Экономические потери из-за синдрома эмоционального выгорания — 4 процента валового национального продукта Евросоюза! А в Беларуси?..
ПРЕУСПЕВАЮЩИЙ врач. Есть звание, авторитет. Ему предложили ответственную руководящую работу. С удовольствием за нее взялся, стал решительно наводить порядок, не считаясь со временем. Но был груб, нетерпим к мнению других, истеричен, от застолья не отказывался. Человека словно подменили. И неожиданно приходит жуткая весть: мой знакомый выбросился с девятого этажа. Следователями выдвигались различные версии. Ни одна не подтвердилась…
Зубной врач, мой земляк, возвращался вечером из гаража. Там выпили по сто граммов с соседом. Открыл дверь, пошел к лифту. И вдруг налетела молодежная банда, его стали остервенело бить, забрали ценные вещи и убежали. Потерпевшего обнаружили, отвезли в больницу. Человека можно было спасти, хотя тот и получил серьезное ранение головы. Но коллеги в больнице положили его на кушетку в коридоре, не подошли до утра. А когда осмотрели, было поздно. Жена погибшего писала во все инстанции, чтобы наказали бессердечных людей за их цинизм и черствость. Ноль внимания...
Девушка всю жизнь мечтала стать врачом, лечить детишек. Мечта сбылась. Она окончила медицинский университет, ее взяли в престижную больницу. За работу взялась рьяно, выполняла все, что поручали. Во время операций была предельно внимательна, без слов понимая, что надо делать. За это ее хвалили и ценили. А она неожиданно заметила, что работа уже не привлекает, даже вызывает отвращение. Появилось ощущение беспомощности, одиночества, безнадежности. Стали постоянными апатия, усталость, нежелание помогать больным. И, видимо, из-за тех частых операций пропал аппетит, появилось жуткое отвращение к мясу...
Что это такое? Откуда беда, где ее истоки? Как ни странно, но корни одни. Здесь сказал свое слово синдром эмоционального выгорания. Публично об этом недуге не говорят и не пишут. Но для медиков он не секрет. Кандидат экономических наук, заслуженный врач Республики Беларусь, руководитель Белорусского республиканского комитета профсоюза работников здравоохранения Роберт ЧЕСНОЙТЬ подчеркивает:
— Тема эта сложная. Синдром эмоционального выгорания характеризуется постоянным воздействием психотравмирующих факторов. Таких как: внешняя среда, особенности организма человека, его эмоциональная, физическая составляющие, которые в определенный период времени проявляют себя неспособностью адекватно реагировать на внешние обстоятельства. Есть раздражители, и организм человека реагирует на них не так, как требует ситуация. Происходит истощение этой ответной реакции. У человека появляются головные боли, усталость, слабость, вялость, апатия, и не только к работе, но и к жизни. Интерес пропадает к себе, семье, друзьям, окружающим. Возникают депрессия, психические расстройства, неврозы. Вероятно, по этим причинам и «шагнул» ваш знакомый с девятого этажа, проявили черствость и бессердечие врачи, не оказав помощь коллеге, и к молодому специалисту, безусловно, подступился синдром эмоционального выгорания.
А между тем людей с такими заболеваниями, как свидетельствует зарубежная статистика, очень много. В настоящее время выделяют около ста симптомов, так или иначе связанных с указанным синдромом. И цена вопроса велика! Экономические потери от него и от производственного стресса — 265 миллиардов евро. Столько теряют ежегодно 15 государств Европейского союза. В нашей стране такие подсчеты пока не ведутся.
Семь лет назад этот вопрос остро обсуждался на Европейской конференции Всемирной организации здравоохранения. Если страдает одна треть трудящихся Евросоюза, «выгорает» примерно четыре процента их валового национального дохода, то не молчать, а кричать надо и принимать срочные меры. Тем более что первые работы по данной проблематике появились в США уже давно, почти тридцать лет назад. Феномен был описан, назван и ему дали нелестную характеристику. Тот, кто находится в эмоционально насыщенной атмосфере и оказывает профессиональную помощь, рискует своим здоровьем. Среди профессий, у которых недуг встречается наиболее часто, а это от тридцати до девяноста процентов — врачи, учителя, психологи, спасатели, социальные и работники правоохранительных органов. А в «лидерах» медицинские сестры. Почему? А потому что их рабочий день — теснейшее общение с людьми, в основном с больными, требующими неусыпной заботы и внимания. Сталкиваясь с негативными эмоциями, медсестра невольно и непроизвольно вовлекается в них, начиная испытывать повышенное эмоциональное напряжение, что несет негативные последствия. Одним словом, больше всех риску возникновения синдрома эмоционального выгорания подвержены лица, предъявляющие непомерно высокие требования к себе. Настоящий медик в их представлении — это образец профессиональной неуязвимости и совершенства. Входящие в эту категорию личности ассоциируют свой труд с предназначением, миссией, поэтому у них стирается грань между работой и личной жизнью.
Роберт Александрович отмечает:
— Работа у врачей всегда с «перевыполнением плана». Надо, скажем, двадцать человек осмотреть и выслушать, приходят сорок. Попробуй отказать! И беседуют доктора с ними не как роботы.
— То есть доктор, выслушивая больного, как бы сопереживает ему, «ощущает» своим биополем его недуг и «берет» на себя его боль?
— Абсолютно верно. И врач, и медицинская сестра, особенно в тяжелых отделениях, как онкология, реанимация, интенсивная терапия — они слишком внимательны и ранимы. Там требуются чрезмерные усилия всего персонала. Работа более активная, напряженная. Ты в ответе за судьбу, здоровье и жизнь людей. Кроме того, общение со страждущими длится часами, повторяется в течение многих лет. А реципиентами выступают больные с тяжелой судьбой, неблагополучные дети и подростки, люди, пострадавшие в катастрофах. Их рассказы о своей беде, о страданиях, о страхах и ненависти длятся долгое время. И, конечно же, воздействуют на медицинский персонал. То есть главной причиной синдрома считается психологическое, душевное переутомление, утрата эмоционального равновесия.
По данным английских исследователей, среди врачей общей практики обнаруживается высокий уровень тревоги, клинически выраженная депрессия. Треть из них использует медикаментозные средства для коррекции эмоционального напряжения, количество употребляемого алкоголя превышает средний уровень. И невольно напрашивается вопрос: так что, в возникновении синдрома эмоционального выгорания виноваты сами врачи и медсестры? А работодатели, руководители лечебных заведений не при деле? Если, скажем, у подчиненных высокая рабочая нагрузка, отсутствие или недостаток социальной поддержки, недостаточное вознаграждение, однообразная, монотонная и бесперспективная деятельность, порой без выходных и отпусков? Следовательно, надо в первую очередь разработать профилактические, лечебные и реабилитационные мероприятия. Их основная задача: снять рабочее напряжение, выровнять баланс между затраченными усилиями и получаемым вознаграждением. Если есть возможность, постараться улучшить условия труда, наладить сердечные взаимоотношения в коллективе. Ну и лечить надо грамотно больного. Дать ему отдых от работы, предоставлять своего рода «тайм-ауты», что хорошо действует на психическое и физическое состояние. Да и от «выгорающего» многое зависит. Необходимо рассчитывать и обдуманно распределять свои нагрузки, учиться переключаться с одного вида деятельности на другой, проще относиться к конфликтам на работе, не пытаться быть лучшим всегда и во всем.
Сегодня в нашем обществе завышены требования к медицинскому персоналу. Все считают: они должны выполнять круг своих обязанностей с наивысшей отдачей, с повышенным вниманием, заинтересованностью, самоотдачей. А ведь медицинские работники такие же люди, как и все. И у них есть проблемы. Так давайте будем помнить об этом.
— Роберт Александрович, а есть ли в Беларуси люди, которым поставлен диагноз «синдром эмоционального выгорания»?
— Нет. Дело в том, что синдромом эмоционального выгорания мы начали плотно заниматься только пять лет назад. Теперь практически на каждом нашем съезде выступают врачи-специалисты по данной тематике. Прошла и научно-практическая конференция, проводятся семинары, организовывались «круглые столы», где медики озабоченно говорили о наболевших проблемах. Выступали психологи. Обсуждались все аспекты данной темы. Особенно она сложна с точки зрения коррекции. Как сегодня заниматься этим синдромом? Какова роль медицины в его устранении, административного воздействия на специалистов, психологов? Надо ли прибегать к медикаментозному вмешательству? Все это требует гармоничного подхода. В результате проведенных мероприятий выработаны определенные критерии, подходы к данной проблеме. Но мы только в начале пути.
— А синдром эмоционального выгорания в нашей стране как-то исследуется, занимается ли им какая-то специальная группа врачей, специалистов?
— Есть врачи, которые занимаются данной проблематикой в Республиканском научно-практическом центре психического здоровья, в Минском психоневрологическом диспансере, где есть отделение пограничных состояний. Там чаще всего пациенты с такими заболеваниями и появляются. Но проходят лечение под маркой других болезней, более знакомых и распространенных. Мы к этой работе относимся осторожно. В колокола не звоним, а занимаемся исследованиями. В вынесении вердикта, как говорится, должна быть точность.
— И когда такой вердикт появится?
— Думаю, лет через пятнадцать…
Евгений КАЗЮКИН, «БН»
