Горячее обсуждение этого страстного монолога в коридорах редакции приоткрыло завесу над печальным фактом: почти у каждого из нас имелись истории о родственниках или друзьях семьи, в свое время столкнувшихся с нелегким выбором между совестью, упорно не соглашающейся отдать дорогого тебе человека в дом престарелых, и долгом перед семьей, детьми, которых необходимо кормить, одевать, обучать за ту самую “пусть небольшую, но стабильную зарплату”.
Какие варианты предлагает общество тем, чьи родные остались обездвиженными, прикованными к постели, нуждающимися в постоянном досмотре и уходе? Почему так много жалоб поступает от людей на недостаточно развитую сферу социального обслуживания и дороговизну услуг сиделок? “Народная газета” решила провести свое собственное журналистское расследование.
* К 2050 году пожилых людей в мире будет намного больше, чем молодых. Таковы неутешительные выводы, опубликованные в погнозном докладе ООН.
* Пожилая часть общества, говорится в докладе, составит к 2050 году 22 процента населения (сейчас этот показатель равен 11 процентам), причем существенную долю, особенно в развитых странах, займут те, кому за 80.
* В странах Европы, полагают авторы документа, через сорок три года количество людей старше 60 лет составит
32 процента и вдвое превысит число детей до 15 лет.
Особенно когда мы не знаем, что помощь — рядом
Как бы мы ни хорохорились, как бы ни бодрились, а время и возраст берут свое. Перед их разрушительной силой мы все равны и беспомощны. Нередко, наблюдая, как стареют люди, диву даешься тем переменам, которые происходят с ними. Некогда заядлый весельчак и балагур, душа компании вдруг предстает больным, разбитым, преждевременно постаревшим человеком. Его будто подменили.
Сосед по лестничной площадке Виктор К., когда мы в девяностые годы минувшего века вселились в квартиру напротив, был жизнерадостным, общительным, приветливым. Любил посидеть во дворе с мужиками за костяшками домино, посудачить о том о сем. Охотно участвовал в решении маленьких бытовых проблем совместного проживания в одном доме, одном подъезде, на одной площадке. Скажем, перегорала лампочка — он с готовностью заменял ее, нужно было занести в квартиру мебель — подставлял плечо, никогда ни с кем не конфликтовал. Вдруг стала замечать, что доброжелательного соседа вижу все реже и реже. А спустя некоторое время он стал появляться уже в инвалидной коляске.
О том, что произошло, спросила его супругу Тамару, которая, несмотря на серьезное испытание, выпавшее на ее долю, не теряла присутствия духа и мужественно ухаживала за тяжело заболевшим мужем. Оказалось, он перенес травму головы, которая лишила мужчину не только нормальной подвижности, но со временем и рассудка. К тому моменту оба были уже пенсионерами. Тамаре, которая продолжала работать, так как двух скромных пенсий на жизнь не хватало, с работой пришлось расстаться. Муж требовал все больше и больше внимания к себе, ежечасного, ежеминутного присутствия.
Неоднозначно складывались у соседей отношения с медиками. Только на третий год болезни, после того как Тамара достучалась до специалистов психоневрологической больницы, удалось “выбить” для мужа группу инвалидности. Однажды при посещении участкового врача в поликлинике пришлось просить чужих людей поднять коляску через несколько ступенек. Тамара оставила запись в книге отзывов, мол, неплохо бы в медучреждении сделать пандус для колясочников. На замечание среагировали, но ответ не утешил: “сделать пандус не представляется возможным из-за отсутствия финансовых средств”.
На вопрос, не было ли желания поместить тяжело больного мужа в интернат, Тамара К. ответила, что нет. Хотя пять лет измотали ее достаточно. От каких-либо желаний для себя пришлось целиком и полностью отказаться. “Мне хотя бы пару недель отдыха”, — добавляет уставшая женщина. При этом, повторяю, она остается приветливой, неозлобленной. Помогают ей по возможности дочь от первого брака, зять и внуки. Сын же мужа только однажды навестил больного отца, и с тех пор с его стороны не было никакого внимания.
Заведующая отделом социальной помощи на дому территориального центра социального обслуживания населения Железнодорожного района Гомеля Лариса Агеенко говорит, что пожилым людям района, данные о которых уточняются каждый год, оказываются разные виды помощи в соответствии с их пожеланиями, физическими и финансовыми возможностями. Помощь может быть постоянной — от двух до пяти раз в неделю, разовой — выполнение конкретной работы по дому или оказание услуги. Она может быть бесплатной при низкой пенсии, с частичной и полной оплатой. Разовая помощь за час обойдется в 903 рубля. Общая сумма оплаты за услуги приходящих соцработников составляет в месяц в среднем 20 тысяч рублей. Нагрузка на одного работника центра (всего их 50) — 10 пожилых людей. В среднем каждый из них тратит на своего подопечного 2 часа в день. Это в том случае, когда пожилые люди, как уже говорилось, на своих ногах и при здравом рассудке. Помощью охвачены не только одинокие пожилые, но и имеющие близких родственников, скажем, детей, живущих в другом конце города или в другом городе вообще.
Центр соцобслуживания Железнодорожного района Гомеля имеет еще в штате медицинскую сестру. Можно здесь заказать и сиделку из числа обученных этим навыкам соцработников, что также обойдется в 903 рубля за час. Но основная проблема заключается в том, что прийти к вам на дом такой специалист может только на час или два. В комитете по труду и соцзащите Гомельского облисполкома поделились информацией об институте сиделок, который пытаются организовать в масштабе республики. Но пока что это только проект, вызывающий много вопросов, а потому и не получающий конкретного воплощения. Например, в Гомельской области подобное пытались организовать за счет обучения безработных, состоящих на учете на бирже труда. Но возникает проблема с надежностью людей, которые придут в дом практически с улицы и останутся в нем без контроля на долгое время наедине с беспомощным больным. Конечно, в Гомеле наверняка найдутся примеры решения проблемы по уходу за пожилыми людьми с привлечением в частном порядке медицинских сестер и сиделок. Но вряд ли это будет дешево и доступно обычным семьям.
А лежачих одиноких пожилых людей, как правило, ждет интернат. Сотрудникам центра неоднократно приходилось офор-млять направления в эти учреждения. Лариса Агеенко добавила, что интернаты Гомельской области неплохие. Особенно недавно организованный на базе бывшего санатория в Васильевке.
Как человек, проработавший не один год в центре социальной защиты, Лариса Иосифовна поделилась и таким наблюдением. В последнее время в интернатах все чаще оказываются пожилые люди, имеющие близких. И дело здесь не в плохом к ним отношении. В XXI веке наша жизнь стала значительно жестче: молодежь напряженно работает, нередко пожилой человек надолго остается один дома, так как близкие физически не имеют возможности быть с ним рядом. Но оставлять беспомощных людей наедине с четырьмя стенами — тоже не выход. Да и отношения между родственниками бывают разные — об этом тоже нельзя забывать. И тем не менее интернатная система для пожилых людей в силу нашей ментальности вызывает у многих отторжение. В развитых же странах с их высокой требовательностью к работающему человеку она довольно распространена.
...Я спросила свою соседку Тамару о том, знает ли она о центре социальной помощи, семья как раз проживает в Железнодорожном районе Гомеля. Оказалось, что она о нем и не слышала. Отрицательным был ответ и на вопрос о том, не предлагал ли кто-нибудь оттуда помощь, от которой Тамара не отказалась бы. Выходит, не всех пенсионеров в центре пересчитали. Тяжело больной сосед, получается, остался неучтенным.
Несомненно, примеров сложных ситуаций с немощными пожилыми людьми можно привести более чем достаточно. Зачастую эта так называемая осень жизни — серьезное испытание и для них самих, и для их близких. Каждый случай конкретен, требует своих подходов и своего решения. Лишь бы эти люди не оставались без внимания, тепла, медицинской помощи. Лишь бы не превращались в бомжей, которые все же нет-нет, да и попадаются на наших улицах.
Как ни парадоксально, но наиболее сложная ситуация с поддержкой немощных стариков сложилась в Минске. Впрочем, что же тут парадоксального, если учесть масштабы численности пожилого населения столицы и количество социальных работников при районных центрах социального обслуживания населения (РЦСОН). К примеру, только во Фрунзенском районе свыше 400 тысяч жителей, а в среднем по городу приходится не больше 2 сиделок на каждый РЦСОН.
25-летняя Лида выхаживает своего дедушку с начальной формой старческого маразма. Отдать Петра Григорьевича в интернат она отказывается категорически: сильны десятилетиями привитые представления о несвежем белье на койке, хамстве обслуживающего персонала, не поданном вовремя судне... Иногда кажется — сил больше нет, жизни не видит молодая девчонка, чьи родители уехали за границу работать по контракту еще до того, как приключилась беда с отцом матери. Хоть на время поместить бы дедушку под присмотр специалистов, но тут начинается борьба с собственной совестью после разговора с Петром Григорьевичем, во время которого он, плача, шепчет: “Внученька, об одном прошу: дай помереть дома, не увози меня отсюда!..”
— Я пробовала нанять сиделку по объявлению, — жалуется Лида. — Но это влетит в ощутимую копеечку, что-то около пяти тысяч в час. Что мне этот час, а за день набегает баснословная сумма. Рассказывали мне про наш столичный Дом милосердия, как там уютно, хорошо, старики не нарадуются. Я позвонила туда и слышу: самая дешевая палата — 26 тысяч в сутки, плюс еще тысяч 10 за питание, плюс сумма за лечение. В среднем уход за стариком обходится родным в 60 тысяч в день. Это около двух миллионов в месяц. Интересно, какая семья со средней зарплатой в
700 тысяч может позволить себе такие траты?
Причем в самом лучшем смысле этого слова
И речь идет вовсе не о столичной новинке, а о настоящей достопримечательности маленького городка на Витебщине.
Территориальный центр социального обслуживания населения появился в Докшицком районе несколько лет назад и стал первым государственным учреждением подобного типа в области. Не было денег и опыта. Но было огромное желание позаботиться о стариках. И райисполком принял решение: открыть центр за свои, сэкономленные в бюджете средства. Выполнить сыновний долг перед людьми, которые отдали молодость, здоровье, можно сказать, жизнь родному государству.
Правильность решения подтвердило время. Сегодня такие центры действуют во всех районах, а их деятельность постоянно расширяется. В Докшицы едут за опытом не только из своей области, но и из Могилевской, Минской и других регионов страны.
— В первую очередь мы решили позаботиться об одиноких стариках — самой уязвимой, а иногда и просто беспомощной части населения, — рассказывает директор территориального центра Мария Курдеко. — Так возникла базовая структура — отделение социальной помощи на дому. 750 пожилых людей сегодня нормально живут благодаря заботе и трудам социальных работников.
Всего же в районе одиноких пожилых людей 1059 и 4698 — одиноко проживающих. Всех их знают, так сказать, в лицо работники центра. Потому что побывали в каждом доме. Обязательный подворный обход — не дежурное мероприятие ради галочки в отчете. Это возможность досконально изучить, как живут люди, особенно в сельской глубинке, в чем нуждаются, создать банк данных, спланировать работу.
На базе бывшей участковой больницы в Ситцах три года назад открыли отделение круглосуточного пребывания одиноких пожилых людей. Тут красиво, уютно и удобно. Созданы все бытовые условия, есть даже своя русская банька. Четверо из 25 жителей отделения не одиноки и приняты сюда в виде исключения. А по правде говоря, ради спасения их жизней.
— Мы были вынуждены забрать инвалида войны и его жену, хотя сыновья живут неподалеку. Да волновали их только пенсии стариков, которые можно было бы тут же пропить, — вспоминает Мария Алексеевна. — Дедушка надел свои ордена и медали, взял меня за руку и заплакал. Вот так, говорит, дочушка, а ведь как хотел доживать свой век рядом с детьми... Одну бабушку оформляли, так она просила: вы один раз меня горяченьким покормите, а больше и не надо... Сегодня наши бабули могут из пельменей и голубцов серединку повыковыривать, а остальное оставить на тарелке. Балуем мы их, как и во всякой нормальной семье. Четырехразовое питание плюс кефир на ночь — многие у себя дома об этом только мечтали...
Жизнь показала, что не только старики нуждаются в социальной защите, помощи государства и общества. При центре открылось отделение первичного приема информации, анализа и прогнозирования. Создан банк данных. Сегодня в нем кроме пожилых людей 263 многодетные семьи, 21 ребенок-сирота,
501 неполная семья, 72 воина-интернационалиста, 291 ветеран Великой Отечественной войны, 1498 инвалидов, в том числе 97 детей-инвалидов.
Вы заметили, не приблизительные цифры называют в Докшицах, тут знают о проблемах каждой семьи и каждого человека. А когда их основательно изучили, родилась еще одна идея — создать отделение срочной социальной помощи. Фактически это “хозгруппа на колесах” — в ее распоряжении три трактора, два мотоблока... Социальные работники помогают в заготовке дров, обработке приусадебных участков, ремонте печей, заборов, калиток и массе других дел, которые постоянно возникают по хозяйству. Люди просто в восторге от такой помощи. Пришлось в Докшицах завести специальную книгу: не жалоб и даже не предложений — благодарностей!
Нынче уже 113 семей обратились за консультативной помощью, 43 — за психологической, по “горячему” телефону или специальной линии, которая так и называется — “Доверие”. В центре работает еще одно структурное подразделение — отделение психологической помощи и реабилитации; за семь месяцев текущего года сюда обратилось 564 человека.
— Вообще острой проблемой пожилых людей, инвалидов стало даже не то, что большинство не в состоянии себя обслужить, а чувство одиночества, своей невостребованности, ненужности, — уверена Мария Алексеевна. — Решив исправить эту несправедливость, мы создали клуб для ветеранов войны и труда “Катюша”.
Недавно зашел в центр новый председатель райисполкома Олег Пинчук, поинтересовался, что это за мероприятие так весело проходит. Объяснили: очередное заседание клуба ветеранов.
— Так и я хочу послушать! — заявил Олег Леонидович.
Ветераны были растроганы: в такое сложное время — идет жатва, подготовка к 600-летию Докшиц, а глава местной власти уделил им столько времени и внимания.
А в декабре прошлого года в рамках президентской программы “Дети Беларуси” в Докшицах создали еще один клуб — для детей-инвалидов и молодых инвалидов, который назвали “Солнечный круг”. Он быстренько “оброс” различными кружками — “Золотой ключик”, “Пойми себя” и другими. В планах — открытие отделения дневного пребывания детей-инвалидов, на это уже выделено 20 миллионов рублей, закуплены тренажеры, телевизор, DVD-проигрыватель...
Неудивительно, что в Докшицах бытует поговорка: нередко родные дети так не заботятся о стариках, как это делают социальные работники.
А вот еще одна поучительная история, произошедшая в Солигорском районе. Получив высшее образование, Алексей уехал в Сибирь. Откуда вернулся с неплохими деньгами. Как разумнее ими распорядиться?
— Самое надежное — вложить в недвижимость, — посоветовал умудренный жизнью отец. — Есть и у меня накопления. Построим дом на усадьбе бабушки в городском поселке, будет дача для всей семьи.
На том и порешили. Мастеровитый Андрей Васильевич постарался: кирпичный домина вырос всем на загляденье, рядом — хозяйственные пристройки. Без лишних слов оформили все на молодого, энергичного Алексея. И в свободное время у бабушки, в общем уютном доме, собирались самые близкие Андрея Васильевича: семьи двух сыновей, дочери. Гуляли, веселились...
После смерти матери Андрей Васильевич подарил солигорскую квартиру младшему сыну, а сам переехал в ее владения. Пенсионер не только сохранил подворье, но и значительно расширил его: возделывал 45 соток земли, держал двух коров, свиней, кур. Приобрел деревообрабатывающие станки, начал основательно обустраивать усадьбу, выполнять заказы соседей.
Все резко изменилось, когда умерла супруга Андрея Васильевича и он женился почти на ровеснице старшего сына. Брак оформили официально, что дало женщине право на наследство части семейного состояния.
— Не бывать такому! — твердо заявил Алексей, который к тому времени развелся с женой и отдал ей одну из двух солигорских квартир. — Все здесь приобретено и построено на мои деньги! И ты, отец, убирайся со своей женой вон!
На мирной бабушкиной усадьбе разгорелись ссоры, раздоры такого накала страстей, что Андрей Васильевич часто плакал, не скрывая слез, а соседки крестились и тяжело вздыхали: “Не дай Бог дожить до такого!”. По инициативе Алексея спорный дом отключили от электричества. Замерли холодильник, телевизор, станки. Младшие сын и дочь в конфликт не вмешиваются. И 73-летний мужчина обратился к местным властям: помогите, защитите от произвола родного сына! Председатель Солигорского райисполкома на его слезном заявлении поставил резолюцию: помочь пенсионеру! Но как? Над этим ломает голову начальник районного управления по труду, занятости и социальной защите Николай Корнейчук. И все больше приходит к выводу: для начала о непорядочном поведении Алексея в отношении отца нужно сообщить руководству “Беларуськалия”, где тот работает не рядовым инженером...
Это не единственный случай, когда солигорским властям приходится оказывать помощь старикам при рядом живущих детях. Из 138 тысяч жителей города и района 37 тысяч перешагнули пенсионный рубеж. Каждый пятый пенсионер — одинокий или одиноко проживающий, кандидат на повышенное внимание со стороны местных властей. 1330 одиноких, ветеранов войны, инвалидов обслуживаются на дому. 167 социальных работников, среди которых
10 мужчин, обеспечивают их продуктами питания, лекарствами, убирают квартиры, заботятся об отоплении, просто поддерживают морально. Там, где нет ФАПов, социальные работники имеют тонометры, в случае недомогания ветерана они сами измеряют давление, оказывают первую медицинскую помощь или тут же вызывают врача. Многие социальные работники выходят за рамки служебных обязанностей и постоянно заботятся о ветеранах, как о своих близких. Леонид Терешко из деревни Боровая, к примеру, нередко на помощь своим подопечным выезжает на телеге с семьей: пашут, боронуют огороды, стирают, убирают дворы.
— Но есть работы, к примеру ремонт кровли, печи, которые социальные работники выполнить не могут, — рассказывает руководитель Солигорского районного территориального центра социального обслуживания населения Анна Галимшина. — Для оказания таких услуг нужна мобильная бригада.
Ставка единственного социального работника такого профиля с месячным окладом в 200 тысяч рублей сегодня не востребована. Да и много ли сделал бы такой специалист без транспорта, инструмента?
Из местного бюджета, различных фондов за последнее полугодие оказана материальная помощь на сумму, превышающую 47 миллионов рублей. В четырех сельских больницах создано 36 медико-социальных коек, в отдаленных деревнях действуют девять домов социальных услуг, где медики, работники быта, культуры максимально удовлетворяют запросы старых людей.
Но есть ветераны войны, труда, нуждающиеся в более основательном уходе. Сегодня 49 престарелых жителей Солигорщины желают определиться в дома-интернаты. Очередь продвигается медленно, оформившихся туда за полугодие можно пересчитать по пальцам. Ситуация обещает улучшиться к 2010 году, когда в районе должно открыться отделение круглосуточного пребывания для одиноких инвалидов и пенсионеров на 40 мест. Но кое-кто из престарелых этого дня никогда не дождется...
Комментарий консультанта отдела развития и координации социальной помощи и социального обслуживания управления государственной социальной поддержки населения Министерства труда и соцзащиты Республики Беларусь Янины ЛАДЫШЕВОЙ:
— Ситуация действительно сложилась непростая. Прежде всего потому, что территориальные центры социального обслуживания населения не могут быть и рентабельными, и доступными одновременно. Если в частных фирмах услуги сиделок оцениваются в 800 тысяч белорусских рублей в месяц, то в СЦОН за восьмичасовой рабочий день сиделки родственники обслуживающихся граждан платят всего 9 тысяч. Средняя заработная плата социального работника не превышает 350 тысяч рублей. У сиделки и того меньше. Конечно, мы могли бы последовать примеру частных фирм, того же Дома милосердия и поднять цены. Тогда появились бы и достойные зарплаты, и великолепные условия содержания стариков в приютах. Но беда в том, что подавляющему большинству населения мы перестали бы быть доступны. А значит, от понятия “социальное обслуживание” не осталось бы и следа. Кроме того, есть еще один серьезный момент: официально должность сиделки не утверждена ни за одним СЦОН! До сих пор нет возможности, чтобы ввести подобную ставку в соццентрах. А ведь нельзя забывать и о том, что сиделки у нас имеют самый низкий тарифный разряд среди работников социальной сферы — пятый. Отсюда насколько востребованность, настолько и непрестижность этой должности.
Разумеется, мы стараемся выходить из сложного положения, и не надо говорить о том, что государство ничего не делает для своих старых немощных граждан. Напомню, что как таковые социальные центры начали развиваться с конца 2004 года, так что за неполные три года нам удалось добиться значительных успехов. По итогам полугодия работники социальной сферы объяли заботой 77 тысяч 479 человек по республике, частично решена проблема с отдаленными сельскими населенными пунктами, куда трудно добираться ухаживать за стариками: в районных центрах социального обслуживания созданы отделения круглосуточного пребывания для лиц, нуждающихся в досмотре. Всего в Беларуси 37 таких отделений, причем 13 из них находятся в Витебской области. За пребывание в них платят 80 процентов от пенсии, зато всегда ухожены, накормлены, одеты. Для лежачих больных предоставлено 2275 мест в 97 больницах сестринского ухода и 2100 социальных коек в простых больницах. Разовые услуги оказывают нуждающимся работники отделов срочного социального обслуживания, на данный момент больше 1000 человек по республике регулярно пользуются ими...
Поразмышляв над фактами, журналисты “НГ” так и не пришли к однозначному выводу: в чем причина того, что многие пожилые люди в стране продолжают оставаться, как ни печально это осознавать, грузом для своих родных и близких. Неравноправная схватка между совестью и долгом у родственников продолжается порой десятилетиями. И что бы там ни говорили, в глазах придирчивого общества дети, сдавшие престарелых родителей в интернат, всегда были и будут образчиком неблагодарности. А те, кто месяц за месяцем, год за годом ухаживает за немощным отцом или матерью, — почти герои.
Путь становления, на котором находится сейчас социальная сфера, тернист и извилист. Но мы обязаны пройти этот путь вместе, и забота о пожилых людях не должна быть болью только лишь работников социальных служб. Очень многое зависит и от других ведомств, от реальной финансовой помощи государства, от организованного волонтерского движения. От воспитания в обществе установки, что труд человека, находящегося при чужом больном старике, меняющего ему памперсы, протирающего пролежни, ухаживающего за немощным, оказывающего ему не только физическую, но и, что не менее важно, психологическую помощь, должен оцениваться по достоинству и ни в коем случае не считаться “дармовщиной”.
А что думаете по этому поводу вы, дорогие наши читатели? Ждем ваших писем на почтовый и электронный адрес редакции.
