С 1 по 12 декабря 1987 года в Большом театре БССР проходил Первый всесоюзный фестиваль музыкальных театров, на котором были представлены лучшие постановки 1984—1987 годов со всего Советского Союза. Именно тогда минчане в первый и единственный раз увидели оперу Прокофьева «Огненный ангел», которую замечательно поставили в Ташкенте, привезенную из Кишинева «Матушку Кураж» белорусского композитора Сергея Кортеса и оперу Гия Канчели «Музыка для живых».
Фото: Gorod-plus.tv
Сейчас уже невозможно представить, каким образом в сложное перестроечное время белорусская столица сумела принять и разместить шесть театров, которые прибыли в Минск чуть ли не в полном составе — с оркестрами, хорами, декорациями, чадами и домочадцами.
К тому времени из всей музыки Канчели минчане лучше всего знали прелестную песенку из фильма Георгия Данелия «Мимино»: «Чито Гврито, Чито маргалито да…» Наиболее продвинутые уже успели посмотреть и «Кин-дза-дза!» и напевали: «Мама, мама, что я буду делать…» Забавно, что авторство обеих этих мелодий Канчели позднее яростно отрицал, хотя пришел в музыку через джаз, через «Серенаду солнечной долины».
А тут вдруг зазвучала опера, да еще такая серьезная, необычная по форме и содержанию. Главным ее участником был детский хор, певший на шумерском языке.
Почему на шумерском, спросите вы?
— Не хотелось, чтобы слушатели напрягали себя и старались разобрать, о чем поют дети, — отвечал на этот вопрос композитор, — по сюжету это никакого значения не имеет.
Необычным оказался и сценический рисунок. По прихоти либреттиста и режиссера Роберта Стуруа, с которым Канчели связывала многолетняя творческая дружба, сцену наводнили очень странные фигуры: слепой старик с мальчиком-поводырем, женщина с хлыстом, офицер в наполеоновской треуголке, палачи в серых капюшонах, флейтист, вакханки, старушки, играющие на скрипках… плюс персонажи итальянской оперы «Любовь и долг», вставленной внутрь основного зрелища. Среди исполнителей был народный артист СССР тенор Зураб Анжапаридзе, а также всемирно известный бас Паата Бурчуладзе.
Любопытно, что партитура «Оперы для живых» существовала тогда в единственном экземпляре, и дирижер Джансуг Кахидзе не побоялся везти ее через всю страну.
— В итоге опера имела довольно шумный успех, — рассказывал позднее Канчели, — но мнения публики разделились напополам. 50% говорили, что это не опера, и 50% утверждали, что это опера.
С тех пор музыка Канчели под самым разным соусом прочно поселилась в сердцах белорусских слушателей.
Поздней осенью 1996 года Тбилисский театр имени Шота Руставели в неотапливаемом помещении Государственного академического драматического театра имени Горького сыграл спектакль «Кавказский меловой круг» с музыкой Канчели.
Чуть позже минчане познакомились и с оркестровой музыкой композитора.
— Нет такого человека, который бы не смотрел фильм «Мимино». А ведь из музыки к «Мимино» взяты те основные семена, из которых потом произросли симфонические и камерные произведения Гии Канчели, —говорит главный дирижер Государственного камерного оркестра Республики Беларусь Евгений Бушков, чаще других исполняющий произведения Канчели в Беларуси.
А белорусский композитор Олег Ходоско сказал:
— У Канчели есть удивительное свойство — он всегда прикасается к Богу. Это есть только у Канчели и у Баха.
Верю, что Гия Канчели сейчас там — вместе с Бахом и Богом.
