— Пригласили журналистов и в их присутствии требуют не увольнять главного агронома Михаила Флорьяновича, — внес ясность в догадки Зуборева все тот же Рябцев.
И тут до директора дошло. Перед этим они здорово схлестнулись с агрономом. Поспорили по делу — не все из того, что намечали на осень, выполнено. Озимых зерновых, к примеру, планировали посеять около пяти тысяч гектаров, по конечному результату вышла только тысяча триста. Из 700 озимого рапса — всего 400 гектаров. Но если с этими культурами дело можно еще и по весне поправить, то на пахоте надо уже сейчас ускориться, ставил задачи подчиненному руководитель. Главный агрономом доказывал, что в низких темпах работ на осеннем поле виноват не он — на добитой технике сильно не разгонишься. У директора было несколько иное мнение: действительно тракторный парк давно не обновлялся, но даже имеющимися мощностями можно сделать гораздо больше. Если одна машина в ремонте, то почему бы не пересадить механизатора на другую, чтобы та пахала в две смены, горячился Зуборев и в конце предложил Флорьяновичу, если тот не в силах организовать нормальную работу, написать заявление. Выходит, расстроенный главный агроном поехал на мехдвор и там рассказал об их разговоре.
КАК потом выяснилось, так оно и было. Но и для Михаила Васильевича, признался он мне, такой поворот событий оказался неожиданным. Он думал только излить душу, а вышло, что оказался невольным организатором митинга. Впрочем, для местных жителей подобные всплески эмоций давно уже не в новинку. В «Кривске» они если и не обыденное, то не такое уж и редкое явление. Причем зачастую возникают, что называется, из ничего. Несколько лет назад по этой причине покинул директорское кресло Александр Подолячин, восемнадцать лет стоявший у руля хозяйства. Он держал коллектив в руках, благодаря чему и вывел его в число лучших в районе, но даже достигнутые в столь непростое время очевидные успехи не спасли его от нападок. Устал бороться, написал заявление и ушел. После многие жалели об Александре Павловиче, даже пытались собирать подписи с просьбой о его возвращении, но прозрение оказалось явно запоздалым, когда исправить ситуацию было уже невозможно.
Читайте также
Сами крикуны, оценив действенность избранного метода, очень часто стали применять его для решения своих корыстных интересов. Еще бы: из-за боязни лишний раз увидеть себя в газете или на телевизионном экране в негативном, как им казалось, свете руководители порой проходили мимо очевидных нарушений подчиненных — лишь бы было тихо. Доярка запила и коров не подоила, ничего страшного, проспится и придет, кем ее заменить. Ворует тракторист топливо, так не в одном ведь «Кривске». В коллективе все больше начали утверждаться вседозволенность и воровство.
Негатива, наверное, было бы значительно меньше, если бы хозяйство постоянно не расширялось. За несколько последних лет к нему присоединили три отстающих сельхозпредприятия. Теперь КСУП «Кривск» один из крупнейших в районе по территории — 11 тысяч гектаров сельхозугодий, в том числе 8,5 тысячи гектаров пашни. Там насчитывается 5 с половиной тысяч голов крупного рогатого скота. Но укрупнение имело и другую сторону медали: не стало той сплоченности, коллективизма, даже в какой-то мере родства, которые присущи небольшим производственным подразделениям, ограничивающимся территорией одной деревни.
Хозяйственники о морально-психологической обстановке в коллективе вспоминают только, когда приспичит. В первую очередь их думы о надоях и привесах, килограммах и тоннах. Так уж издавна повелось. В прежние годы воспитательная работа была уделом парткомов, а сейчас она просто заброшена. Профсоюзному комитету восполнить этот пробел пока не по силам: мало того, что работающий на общественных началах председатель профкома находится на одном этаже с директором предприятия и подчиняется ему, как бухгалтер, так она физически просто не в состоянии одновременно справляться и со служебными, и с общественными обязанностями. Уж слишком много сил требуют они, если выполнять все как положено.
Впрочем, иным работникам такая ситуация была даже на руку. Пока их коллеги теряли остатки веры в лучшие перемены, те старались выжать из нее максимум выгоды. У того же механизатора зарплата всего минималка, но он с лихвой отбивал недостающую сумму соляркой, которую загонял налево. На общественных фермах скот голодает, а животноводы в то же время тащили оттуда домой муку, силос, сенаж. Самое интересное, что ни у кого несуны не вызывали ни малейшего осуждения, а для большинства рядовых работников хозяйства подобное было в порядке вещей.
ТАКИХ подробностей, правда, Зуборев, когда восемь месяцев назад ему предложили возглавить хозяйство, не знал. Он работал хотя и неподалеку, но в соседнем Гомельском районе заместителем директора КСУП «Урицкое». А когда увидел весь этот бедлам, понял, если не примет сразу жестких мер, чтобы пресечь воровство, может скоро пополнить число тех несостоявшихся руководителей «Кривска», которых люди даже толком в лицо не успели запомнить. Андрей Геннадьевич придерживался мнения, что без порядка хозяйство не поднять. И свою директорскую работу начал с того, что откровенно сказал людям: хорошо зарабатывать будет тот, кто будет хорошо работать. Аплодисментов этой фразой не сорвал, но никто и не возразил против нее.
Недовольные нашлись, когда Зуборев стал претворять свои слова в реальность. Казалось бы, какое значение имеет для механизатора пломба на крышке топливного бака трактора, на котором он работает. Для добросовестного — никакого, а вот для того, кто привык каждодневно иметь из бака хоть небольшую выгоду, — существенная потеря доходов. Однако, несмотря на роптание противников, в считаные недели топливные баки всех транспортных средств хозяйства были пломбированы, и теперь за каждый литр использованного бензина или солярки приходится отчитываться.
Постоянной головной болью в первые месяцы была молочно-товарная ферма в деревне Гусевица. Дисциплина доярок там, как говорят, хромала на обе ноги. Случалось, некоторые группы животных сутками оставались некормлены и недоены. На ферме пришлось даже установить поочередное дежурство главных специалистов, но все попытки призвать нерадивых к совести и порядку успехом не увенчались. Зуборев нашел выход: переоборудовал одно из помещений, заполнил его самыми высокоудойными коровами и доверил уход за ними лучшим операторам. И сразу же вопрос дисциплины на ферме был снят с повестки дня.
Без жалобы на самоуправство директора, однако, не обошлось, и Андрею Геннадьевичу пришлось давать ответы в различные инстанции, объясняя мотивы принятого им решения.
Главный агроном появился в «Кривске» всего три месяца назад. До этого он пару лет работал в известном фермерском хозяйстве. Недавнего выпускника сельхозакадемии порекомендовал райисполком. Между Андреем Геннадьевичем и Михаилом Васильевичем установились нормальные деловые отношения. Впрочем, судя по всему, чувствовал себя в новой должности Флорьянович не совсем комфортно — не хватало опыта работы с такими огромными площадями. А тут еще случилась с ним казусная история. Летом главному агроному пришлось четыре раза дежурить ночью, а на следующий день он отсыпался. И надо же: в эти дни наведывалась начальник управления сельского хозяйства и продовольствия райисполкома Людмила Прокопенко.
— Не слишком ли много спит твой главный агроном? — то ли в шутку, то ли на полном серьезе поинтересовалась у директора начальник райсельхозпрода, в очередной раз не увидев Флорьяновича на рабочем месте.
После этого Михаил Васильевич просил найти ему должность поскромнее, но остаться в горячую пору без главного агронома Зуборев не рискнул.
В ПЕРВЫЕ мгновения после того, как услышал о митинге, директор сразу же хотел рвануть на мехдвор. Но, подумав, немного остыл. Стоит ли выносить спор руководителей на суд всего коллектива? Перед кем он должен оправдываться за то, чего не делал? Тем, кто его жаждал видеть на мехдворе, а потом расписать, чем хуже, тем лучше, так нужно ли давать им повод для разных склок и интриг? Взвесив все «за» и «против», директор решил не подливать масла в огонь. И правильно сделал, потому что сразу после отъезда журналистов митингующие привычно разошлись по своим рабочим местам.
Через пару дней, когда я побывал в «Кривске», уже ничто не напоминало о недавнем всплеске эмоций. Сразу три трактора работали на пахоте, шла заготовка кормов. Главного агронома нашел на одном из участков кукурузы. Для разговора пришлось подождать, пока Михаил Васильевич помогал ремонтировать вышедший из строя комбайн.
Глядя на все, хотелось верить, что тот стихийный митинг у механических мастерских был в хозяйстве последним, впредь здешние сельчане будут собираться вместе только по хорошему поводу, а не для того, чтобы выяснить, у кого голос громче.
