12–этажное студенческое общежитие на перекрестке улиц Якуба Коласа и Сурганова, центр столицы. Вход в подвал здания с тыльной стороны все лето служил ночлежкой бомжам. Здесь подобие лежака из тряпья, сумки с убогим скарбом и даже мебель из ящиков. В период похолодания «постельные принадлежности» ненадолго исчезли, но в теплом сентябре появились вновь. Нередко и намеренно проходя мимо, я чаще видел здесь женщину. Но заснять за утренней трапезой — тут же, возле ночной обители, — удалось троицу. Кто–то, очевидно, «хозяин», кто–то — «гость».Но речь не о причинах падения людей на дно жизни — о другом. Голубя, к примеру, врачи–эпидемиологи именуют «крысой в перьях». Имея в виду места его кормежки (главным образом помойки), полученную там заразу и отсюда — опасность, которой грозит контакт человека с «безобидной» птицей. Имейте в виду: голубь небезопасен, не стоит прикармливать его на своем подоконнике!
Надо ли говорить, где ищут пропитание бомжи? А живут (хотя бы ночуют) в подвалах, коллекторах теплотрасс и подъездах, ходят по улицам, ездят в общественном транспорте: контакт с ними неизбежен. Несут ли они угрозу здоровью окружающих? Несомненно.
Как оказалось, в столичные больницы (1–ю клиническую, больницу скорой помощи, инфекционную...) бомжи попадают во множестве, практически ежедневно. Врачи называют их «асоциальными пациентами». Или сами, занедужив, звонят по 03, или их привозит из общественных мест милиция. Они поступают с циррозом печени (суррогатное спиртное), кишечными инфекциями (кормежка с помоек), простудными и воспалительными болезнями (ночевка под открытым небом), а также венерическими, сердечными и т.д.
Для общества наиболее опасны педикулез (вши) и, конечно, туберкулез. Не секрет, что немалую часть этого контингента составляют бывшие осужденные. Которых, разумеется, лечили в заключении, причем хорошо. Но туберкулез требует долгого, поэтапного и системного лечения. Оказавшись среди бомжей, человек едва ли помышляет о диспансерном учете и продолжает носить опасную для окружающих болезнь.
Проще говоря, бомжей желательно регулярно осматривать и лечить. Не только из сострадания и милосердия, но и ради самого общества. Здоровую социальную среду нужно защищать от поголовно нездорового контингента. Существует ли механизм такой защиты и как он работает?
Во–первых, повторюсь, немалая часть бомжей периодически оказывается в обычных больницах с травмами или обычными заболеваниями. В приемном отделении каждой из них, заверили меня эпидемиологи, имеются две так называемые «укладки» — наборы материалов и медикаментов против педикулеза. Вошь не только противна, но и опасна: разносит сыпной тиф. Первым делом асоциального пациента намажут, плотно укроют, и он будет почти час сидеть как миленький, избавляясь от вшей. Потом его отмоют, вещи отправят на дезинфекцию и лишь потом приступят к диагностике.
Некоторая часть бомжей появляется в столичной ночлежке, которая расположена на улице Ваупшасова и называется Дом ночного пребывания лиц без определенного места жительства. Здесь медосмотр и санобработка также обязательны.
А если бомж не попадает в больницу и не ходит в ночлежку? Можно ли подвергнуть его, так сказать, принудительной дезинфекции? Нет. Как нельзя беспричинно задержать на улице любого гражданина и направить, например, в санпропускник. Бомж тоже обладает правами и, если не нарушает общественный порядок, ему не скажешь: извольте пройти санобработку.
На столичной улице П.Бровки, возле 1–й клинической больницы, есть еще одно специализированное учреждение — Центр дезинфекции и стерилизации. Его еще называют санпропускник, он специально создан для санобработки асоциальных граждан. Здесь врачи рассказали мне, что прежде практиковали совместные с милицией дни профилактики, рейды. Когда специально выявляли места обитания бомжей и доставляли тех на обработку. Вопрос «гражданских прав» как–то умели обходить. Впрочем, бомжи приходили сюда и сами, добровольно, до 70 человек в день.
Но центр уже несколько лет на реконструкции, процедуры здесь могут начаться лишь в следующем году (пока дезинфекцию бомжей проводят в кожвендиспансере). За время ремонта едва ли стало меньше бомжей. Даже обострилась, например, ситуация с «платяным» педикулезом (когда насекомое обитает в одежде), который труднее обнаружить и искоренить, зато он легче передается.
В прошлом году в столице было зарегистрировано примерно 5 тысяч бомжей. Впрочем, в организациях и Минздрава, и МВД меня предупреждали, что к этой цифре нужно относиться осторожно. Дескать, на то он и бомж: подсчету и регистрации поддается трудно.
Специальной программы, посвященной «житию» бомжей, у нас нет. Возможно, она и не нужна. В целом мне показалось, что острой социальной проблемы с заболеваниями бомжей и тем более риском распространения опасных инфекций пока нет. Есть, скорее, социальное явление. Чтобы оно не стало проблемой, общество не должно терять бдительности.
...Вскоре один мужчина из троицы заметил меня и, что–то заподозрив, спешно удалился. Видимо, социальные нормы для него что–то еще значат. Зато второй подошел к стоящему тут же мусорному контейнеру и погрузился в содержимое по пояс. Женщина невозмутимо продолжала трапезу.
Пусть, однако, зима будет для них теплой!
