Министр по интеграции и макроэкономике ЕЭК Татьяна Валовая: Мы видим ошибки Евросоюза и не хотим их повторять

– Татьяна Дмитриевна, нынешняя масштабная интеграция на постсоветском пространстве, по сути, началась с Союзного государства. Как сейчас оцениваете отношения Беларуси и России в плане экономики?

– Наши страны всегда являлись локомотивами интеграции. Первый договор о Таможенном союзе в 1995 году подписали Россия и Беларусь, а потом Россия и Казахстан. После этого, собственно, интеграция и пошла. Союзное государство в этом отношении является очень высоким уровнем – мы связаны не только экономически, но и политически и гуманитарно. Многие вещи, которые мы сейчас делаем на пятерых (в ЕАЭС входят еще Казахстан, Армения и Кыргызстан. – Ред.), изначально делались на двоих.

– Означает ли это, что Союзное государство теряет свою необходимость?

– Нет, конечно. Наоборот – многие вещи, которые есть в этом союзе двух стран, в основном социальные, в ЕАЭС затрагиваются слабее. Беларусь и Россия гораздо сильнее сотрудничают в сфере образования, социальной политики. Более того, нет пограничного контроля. Это большое завоевание для граждан. А ЕАЭС – это больше экономический союз. Но в будущем многое из достижений Союзного государства может представлять интерес и для Евразийского объединения.

– Есть ли аналоги подобной интеграции в других регионах мира?

– Я часто люблю проводить параллели с Евросоюзом. Когда создавался ЕС, уже существовал Бенилюкс (Бельгия, Нидерланды и Люксембург. – Ред.), где действовал собственный таможенный союз. Более того, существовал и отдельно Бельго-Люксембургский экономический и валютный союз. В момент создания ЕС, Бельгия и Люксембург уже несколько десятков лет имели единую валюту (курсы местных франков были приравнены 1:1. – Ред.). И более широкая интеграция не разрушила более узкую. 

– Как на Союзное государство и ЕАЭС повлияли санкции Запада? Уже более двух лет прошло, каковы результаты?

– Не секрет, товарооборот падает в последние два года. Если смотреть на цифры, в 2015 году он сократился на 25 процентов (внутри ЕАЭС). Но здесь есть нюансы. Во-первых, вовне он сократился еще сильнее – на 35 процентов. И мы видим, что доля взаимной торговли растет. Во-вторых, товарооборот падает, потому что упали цены на энергоресурсы. И внутри союза торговля более сбалансированная. Если в структуре экспорта России более 70 процентов – 

это энергоресурсы, то их доля во взаимной торговле в ЕАЭС – примерно одна треть.

– Плюс, как я понимаю, товарооборот учитывается в долларах...

– Да, именно так. Это третья причина. В связи с девальвацией рубля и других валют, снижение товарооборота является не очень показательным. Например, торговля между Беларусью и Россией идет в основном в российских рублях. Доля, по разным оценкам, составляет от 70 до 90 процентов. Другими словами, в физическом выражении объем нашей торговли не сократился, а даже, скорее, вырос.

– Из-за российских антисанкций между членами 

ЕАЭС возникли разногласия... Сейчас все в порядке?

– Россия является ключевой по весу экономикой как в Союзном государстве, так и в ЕАЭС. Конечно, все происходящее в России сказывается и на других странах-участницах. Когда Россия ввела контрсанкции, она воспользовалась правом применять ограничительные меры. Но это вызвало напряженность. Были болезненные ситуации с вопросом транзита через Беларусь. Был велик соблазн временно ввести таможенный контроль. Но мы это не сделали. Вместо этого стали по-другому мониторить эти режимы. И это очень хороший пример: столкнувшись со сложной ситуацией, мы ищем выход в укреплении сотрудничества, а не в откате назад. И такая позиция помогает успешнее бороться с любыми санкциями.

– Как вы сказали, Россия и Беларусь сейчас тесно связаны как экономически, так и социально. А что мы можем позаимствовать друг у друга? Новые технологии, совместный выход на внешние рынки...

– У Беларуси и России достаточно сильная кооперация и специализация, которую мы унаследовали от СССР. Беларусь была неким сборочным цехом Советского Союза. Достаточно большое количество современных предприятий строилось в 1980-е годы, в том числе в нефтепереработке. Беларусь эффективно проводила их модернизацию. Есть большая кооперация в машиностроении и сфере высоких технологий. Но надо обязательно смотреть на опыт друг друга. В ЕАЭС у нас все государства имеют задачу инновационного развития, и каждый по-своему ее решает. Можно что-то делать сообща, а где-то использовать опыт друг друга. У всех стран есть хорошие заделы. У Беларуси, к примеру, большой опыт по развитию современных информационных технологий. А в России сырьевой и научный потенциал.

– Какие экономические цели ставите?

– Надо наращивать взаимную торговлю в отраслях обрабатывающей промышленности. Сейчас растет доля торговли сельскохозяйственными товарами, лекарствами, текстильной продукцией. Увеличивается уровень специализации и кооперации.

– На самом деле модель ЕС очень эффективная. Все проблемы пошли тогда, когда они собственные проверенные закономерности стали нарушать. Если все соблюдать, модель получится эффективной.

– Что именно нарушили европейцы?

– Во-первых, слишком резко расширились. Хотя в начале они очень тщательно относились к этому вопросу. Когда ЕС был шестеркой, девяткой или даже когда туда входило 12–15 государств (сейчас 28. – Ред.), это были страны с достаточно близким уровнем экономического развития и большим опытом интеграционного взаимодействия. Они проходили этот путь вместе. Резкое расширение ЕС привело к тому, что он оказался в сложной ситуации. Вступили государства, отличающиеся и по экономическому уровню, и по институциональной культуре. Мы в ЕАЭС сейчас процесс дальнейшего расширения не форсируем. Будем рады принять новых участников, но это должно быть взвешенное и аккуратное решение.

– Какие еще ошибки?

– Валютный вопрос. Здесь надо идти очень по-этапно. И переходить к следующему, сделав всю необходимую предварительную работу. В Евросоюзе не сделали множества вещей, которые они должны были сделать до введения единой валюты. И начали этим заниматься, только когда обнаружился кризис. Из опыта ЕС надо извлекать негативные уроки и не повторять их.

– Итоги референдума в Великобритании как оцениваете? В чем здесь заключалась ошибка, на ваш взгляд?

– «Брекзит» стал шоком для всех, включая самих англичан. Во-первых, интеграция не должна быть заложницей внешнеполитических игр. Во-вторых, нельзя жертвовать углублением интеграции во имя расширения, в том числе и сфер взаимодействия. Та же самая проблематика беженцев отвлекла политический ресурс Европы от решения экономических проблем. Сейчас ЕС постарается усилить собственные позиции союза. При этом, надеюсь, избежит соблазна пообещать Великобритании какие-то особые отношения, что чревато «эффектом домино». Интеграция, как европейцы всегда говорили, есть «комплексный обед, и ты принимаешь обязательства в полном объеме». И это, кстати, третий урок. Для Великобритании в свое время делалось очень большое количество изъятий, что, возможно, тоже спровоцировало нынешнюю ситуацию.

– Что ждет евразийский союз дальше?

– ЕАЭС уже состоялся. И мы уже более конкретно говорим, как его встроить в глобальную экономику. Сейчас мы смотрим гораздо шире на место союза на внешнеэкономическом треке. И идей довольно много. Одна из них – традиционная. Выстроить отношения с Евросоюзом, чтобы в перспективе создать общее экономическое пространство. ЕАЭС направлял предложение в Еврокомиссию. Пока у нас нет выстроенной системы взаимодействия. Но такой диалог необходим, и прежде всего бизнесу, в том числе европейскому.

– Только с Европой хотите сближаться?

– Нет, конечно. Второй трек – взаимодействие с партнерами в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Недавно Китай озвучил идею создания нового пояса Шелкового пути. Мы договорились, что будем сопрягать этот проект с ЕАЭС, чтобы получить максимальный кумулятивный эффект. Возможно, нужно подумать об организации крупного мегарегионального экономического партнерства с участием государств ШОС. Китай, Индия, Иран и другие – это ключевой экономический блок в сегодняшнем глобальном мире. И тогда, наверное, мы могли бы подумать о трансевразийском континентальном экономическом партнерстве.