— Галина Павловна, вы сразу согласились сыграть в фильме “Александра”?
— Я не могла отказаться от этой роли, потому что Сокуров сказал, что это очень нужно сейчас — сделать такой фильм про Чечню. Без войны в картинках, без бомбежек и стрельбы, чтобы попробовать понять и разобраться в самих себе. К тому же он настаивал, что видит именно во мне характер своей героини. В этом фильме нет ничего в лоб, нет никакого морализаторства. Просто срисована с натуры, списана картинка жизни — три дня в Грозном, бабушка навещает внука — 27-летнего капитана, который в Чечне “в командировке”. Разные ситуации, встречи, разговоры. Диалоги не длинные, постановочного нет практически ничего — все в реальных декорациях. Есть даже эпизод, в котором я забираюсь на броне-транспортер. В картине нет истории героев. Подразумевается, что это пожилая женщина, возможно, учитель в прошлом, жена военного и внук тоже военный. Просто русская женщина, и ее глазами — вся ситуация. Самым трудным было слезть с брони. Причем не только в прямом смысле. Слезть с брони в мирную жизнь — именно это и есть самое трудное сегодня для всех в Чечне.
— Расскажите, как проходили съемки...
— Все снималось в солдатских частях в самом Грозном. При нас как раз убили Басаева. Обстановка была очень серьезная. Я жила в резервации, если можно так назвать лагерь ФСБ. Это закрытая территория — двойная стена, двое или трое ворот открываются и закрываются, чтобы туда проехать. В машине с нами всегда был автоматчик. Шофер вооруженный, и на съемку мы всегда ехали в сопровождении еще пяти человек с автоматами. Каждый день работали по десять часов. И так тридцать дней за двойной стеной — в фильме нет ни одного кадра без моей героини. Помню один разговор с чеченками, как раз о детях шла речь, так они мне с гордостью такой сказали: до войны чеченцев был миллион, а теперь — миллион двести тысяч. Нацию они сохранили. А еще там все молчаливые, какие-то напряженно собранные, что чеченцы, что наши солдаты и офицеры. Беззаботности, безалаберности сугубо мирной не чувствуется — все зажаты. Жизнь очень трудная. У чеченцев — особенно. Спрашиваешь что-нибудь — отвечают. Но голова, память, сердце заняты другим, и это ощущается. Все устали от такой жизни. Всем хочется, чтобы все это кончилось и стало по-другому. Как это сделать и как это “по-другому”, наверное, об этом люди и молчат.
— Галина Павловна, у вас так много наград...
— У меня действительно много наград, но самая главная — это медаль “За оборону Ленинграда”. Я получила ее в 1943 году, когда служила в войсках МБТО. Как и все в блокаду, я была истощена от голода. Бабушка сгорела у меня на глазах в квартире. Мои тетки и дядья эвакуировались на машинах по льду через Ладогу, а я осталась — одна в 15 лет! Меня спасло желание жить и — мечта. Я лежала, умирала с голоду и видела, как пою — в бархатном черном плаще и в большой шляпе. Если бы мечтала о куске хлеба, то уж точно умерла бы. А я мечтала танцевать и петь. У меня перед глазами стоял американский фильм “Большой вальс”, который видела до войны...
— С Мстиславом Ростроповичем неразрывно связан ваш жизненный и творческий путь. Почему вы не взяли фамилию мужа?
— Когда мы расписывались, у меня уже сложилась карьера в Большом театре. В загсе работала моя поклонница, которая, увидев нас, воскликнула: “Галина Павловна, как я люблю слушать вас!” Она стала подписывать документы, аккуратно написав мою фамилию. А фамилию супруга даже не могла правильно произнести: “итак, товарищ Рас-раст-расту, товарищ Раструпович. Боже, что за фамилия! Товарищ Рассупович, ну возьмите вы фамилию жены. Послушайте, как она будет мелодично звучать — Виш-нев-ский!” Слава ответил: “Спасибо, не надо. Я уж привык”. Так что мы остались каждый при своем...
— Творческая жизнь редко обходится без интриг, вы с этим согласны?
— Да. Возьмем, например, Большой театр. Существовала труппа в 130 человек. Поющих в ней было меньше половины. А остальные — нагрузка. Высшую ставку в 550 рублей получали я, Архипова и Анджапаридзе. А певица, которая за весь спектакль пела лишь “Кушать подано”, получала 350 рублей. При этом, что ей даже не надо было нос пудрить, чтоб выйти на сцену. Можно было из-за кулисы прокричать: “Бояриня-царевна пробудилась”, вот и вся ее роль. Поэтому интриги в театре были, будь здоров какие! На Западе нет интриг, потому что нет постоянных трупп. Все на контракте. Там не может быть, что одна поет, а десять ждут, когда она свернет себе шею, чтобы после выйти на сцену.
Вишневская Галина Павловна родилась в 1926 году в Ленинграде. В 1952 году с блеском дебютировала в роли Татьяны в опере “Евгений Онегин” в Большом театре. До 1974 года исполнила в этом же театре более тридцати партий, принесших ей мировую известность. Вишневская снялась в главной роли в фильме-опере “Катерина Измайлова” (1966, режиссер М.Шапиро). В 1955 году Галина Вишневская вышла замуж за виолончелиста и дирижера Мстислава Ростроповича, которого вскоре весь мир назовет великим музыкантом. Они оказывали поддержку выдающемуся русскому писателю и правозащитнику Александру Солженицыну, и это стало одной из причин постоянного внимания и давления со стороны спецслужб СССР. В 1974 году Галина Вишневская и Мстислав Ростропович покинули Советский Союз и в 1978 году были лишены гражданства. Проживали в США, затем во Франции и Великобритании. Галина Вишневская пела на самых престижных сценах мира — Ковент-Гарден, Метрополитен-опера, Гранд Опера, Ла Скала, Мюнхенская Опера. После начала перестройки, в 1990 году, Галина Вишневская и Мстислав Ростропович были восстановлены в гражданстве. В начале 90-х годов Вишневская вернулась в Россию, стала почетным профессором Московской консерватории. Свою жизнь она описала в книге “Галина” (издана на английском языке в 1984 г., русский вариант — 1991 г.). Галина Вишневская — почетный доктор ряда университетов, Президент Всероссийской ярмарки певцов в Екатеринбурге.
