Попросил, чтобы я сходила к ним — Света, мол, на звонки не отвечает. Сама сначала набрала ее номер, та сняла трубку и сказала, что сейчас откроет дверь. Я прождала под дверью полчаса, но хозяйка так и не объявилась. Слышала только работающий телевизор. И все. Набрала Пашку и объяснила ситуацию. Тот отпросился с работы.
Когда примчался домой, Света уже пила кофе у соседки. На вопрос, как себя чувствует, ответила, что уже лучше, и от вызова “скорой” отказалась. Прокурор отдела прокуратуры Витебской области Анна Тылец уверена: настоящий срок беременности женщина скрывала, потому что уже заранее решила — этому ребенку не быть.
Пара жила неплохо. В квартире — музыкальный центр, ЖК-телевизор, игрушки. Будущая мама имитировала походы к врачу, даже посылала сожителя за талончиками в поликлинику. А потом с упоением рассказывала, как на УЗИ ребенок хитрит, поворачиваясь спинкой — чтобы раньше времени не узнали пол. Поставила в комнате детскую кроватку, которую отдала соседка. Попросила поделиться пеленками-распашонками. Ни у кого никаких сомнений не возникало. Хотя есть же примета (или, скорее, мудрое правило): сперва в доме должен появиться малыш, а потом — коляска.
В тот роковой день встревоженный будущий отец настоял на вызове “скорой”. Приехавшая фельдшер сказала, что нужно в больницу. Света до последнего отказывалась ехать. Капризничала, плакала. Но уговорили. Вернее, заставили. В приемном покое опять слезы. А затем, уже на УЗИ, гинеколог не поверила своим глазам: ребенка нет, а плацента есть... Так все и открылось.
В ответ на допросы-расспросы Светлана устроила истерику: никакого ребенка не было и быть не могло.
Медики сообщили о происшествии в милицию. Следственная группа выехала домой к пациентке. Когда очередь дошла до шкафа, видавшие виды криминалисты посоветовали отцу не смотреть на обнаруженную там находку. Истерзанное ножницами тело малышки было завернуто в махровый халат. Девочка вполне доношенная — весом более двух килограммов, рост — 49 сантиметров. Родилась абсолютно здоровой.
В крепко сжатом ее кулачке эксперты нашли длинный светлый курчавый волос. Волос мамы. Возможно, размахивая ножницами, не заметила, как ребенок, отчаянно сопротивляясь, ухватил ее за локон
На следствии плакала и твердила: девочка погибла от моих рук. Но я этого не хотела. Как получилось? Не знаю.
— Подсудимая, судя по всему, надеялась на то, что ее дело переквалифицируют, — предполагает Анна Тылец. — За убийство новорожденного ребенка матерью, находящейся в психотравмирующей ситуации, предусмотрено более легкое наказание. Но в этой ситуации никаких сомнений быть не может: обвиняемая изначально не собиралась быть мамой. Поэтому и на учет в женскую консультацию не становилась, и в сроках путалась.
Павел на суде сказал, что Свету простил, любит ее и просит строго не наказывать. Мать убийцы жалела дочку и погибшую внучку. Вот только на вопрос прокурора, почему родственники более чем за полгода, прошедшие со дня убийства до суда, так и не забрали тело малютки из Витебска, где проводилась экспертиза, в один голос ответили: на поездку в областной центр и похороны денег у них нет.
Так что же привело к столь чудовищному финалу? В прокуратуре Витебской области это уголовное дело называют непростым. Не с точки зрения доказательств вины — их предостаточно. С позиций мотивировки жуткого преступления.
Некоторое время назад в регионе было аналогичное убийство. Там с новорожденным “разобралась” школьница. Задушила и выбросила на балкон. Ее мотивы понятны, хотя и непростительны — девочка боялась гнева родителей, ей нужно было окончить школу.
Но ведь здесь совсем иная ситуация. Эти роды у Светланы вторые. Впервые она родила в 16-летнем возрасте. Дочку отдала на воспитание бабушке. Окончила колледж. Павел — вдовец. У него четверо детей. Несмотря на то что многодетному папе государство выделило новую квартиру и дети получают пособие, воспитанием внуков также в основном занимается бабушка — мать умершей супруги.
По результатам судебно-психиатрической экспертизы Светлану признали психически здоровой, в момент совершения преступления она отдавала отчет своим действиям. Ее осудили к 12 годам лишения свободы. Но на суде так никто из участников и свидетелей трагедии не попытался узнать о том, где будет находиться могилка невинно убиенного младенца.
ЭКСПЕРТИЗА
Александр Масько, психолог управления Государственного комитета судебных экспертиз по Витебской области:
— Для того чтобы точно установить причины, которые привели мать к убийству ребенка, нужно тщательно изучить не только все аспекты ее нынешней жизни, но и детства. Толчков, запустивших в итоге этот страшный механизм уничтожения, может быть очень много. Если у детоубийцы не нашли психических отклонений, это не значит, что у нее, скажем так, нет нравственных патологий. Большую роль играет социальная среда, в которой она родилась, воспитывалась, живет сейчас. Несомненно, свой отпечаток наложила и первая ранняя беременность. В 16 лет девочка была еще незрелой и физически, и морально, и психологически. Появление ребенка она восприняла как обузу, тяжелый хомут, причину всех ее несчастий и краха желаний. Ей пришлось отказаться от большей части тех благ и радостей, которыми пользовались ее сверстницы.
Возможно, сейчас она боялась повторения этой истории — ей всего 24 года, молодая, привлекательная. Не факт, что собиралась навсегда связывать свою жизнь с тем мужчиной, который находился рядом. Тем более что у него существуют немаленькие обязательства по отношению к четверым собственным детям. В сознании его сожительницы, в окружающей ее обстановке тоже, можно предположить, вряд ли была стабильность. А самое главное, в ее незрелый ум изначально никто не вложил понятий ценности человеческой жизни, святости материнства. Именно поэтому она сама не воспитывает первого ребенка, ее материнская позиция, скорее всего, не сформирована. Она эгоистична и пассивна в своем развитии. А лучшей характеристикой близкого окружения матери-преступницы является тот факт, что убитого ею младенца ни отец, ни бабушка за полгода так и не соизволили по-человечески похоронить...