В чем главная проблема белорусского АПК

Об этом и многом другом «СГ» рассказал декан экономического факультета Белорусского государственного университета профессор Михаил КОВАЛЕВ.

— Михаил Михайлович, как-то вы сказали, что кризис – это лучшее время для развития бизнеса. Сегодняшняя экономическая ситуация в стране и в мире тоже может стать шансом на успех?

— В кризис выдвигаются сильные. Специфика бизнеса, особенно нового, в том, что в таких условиях выживают немногие. Поэтому, если вы задумали новый бизнес, прежде хорошо подумайте, а получится ли он у вас. И подготовьте для этого оригинальную идею – в ней обязательно должно быть что-то новое, только тогда бизнес будет успешным. Что касается внутренних условий, экономической среды, то в Беларуси они стремительно улучшаются. Это признают практически все рейтинги. Мы если меняем законодательство, то, как правило, в сторону улучшения условий для ведения бизнеса. Единственная проблема — к сожалению, до сих пор мы не научились поддерживать стабильность национальной валюты. Но, думаю, новое руководство – и в Правительстве, и в Национальном банке — сейчас действует грамотно и профессионально. Будем надеяться, в этом году наконец-то наступит стабильность белорусского рубля и эта девальвация будет последней.

— Однако белорусский бизнес последний месяц жалуется на созданные для него условия. Когда действовал налог на покупку валюты, он утверждал, что проще вообще не работать. Насколько это объективная критика и так ли был необходим этот налог?

— Принятые решения в виде 30-процентного налога на покупку валюты свою функцию выполнили. Они были действительно непопулярны, но очень эффективны. Если опять повторится ситуация с набегом вкладчиков на банки, то такая мера может быть снова введена. Декабрьская ситуация была во многом спровоцирована тем, что почти 30 тысяч автомобилей куплено за валюту в России, когда там обвалился рубль, а наш народ побежал за дешевизной, вывозя валюту. К тому же ранее власти слишком много наобещали населению. Говорили, что если вы будете хранить сбережения в белорусских рублях, то получите чуть ли не 50 процентов годовых плюс гарантию от девальвации – это чрезмерно. Сейчас, на мой взгляд, все делается более разумно. В будущем стабильность белорусского рубля станет зависеть от двух вещей: будем ли мы работать лучше, то есть повышать производительность, и перестанет ли государство стремиться понравиться своему населению, платя ему больше, чем оно зарабатывает. Все предыдущие девальвации были вызваны исключительно тем, что нам платили чуть больше, чем мы зарабатывали, а мы при этом не хотели покупать то, что сделали своими руками, выбирая импортное. Фактически налог на приобретение валюты был дополнительной пошлиной на покупку импорта. Если хочешь без налога – покупай свое, белорусское.

— Другими словами, не будь «хапуна», налог бы, возможно, не ввели?

— Не было бы паники среди населения, набега на банки в канун Нового года за валютой, разумеется, налог не вводили бы. Он нужен был с единственной целью — погасить панику, иначе повторилась бы ситуация 2011 года, когда бездействие Национального банка из-за болезни его председателя привело к тому, что буквально за 3 месяца курс рубля упал в 3 раза.

— Панику погасили, но пострадала экономика некоторых предприятий.

— Пострадали в первую очередь импортеры. Они должны понимать, что в любой стране мира нужно заниматься экспортом, а не импортом. У нас же чрезвычайно развит сектор импортоемкой экономики, где работают лучшие кадры. Они «втюхивают» нашему населению импортную продукцию даже тогда, когда есть качественный белорусский аналог. Мне приходилось покупать новозеландскую лопату. Недавно купил другую — для расчистки снега, тоже привезенную за тридевять земель. Это абсурд. Такого быть не должно. Поэтому если импортеры несколько пострадают, с точки зрения национальной экономики их не должно быть жалко — пусть лучше займутся экспортом белорусских товаров. 

Нацбанк правильно сделал, что для юрлиц увеличил норму продажи валютной выручки с 30 до 50 процентов. В тех странах, где хотят, чтобы национальная валюта была стабильной, существует 100-процентная продажа валютной выручки — это, например, Китай, Чили. Какая взаимосвязь? Если сегодня экспортер продал доллар по 14000, а завтра ему надо купить материалы и комплектующие за валюту, он будет заинтересован в том, чтобы курс белорусского рубля оставался стабильным. Когда же обязательная продажа только 30 процентов, их больше интересуют остающиеся 70 процентов, поэтому они больше заинтересованы в девальвации.

— Но в ноябре-декабре убытки подсчитывали и экспортеры, в частности, перерабатывающие мясо-молочные предприятия.

— Они должны были бы знать, что, несмотря на то, что в мире есть сотни разных валют, валютой контракта всегда должен быть доллар США. 90 процентов мировых трансграничных контрактов заключаются в долларах. Рассчитываться можно и в национальных валютах, но в контракте должен быть прописан доллар. Так поступают «Газпром» и российские нефтяники. Если бы в контрактах наших экспортеров в Россию цены были прописаны в долларах, они бы ничего не потеряли.

— В то же время говорят, что, если бы произошла девальвация белорусского рубля сразу же вслед за российским, некоторых потерь удалось бы избежать. Так ли это?

— Выгода от девальвации длится 3, максимум, 4 месяца. Затем, так как мы слишком импортоемкая экономика, цены мгновенно вырастают. Для России столь значительная девальвация стала неожиданностью – там таких ситуаций давно не было, поэтому в сложившейся ситуации у них цены долго не шли вверх, чем и воспользовались некоторые белорусы. Наши же импортеры к таким условиям более подготовлены, поэтому, как правило, цены они поднимают даже с опережением. Учитывая все это, если бы белорусские экспортеры в Россию попросили за свою продукцию столько же в долларовом эквиваленте, как ранее, то их товары автоматически стали бы менее конкурентоспособными – они оказались бы дороже российских аналогов.

— То есть получается, что предприятия-экспортеры попросту оказались неподготовленными к ситуации и просчитались?

— Да. С другой стороны, есть, конечно, и глобальный вопрос. Все прогнозы показывают, что со временем Россия перейдет на самообеспечение продовольствием. Поэтому нашим экспортерам нужно искать другие рынки сбыта. Например, с ростом благосостояния Китай начнет импортировать в том числе молочные и мясные продукты – для его почти полуторамиллиардного населения своего уже будет недостаточно. Поэтому нашим аграриям нужно учить языки и пробовать поставлять свою продукцию не только в Россию. На что уже неоднократно указывал Президент.

— С 1 января начал работу ЕАЭС. Поспособствует ли он расширению экспортных рынков Беларуси?

— При всей шумной компании вокруг него пока ЕАЭС, по-моему, ничего принципиально не меняет. Таможенный союз вроде был и до этого. Товары должны были двигаться свободно. Но вы знаете, что одна какая-нибудь инспекция России может остановить экспорт сразу 30 белорусских заводов в один день. Я не идеализирую белорусскую продукцию. Нарушения не исключаются. Но когда в один день останавливают экспорт сразу для 30 предприятий, понятно, что это заказ, наезд в целом на Беларусь. Если мы будем активно работать в комиссии ЕАЭС, больше такие ситуации не повторятся. Ясно, что мы не должны ждать 2025 года, как нам обещает Россия, и добиваться, чтобы вывозные пошлины на нефть и нефтепродукты устанавливала не единолично Россия, а евразийская экономическая комиссия, где мы вместе с Казахстаном, Азербайджаном и Арменией будем представлены. Потому что в один прекрасный день Россия может сделать так, что станет нерентабельной работа всех наших нефтеперерабатывающих заводов. Радуемся, что с этого года вывозные пошлины будут оставаться у нас. Но вы сами видите, что происходит, с одной стороны, с ценой на нефть на мировом рынке, а с другой — с размером вывозных пошлин, когда Россия стремительно их уменьшает и вводит налог на добычу. В итоге получится, что белорусам обещали 2,5 миллиарда, а на деле хорошо если миллиард получим. Словом, наш «старший брат», увы, не всегда ведет себя так, как положено вести себя в единой экономической семье.

— На какие рынки тогда стоит ориентироваться в первую очередь?

— Если раньше доминировали США и ЕС, то в ближайшее время на глобальную арену выйдут Китай и Индия. На них-то и нужно ориентироваться в первую очередь! В Африке поднимаются некоторые государства, а это тоже люди, которых нужно кормить. Та же Нигерия — нефтедобывающая страна с населением, которого скоро будет больше, чем в США. Можно рассматривать и рынки Латинской Америки. Но самое главное — нужно видеть, как меняются рынки мира, и выпускать ту продукцию, которая даст наибольшие доходы. Мы зациклились на сельском хозяйстве и машиностроении. Но сегодня можно гораздо больше заработать, продавая мобильные телефоны и другую электронику. Китай уже получает от этого значительные доходы. Ясно, что мы упустили момент. Хотя, имея доставшуюся нам от социализма базу в области радиоэлектроники, мы могли бы быть таким центром, где собиралась бы продукция мировых компаний, например, разрабатывающих электронные гаджеты. Не исключено, что завтра появятся какие-то новые технологии — это нужно чувствовать и развиваться в этом направлении.

— Вы думаете, аграрная Беларусь может так переориентироваться?

— Быстро переориентироваться нельзя. Но стремиться к этому надо. Для чего и нужен малый бизнес. Есть удачные примеры – тот же Парк высоких технологий, когда компьютерные программы, написанные белорусами, идут по всему миру. Это хорошо известная всем компьютерная игра World of Tanks и программа для общения Wiber. Другое дело, что наши программисты придумывают много умных вещей, но их до сих пор не умеем продавать. И, увы, экспорт наших IТ-технологий, который мог бы быть на уровне 2 миллиардов долларов, сегодня составляет только полмиллиарда.

— Михаил Михайлович, несколько лет назад вы сказали, что белорусская экономика для своего успеха должна стоять на трех столпах: логистике, IT-технологиях и производстве продуктов питания. Изменились ли приоритеты в последнее время?

— Нет. Но на IT нужно научиться зарабатывать больше. Потому что сегодня наш экспорт в этой области равен почти тому, что мы платим программистам. В продовольствии наша проблема в замкнутости на одном рынке. К 2050 году население мира достигнет 10 миллиардов, и встанет задача прокормить их хотя бы по минимуму. Продовольствия не будет хватать, поэтому ниши появятся. Но для этого надо быть более активными. Пока же Беларусь, например, не участвует в тендерах для закупки продовольствия для голодающей Африки. Что касается логистики, то это направление уже приносит Беларуси около 6 миллиардов долларов экспортной выручки без особых вложений государства в развитие этой сферы. Владельцы нескольких небольших частных транспортных компаний зарабатывают для страны приличные деньги. Тем не менее нужно помнить, что мы находимся на границе ЕАЭС и ЕС, и этим нужно пользоваться. Суэцкий канал уже не может пропустить все китайские товары, идущие в Европу. Китай планирует восстановить сухопутный маршрут из Западного Китая в Западную Европу — аналог Великого шелкового пути. Я убежден в том, что этот проект будет развиваться, и мы можем в нем активно участвовать. Китайцы сами говорят, что одно из ответвлений этого пути пойдет через Казахстан, Россию и Беларусь.

— В прошлом году в мире произошла масса событий, повлиявших как на мировую, так и на белорусскую экономику: события в Украине, падение цен на нефть, санкции против России и самой России. А чего нам стоит ожидать от экономики в 2015 году?

— 2014 год, действительно, переломный во многих процессах. Вызваны они в первую очередь изменением экономической географии. В прошлом году ВВП Китая впервые по американским ценам, точнее, по паритету покупательной способности, стал больше, чем ВВП США. Произошла «сланцевая революция» — появился альтернативный источник энергии, то есть заканчивается нефтяной период, а Россия оказалась к этому не готова. Поэтому экономическое будущее ЕАЭС и Беларуси во многом зависит от того, сможет ли Россия смотреть вперед, а не оглядываться в прошлое. Ей в новых условия будет очень тяжело устоять. Однако продовольственные санкции, на которые она пошла, окажутся весьма полезными для российского сельского хозяйства. Россия может кормить не только себя, но и еще значительную часть мира, располагая таким пахотным клином и такого качества землями, как черноземы.

Беларуси из этого следует сделать свои выводы. Ясно, что Россия не пошла бы на запреты в отношении белорусской продукции, если бы видела, что без нее не сможет накормить свое население.

— Михаил Михайлович, в таком случае какой совет вы можете дать белорусскому АПК?

— Главная проблема АПК — кадровая. Если бы в этой сфере работали такие же по качеству специалисты, как те, кто занимаются импортом сюда высокотехнологичной продукции, таких проблем не было бы. Мы видим, что там, где компетентный и современный председатель СПК, там все нормально, есть прибыль. Но, увы, в 90 процентах председатели СПК — не менеджеры XXI века. Поэтому в первую очередь нужно каким-то образом изменить кадровую политику и подготовку специалистов для сельского хозяйства.

И последнее: нужно понимать, что сегодня успеха добиваются только очень крупные предприятия и компании. Поэтому нужно ускорить процессы укрупнения перерабатывающих молочных и мясных предприятий. В идеале в Беларуси должны быть один-два гигантских мясо-молочных холдинга. Для внутреннего рынка это будет монополией, но зато позволит успешно конкурировать на внешнем.

— У Беларуси есть для этого потенциал?

— Да. Если захотим, то все сможем сделать. Но надо быть более упорными и настойчивыми.

Фото Павла ЧУЙКО, «СГ»