Методологические идеологемы историков

Статья первого заместителя главы Администрации Президента академика Анатолия Рубинова вызвала значительный интерес среди историков. Посчитал своим профессиональным долгом включиться в обсуждение поднятых в статье проблем, конкретного изложения некоторых из них нашей историографией последних лет. Надеюсь, это будет нелишним для массового читателя.

«Холодная война» между США и НАТО — с одной стороны, СССР и Организацией Варшавского Договора — с другой закончилась победой США и их союзников, поражением СССР и его союзников. Это исторический факт, который не подлежит сомнению. Решающую роль в этом всемирном по масштабам противостоянии сил прогресса и реакции, как называла себя каждая из противоборствующих сторон, сыграла идеология антисоветизма и антикоммунизма западных стран во главе с США. Советскому Союзу объединенными внешними и внутренними силами был нанесен сокрушительный удар: его расчленили на части. Дальнейшее торжество «истинной демократии» начало прокладывать свои пути через Югославию, Афганистан и Ирак, «цветные революции» в Средней Азии, Грузии и Украине. Таким образом, идеология однополярного мира по принципу «разделяй и властвуй» продолжает победное шествие после развала и ликвидации СССР. Вопрос теперь заключается в том, надолго ли, окончательно ли это будет? С этим не согласны многие, в том числе отдельные государства и различные блоки государств.

На примере данного объективного исторического процесса мы обращаем внимание на то, что идеология как субъективный феномен отражения объективной реальности играет важную, нередко решающую роль прогресса или регресса общества, отдельных народов и государств. Из тесной органической взаимосвязи идеологии и истории «вырастает» и историческая наука, приверженность ученых–историков к тем или иным идеологемам как в прошлом, так и в настоящем времени. Поэтому деидеологизированной исторической науки не было, нет и, смеем утверждать, быть не может. Такой сплав идеологизированной исторической науки может каждый пощупать «на зуб». Официальная, господствующая часть этой науки оправдывает и поддерживает внешнюю политику своих государств, их идеологию на борьбу «за демократизацию». Есть, конечно, и несогласные с курсом на глобализацию однополярного мира, но не эти историки и обществоведы задают тон в своих странах.

Данные проблемы рельефно обозначены и в определенной мере раскрыты в содержательной статье академика Анатолия Рубинова. Поскольку он специально остановился на концептуальных позициях истории Беларуси, то хотелось бы в их развитие и конкретизацию высказать свое мнение. Прежде всего отметить злободневную актуальность для дальнейшего развития исторической науки в Беларуси таких положений, как неуемное стремление некоторых историков к бесконечному покаянию, охаиванию и проклинанию своего прошлого; значению Великой Октябрьской революции 1917 г., как и Великой французской революции, на развитие современной цивилизации; об авторах, зараженных ненавистью к советскому прошлому; неприемлемости и исторической бесперспективности штампа «возрождения Беларуси» независимо и вопреки братской помощи русского народа и России, советской страны; формулы квазидемократов о «мифологизированной общности под названием «советский народ»; ошибочности «типичной логики» некоторых ученых, что сегодняшняя суверенная Беларусь выросла из эмигрантских идей националистов, а не благодаря самоотверженному труду и ратным подвигам белорусского народа и братской поддержке всех народов СССР.

Критика подобных новых подходов белорусских историков весьма актуальна. Потому что за последние 15 лет историческая наука в Беларуси наряду с позитивным вкладом сделала и определенный крен в сторону антирусской и антисоветской трактовки важнейших узловых проблем истории белорусского народа.

Реализация нового отношения к российской досоветской и советской историографии привела к тому, что Полоцк будто бы все время враждовал с Киевом и защищался от его агрессии. Полоцкое княжество стало преподноситься как независимое и даже «суверенное европейское государство», а не как одно из государств — княжеств Киевской Руси. В связи с этим существование древнерусской народности объявили «выдумкой российских историков». Среди таких «выдумщиков», по логике данного автора, должны быть такие всемирно известные исследователи Древней Руси, как академики Академии наук СССР Б.Д.Греков и Б.А.Рыбаков.

Подрубая единые корни восточных славян в политической, хозяйственной и культурной жизни, эти историки расчищали поле для создания вместо реально существовавшего Великого княжества Литовского «Беларуска–лiтоўскай дзяржавы», даже «Беларускай дзяржавы» и даже «Беларускай iмперыi». При этом литовский великий князь Миндовг одним росчерком пера превращался в «беларускага» князя, который будто бы боролся за «беларускiя iнтарэсы».

Характерными в этом отношении являются книги «100 пытанняў i адказаў з гiсторыi Беларусi» и «150 пытанняў и адказаў з гiсторыi Беларусi», созданные ревнителями «белорусскости» под патронатом, как отмечается в титрах второй книги, «Беларускага Дабрачыннага Фонда Вялiкай Брытанii i асабiста айца Аляксандра Надсана». В этом издании 2002 г., названного мною в одной из газетных статей «Катэхiзiсам фальсiфiкатараў», участвовал 51 автор, в их числе 10 докторов и 15 кандидатов исторических наук. Из России они лепили и лепят образ захватчика и оккупанта наших земель...

Некоторым белорусским историкам стала костью в горле историческая борьба белорусского народа за воссоединение с братским русским народом. Поэтому народно–освободительную войну украинского и белорусского народов под руководством Богдана Хмельницкого они, ничтоже сумняшеся, заменили без всяких доказательств на антифеодальную или казацко–крестьянскую войну. Замалчивая при этом, что Левобережная Украина по решению Переяславской Рады 1654 года воссоединилась с Россией, а Беларусь не смогла добиться этого.

Такую же неприязнь к России заняли они после воссоединения белорусского народа с русским народом в едином Российском государстве в конце XVIII в. в ходе трех разделов Речи Посполитой в 1772, 1793 и 1795 годах. Чего тут не наговорено об «азиатской» России! Она–де душила Беларусь по всем направлениям: и шляхетские вольности упразднила путем «разбора шляхты», и рекрутчину ввела, и запретила употребление белорусского языка в школах, и даже употребление слова «Белоруссия», и насаждала у нас русских помещиков, и присылала русских учителей, и т.п.

Замалчивается при этом, что и Т. Костюшко в 1794 г., и К.Калиновский в 1863 г. боролись за восстановление Речи Посполитой в границах 1772 г. Что означало новую инкорпорацию, новое включение белорусских земель в состав Польши вопреки коренным этнонациональным интересам белорусского народа. Поэтому эти польские восстания, как и восстание 1830 — 1831 гг., были прогрессивными национально–освободительными для польского народа и реакционными для белорусского народа, которые в случае их победы означали бы для белорусов окончательную полонизацию и этническое исчезновение с карты Европы.

Не запрещал Николай I и употребление слова «Белоруссия». В 1840 г. он исключил из употребления название «Белорусские губернии» и повелел называть их впредь каждую в отдельности: Гродненская, Витебская, Минская и т.д. На этом начали спекулировать, что–де царизм не только русифицировал белорусов, на даже запрещал употреблять их этническое самоназвание. Скрывали при этом, что еще раньше на присоединенных к России землях были созданы Белорусская губерния, а затем — Белорусское генерал–губернаторство. Разве возможно было это в Речи Посполитой? Нет, невозможно. В России же началось пробуждение древнерусского сознания белорусов, возрождение и развитие своей культуры, а затем и создание своего национального государства — БССР (БНР была провозглашена в 1918 г. в условиях немецкой оккупации, но государством не стала).

Жупел «русификации» белорусского народа в Российской империи и Советском Союзе стал как бы общим местом в работах многих историков. Страницы учебников стали густо засевать «сплошной», «тотальной» и т.д. русификацией, «искоренением всего национального» в советское время. Опять–таки скрывая от читателей тот факт, что царское правительство, особенно после польского восстания в 1830 — 1831 гг., вводило в школах русский язык не вместо белорусского, а вместо польского.

Ведь хорошо известно, что ко времени воссоединения белорусского народа с русским в конце XVIII в. белорусский литературный язык оказался мертвым языком, не было издано ни одной книги на белорусском языке, не было белорусских школ, белорусских учителей, так как практически вся белорусская шляхта перешла в плен полонизации.

Поэтому «русификация» белорусов в тех условиях была исторически оправданна и оказала благотворное влияние на развитие нашего народа. Белорусы получили возможность учиться в Петербургском, Московском и других университетах, возрождать и развивать свою культуру и науку. Мировую известность за изучение «белорусского племени» получили Евдоким Романов и Евфимий Карский, избранный членом Императорской академии наук. В советское время внесли свой вклад в мировую культуру Янка Купала и Якуб Колас.

Многие «русифицированные» ученые были удостоены Ленинских премий и Государственных премий СССР, Государственных премий БССР. Этим я хочу подчеркнуть, что сложный процесс «русификации», особенно в начальный период, в целом оказывал и оказывает благотворное влияние на развитие политической, экономической и социально–культурной жизни в Беларуси.

Дело не только в языке как одном из основных признаков нации. Граждане США, например, говорят на английском языке, но остаются американцами, а не англичанами. Народы Южноамериканского континента в основном испаноязычные. Но они при этом — венесуэльцы, аргентинцы и т.д. Не перестанут быть белорусы белорусами в обозримом будущем, если будут пользоваться и русским или, к примеру, английским языком. Поэтому только крайнее удивление может вызвать следующее мнение одного из наших дипломированных историков: «Я.I.Трашчонак (преподаватель Могилевского госпедуниверситета. — П.П.) прызывае ў школах Беларусi вывучаць рэгiянальную гiсторыю... таму, што для большай часткi беларусаў асноўнай мовай зносiн з’яўляецца руская, а для большай часткi беларускiх дзяцей руская мова з’яўляецца роднай. I гэты жах аўтар лiчыць асноўным довадам для адмаўлення ад роднай гiсторыi i культуры». Во–первых, так Я.И.Трещенок «не лiчыць». Это — передержка. Во–вторых, почему белорусы должны приходить «в ужас» от того, что русский язык является для них родным? Разве наши предки не пользовались в VI — XIII веках общим для всех восточных славян «руським» языком? Поэтому каждый белорус может и должен гордиться, а не приходить в ужас своей причастностью к современному исторически родному русскому языку.

Кстати, я считаю неправильным принудительное изложение истории Беларуси в школьных и вузовских учебниках только на белорусском языке. У родителей и их детей должно быть право выбора — в соответствии с Конституцией — учебников по истории на белорусском и русском языках. И еще добавлю «в строку»: надо отказаться от 10–балльной системы оценок. Ничего это новшество демократов–реформаторов не дало и дать не может, кроме дополнительной психологической нагрузки на общество, в ущерб нашим вековым традициям.

Считаю, что прав академик Рубинов и в отношении трактовки Великой Октябрьской социалистической революции. Ведь дело иногда доходит до абсурда. Так, историк Нина Стужинская в свое время защитила кандидатскую диссертацию на тему «Советская историография Великой Октябрьской социалистической революции в Беларуси». Теперь же, «прозрев», она утверждает: «Кастрычнiцкая рэвалюцыя... не была тут нi вялiкай, нi сацыялiстычнай, нi рэвалюцыяй».

Очень много по советскому периоду других искажений и прямых фальсификаций. Они порождены тем, что вся история БССР рассматривается некоторыми историками только через призму командно–административной системы, сталинщины и репрессий. В итоге «чернуха» заслоняет всемирно–исторические достижения белорусского народа в экономике, культуре, образовании, медицинском обслуживании и других сферах жизни. Чтобы досадить КПСС — КПБ и Советской власти, стали даже писать их с малой буквы (Советская власть — это власть Советов, поэтому и писалась с большой буквы; царская же, самодержавная, буржуазная, большевистская, коммунистическая и т.д. власть такой нагрузки не несет, поэтому пишется с малой буквы).

Положение на историческом поле Беларуси стало улучшаться после создания Президентом Государственной комиссии по подготовке учебников гуманитарной сфере и проведенных им совещаний с историками. С 2004 г. новое руководство Института истории НАН Беларуси активно работает над исправлением существенных недостатков белорусской историографии. Об этом свидетельствуют публикации новых работ по истории Великого княжества Литовского, Великой Отечественной войны, методологии, повышение качественного уровня научных конференций. Так, только в 2005 г. итоги научных исследований сотрудников Института истории были опубликованы в 8 монографиях, 17 разделах коллективных трудов и других изданий. Всего же вышло в свет около 370 научных и научно–популярных работ.

Но этого недостаточно. Новому руководству Института истории совместно с Министерством образования необходимо, на мой взгляд, провести фронтальную экспертизу и составление новых программ для школ и вузов, на основе которых будет подготовлен корпус новых добротных учебников.

Заслуживает поддержки также инициатива Института истории, его директора А.А.Ковалени об издании нового обобщающего 8–томного труда по истории Беларуси. В нем должны быть расставлены и сформулированы важнейшие концептуальные и методологические основы и оценки по всем наиболее значимым периодам и узловым проблемам. Он должен быть основой как для дальнейшего развития исторической науки по актуальным направлениям, так и для использования в работе государственных учреждений, депутатов, других представителей власти в стране и за ее пределами, учителей, писателей, драматургов, всех патриотов, радеющих за славное прошлое и нынешнее Беларуси.

Петр ПЕТРИКОВ, доктор исторических наук, профессор, член–корреспондент НАН Беларуси.