Его сосед — Том Тыквер, а Роберт де Ниро — партнер по съемкамНа экране появляются двое мужчин — они выходят из моря с огромным платяным шкафом. Несут его через весь город, заходя в различные заведения. Вместе со шкафом их вышвыривают из ресторана, потом — из отеля. В конце концов их бьют хулиганы и разбивают зеркало в шкафу. Двое мужчин возвращаются в пучину моря. Вместе со своим шкафом... Короткометражка Романа Поланского — метафора о бремени ответственности в обществе.
60–секундный ролик шокирует и запоминается надолго. Собственно, в этом и состоит задача современного «короткого метра» — самого некоммерческого на сегодняшний день искусства.
В далекие 60–е легендарный художник и перфомансист Нам Джун Пайк первым организовал эксцентричную выставку: десятки перевернутых телевизоров показывали удивленным зрителям картинку с искажением. Так началась эра видеоэкспериментов. Ежегодно радость лицезреть подобные шедевры мирового искусства белорусам дарит Валерий Канищев — кинопродюсер и актер немецкого кино, а также представитель дирекции Международного берлинского фестиваля короткометражного кино «ИнтерФильмВосток». Такие шоу для большинства из нас — пока единственная возможность прикоснуться к красоте и многогранности психоделических видеоклипов, понять их язык. Вот и сегодняшняя беседа с Валерием как нельзя кстати: в Доме кино прошло очередное визуальное шоу «Короткое замыкание. Культовые клипмейкеры».
— В Европе видеофестивали давно не редкость. А когда можно будет серьезно говорить о белорусской школе режиссуры видеоарта?
— Уже можно. В прошлом году на «ИнтерФильме» в раздел «Эксперимент» попал белорусский видеоролик «Нарцисс», снятый обычным фотоаппаратом, а также одна мультипликационная работа. Главное — не бояться перемен во всем: в кино, живописи, музыке. Взять, к примеру, замечательный скандинавский сюрреалистический коллектив «Трактор», который примет участие в «Замыкании». Благодаря собственной настойчивости этим ребятам удалось со своим особенным, «северным» мировоззрением пробиться в киноиндустриальную тусовку Нью–Йорка. Постепенно они собрали практически все мировые призы в области рекламы. Я считаю, недалеко то время, когда и белорусские имена зазвучат в международном формате. Кстати, именно через Беларусь о фестивале узнают российские, украинские режиссеры и предлагают свои творения. Я сам родился в Украине, долгое время жил во Львове, но очень люблю Минск: здесь я учился — он меня во всех смыслах образовал. Хотя сейчас и Берлин стал родным городом.
— Каким ветром тебя занесло в Германию?
— Ой, это было еще в начале 90–х, в горбачевские времена. Окончил в Минске академию искусств, получил профессию режиссера — с ней и рванул за границу. Сначала — во Францию. Потом много ездил по Европе, пока не осел в Берлине. Со мной путешествовал мой брат, тоже режиссер. С ним мы на чужбине развлекались, как могли. Например, устраивали уличные концерты — пели частушки под балалайку. Так я познакомился со своей первой женой, немкой. Появилось трое детей — я успокоился и постепенно обрел себя в киноискусстве. Теперь активно снимаюсь в телесериалах, художественных фильмах, довелось сотрудничать даже с Робертом де Ниро. Вместе с «ИнтерФильмом» езжу по миру, ищу молодые таланты. Совсем недавно начинающая белорусская актриса (Ольга Нефедова, мы сообщали уже об этом. — «СБ») прошла кастинг и уже занята в картине известного немецкого режиссера Вейта Хельмера, который в свое время первым начал работать с Чулпан Хаматовой.
— Ты говоришь о Берлине как об эпицентре европейского кино.
— Возможно, сегодня это так и есть. Во всяком случае, последние 5 лет, с тех пор как пошла так называемая новая берлинская волна. Жесткая, социальная — как умеют только немцы. Если любовь — то вечная, страсть — грубая. Свежие идеи «волны» отлично реализуются даже в видеороликах по 30 секунд. Меньше в коротком метре уже нельзя. Верхний порог фестиваля: 30 минут — документальное и 20 — игровое кино.
— Каковы границы видеоарта в целом?
— Об этом много спорят. Я для себя решил: видеоискусство — это инсталляция. Если, скажем, на художественной выставке присутствует экран или представление сопровождает какая–то кадровая нарезка — это уже видеоарт.
— Этот жанр можно отнести к кино?
— Короткометражные видеоролики — да. «Короткий метр» — изначально жанр французского кино. Краткого, черно–белого, лаконичного, которое задавало тон всему мировому кинематографу. Затем Голливуд его отодвинул, введя свой 90–минутный стандарт. Короткометражки ушли в арт–хаус.
— А сейчас возвращаются на большой экран?
— Да, это тенденция. Становится модным все, что уже когда–то было. Чем древнее аппаратура, на которую снимаются современные ролики, тем к ним больше интереса. И наоборот: при помощи отличной техники создается кино по технологии наших прапрадедушек.
— Однажды ты говорил об особом элементе свободы, который присутствует в видеоарте. Объясни его.
— Он в общей аполитичности абсолютно разных по профессии, по возрасту режиссеров. На фестивалях визуального искусства отсутствует авторитарность жюри — все зрители имеют право голоса. На таких показах впитываешь разом все краски происходящего — кино, музыку, живопись, свет, голоса людей, даже запах кофе. Многому удивляешься, что–то приводит в восторг. Люди не сидят и не смотрят одновременно, скажем, короткометражные работы Мишеля Гондри, как в кинотеатре, а свободно переходят от одной инсталляции к другой. У каждого свои впечатления. В этом шарм видеоарта.
— Чего ждать Минску в ближайшем будущем?
— Скоро «ИнтерФильм» побалует белорусскую публику классикой итальянской анимации режиссера Бруно Боцетто, а также лучшими фильмами европейского «Оскара». Кроме того, по счастью, в Берлине моим соседом оказался сам Том Тыквер. Он уже дал согласие на демонстрацию здесь своих малоизвестных фильмов. Не исключено, в следующем году лично приедет в Беларусь.
Фото Кристины КУЗЬМИНОЙ.
