Вернувшись с полей, застал у подъезда родного дома совершенно неприглядную картину: сосед Фердинандыч подогнал свою пожилую «авдюху» так неуклюже, что перегородил все подъездные пути прочим. А сам куда–то ушел. И теперь весь подъезд стоит и кроет и Фердинандыча (он, конечно, Федорович, но так его в сердцах называют, выводя генеалогию от фашистских захватчиков чужой территории), и подержанную Фердинандычеву «авдюху», которую он купил где–то на бескрайних просторах общеевропейской автомобильной барахолки.
И я вспомнил о том, как совсем недавно германские фермеры перегородили все подъездные пути в знак протеста против низких закупочных цен на молочную продукцию. По–моему, пути преграждали к молокозаводам, так что прочему народнохозяйственному комплексу дружественной нам Германии урон был, к счастью, нанесен не слишком большой. Но вот о чем при этом воспоминании подумалось.
В каплях этого самого германского молока, как в зеркалах машины моего соседа Фердинандыча, разом отразилась вся проблематика сегодняшней непростой экономической ситуации. Это как же так получается, если литр молока в германском (да и в другом европейском) супер– и гипермаркете стоит дешевле, чем бутылка питьевой воды «Эвиан»? И почему, спрашивается, молоко мы пьем свое, а воду эту самую завозим бог весть откуда — будто собственной питьевой воды нет? И что делать фермерам, если такая несправедливость очевидна, а бороться с ней европейские комиссары не могут и не собираются (рынок, видите ли, все должен отрегулировать!)?
Но подошедшая в разгар моих рассуждений пани Людмила обратила мое внимание на то, что «Эвиан» завозится и к нам, причем по такой безумной цене, будто водичка эта не из источника, а из коровы получается — причем коровы какой–нибудь симментальской породы. А цена на молоко держится — то есть, конечно, растет, но умеренно, ударяя по карману не рядового покупателя, а рядового производителя — то есть колхозника и того же фермера. А надо бы, чтобы было, как в Европе: сколько стоит молоко, столько оно и стоит, и ничего здесь, как говорится, не попишешь.
И, знаете ли, уважаемые читатели, я согласился со своей дорогой супругой в этих ее рассуждениях. Молоко требует большого труда — причем труда значительно большего, чем добыча самой замечательной воды в самых труднопроходимых районах Альп. И задача государства как раз в том и заключается, чтобы отрегулировать процесс ценообразования на эти жидкие продукты, без которых, как пелось в старинной кинематографической песне, «и ни туды, и ни сюды».
В таких рассуждениях мы поднялись к себе на шестой этаж, и четверолапый друг семьи Матильда Ивановна уже вовсю прыгала, предвкушая вечернюю прогулку на теплом летнем воздухе. И мы спустились с ней во двор и с радостью обнаружили, что разэтакий Фердинандыч уже отогнал свою «авдюху», отчего возле подъезда вновь воцарилось гражданское согласие. Площадки во дворах маловаты, и не Фердинандыча в том вина, разумеется, а просто не хватает земли в нашем мегаполисе. Однако жизнь от этого хуже не становится, поскольку у каждого остается возможность заработать честным трудом на ее улучшение, мирно возделывая свою делянку.
Сигизмунд ПУШИСТЫЙ, агроном человеческих душ.
