Коллаж Юлии КОСТИКОВОЙ.Агроусадьба давнего приятеля Михайловича находится в километре от меня вдоль берега. Сам он с женой живет в поселке, где у него добротный дом, а в усадьбе принимает гостей. Кого здесь только не встретишь! Правда, постояльцы в основном степенные люди, приезжающие в это красивейшее место действительно отдохнуть и отвести душу.
В этот тихий вечер кто-то слушал японскую песню «Капля любви» в исполнении Ито Юкари. Мне нравятся японские мелодии, и я настроился на одну волну с тем, кто слушал сейчас эти чарующие звуки. Давно заметил, что, плывя по воде, музыка приобретает какой-то странный, почти неуловимый оттенок. Я даже подумал: так вода и само озеро прислушиваются к пению, доказывая этим, что они тоже живые, а не мертвые существа.
Кто же сейчас там, в километре от меня, наслаждается пением этой очаровательной исполнительницы? Скорее всего, тоже женщина, лет 35—40, одинокая и также не нашедшая своего любимого. Впрочем, в японских мелодиях и песнях обычно нет какой-то великой скорби, а есть некая наивная, почти детская уверенность в том, что светлое есть светлое, и, соприкасаясь с ним, просто невозможно думать о плохом. Разве что красиво и нежно взгрустнуть. Так и с «Каплей любви». Почему-то подумалось: сейчас в беседке у Михайловича за чашкой чая или бокалом хорошего вина сидит красивая волевая женщина, которая позволила себе расслабиться в этой лунной тиши. Я знаю перевод с японского: «Ты подари мне капельку любви. Любви. Лишь капельку… Мне больше не надо. Она растопит снег подснежником в лесу и зацветет зимой весенним садом. Ты подари мне капельку…»
За годы пребывания здесь я уже научился по музыке, которую выбирают постояльцы Михайловича, определять их характеры и привычки почти безошибочно. Не сомневался, что и на сей раз мои предположения верны. Может, потому и дал себе слово на следующий день под благовидным предлогом навестить сентиментальную и одинокую гостью агроусадьбы. Что-то в этом совместном прослушивании «Капли любви» меня задело, растревожило. Возможно, я чем-то смогу быть полезным?
Утром я все же не сразу вспомнил о своем намерении навестить незнакомку, так как поплыл на другой берег озера проверить кружки, которые ставлю на щуку, когда эта хищница напрочь игнорирует спиннинг. Однако перед обедом, приняв душ и надев свой лучший спортивный костюм, направился в сторону агроусадьбы Михайловича. Шел не с пустыми руками. В пакете лежал копченый угорь, которым меня угостил приятель, живущий в райцентре.Опоздал… Обычно отдыхающие приезжают к Михайловичу на своих автомобилях. Глядя на них, можно примерно определить, сколько человек приехало, откуда и даже статус новоприбывших. Сейчас во дворе скромно стояла лишь машина хозяина усадьбы. Приятель заехал сюда, чтобы проводить гостившую почти неделю молодую женщину.
— Карина была здесь одна, — рассказывал он. — Судя по всему, приехала, чтобы отвести душу на родной природе перед какой-то дальней командировкой. Скромная, тихая, говорила, что хотела бы еще раз вернуться в эти края, но, дескать, боится загадывать, когда это может случиться. Все это выглядело как-то странно, но ты ведь меня знаешь — в душу никому не лезу.
Это верно. Михайлович весьма деликатный человек от природы. Думаю, это вообще одна из наиболее отличительных черт белорусского характера и менталитета. Однако сам приятель меня сейчас интересовал меньше всего. Важно было, что он мог рассказать о гостившей у него незнакомке. К сожалению, знал он немного. Автомобиль, на котором она приехала, почти новый и дорогой. Номера московские. Еду готовила сама. Музыку слушала обычно по вечерам.
Я вернулся к себе расстроенным, понимая, что, по имеющимся у меня сведениям, почти невозможно отыскать незнакомку. Зачем она вдруг мне так понадобилась? Не знаю. Не выходила из головы та мелодия в ночи, она, как показалось, сблизила нас, сроднила такие разные и далекие души. Хотелось ей чем-то помочь. Конечно, до сознания доходило, что все это с моей стороны выглядело глупо, даже нелепо. Тем не менее почему-то не хотелось отговаривать себя от затеи удариться в почти бессмысленные поиски. Удивительное состояние…
Вспомнил, как Михайлович рассказывал о том, что его внук Глеб, который заглянул в усадьбу, чтобы забрать рыбацкие снасти, уговорил Карину совершить с ним прогулку на лодке. Глеб учится в художественном училище и, по словам приятеля, талантливо рисует. Что, если попросить его составить своего рода фоторобот Карины? Так и поступил. Через день паренек привез мой «заказ». Попутно рассказал, что хотел сфотографировать Карину, чтобы потом нарисовать настоящий портрет по снимку, но она не разрешила этого сделать. Из этой информации я предположил, что, возможно, гостья агроусадьбы в далекой белорусской глуши служит в каком-то секретном ведомстве. Мало ли сейчас таких…
Неожиданно позвонил мой крестник Игорь. Обычно он приезжает раз в году на рождественские каникулы, которые у россиян длятся чуть ли не две недели. Мне уже доводилось рассказывать читателям об этом молодом человеке. Напомню штрихами… Игорь — сын моего сослуживца и друга, с которым у нас по молодости было немало совместных приключений. Позже Василий был переведен в Москву и, дослужившись до генеральского чина, вышел в отставку и уехал писательствовать на Сахалин. Мать Игоря давно уже жила в другой семье. Отец оставил парню в Белокаменной четырехкомнатную квартиру и передал его, по сути, под мою опеку. Служит в одной из российских спецслужб, какое-то время находился в командировке в Сирии, где получил боевое ранение и несколько государственных наград. С крестником нас связывает крепкая мужская дружба. И вот звонок… Игорь находился по каким-то делам в Минске и готов был на денек заскочить в мою летнюю обитель.
Встреча, как всегда, была теплой. После бани мы потягивали холодное пиво и «обрабатывали» свежевяленого леща. У меня достаточно ума и такта, чтобы не расспрашивать крестника о его служебных делах. Разве что в общих чертах.
— Есть у меня к тебе, Игорь, необычное поручение, — начал я. — Оно может показаться тебе странным, но уж не обессудь. Мы с тобой не чужие люди…
Я встал и через минуту принес рисунок, который карандашом набросал Глеб. Игорь долго вглядывался в него, а потом спросил:
— Откуда это у тебя, крестный?
Я рассказал. Игорь сделал еще одну значительную паузу и произнес:
— Пока не могу сказать ничего определенного…
Мне этого было достаточно, и я поменял тему разговора.
Глубокой осенью я покинул свою «летнюю резиденцию» и теперь ожидал тех самых рождественских каникул, когда ко мне по традиции вновь должен был нагрянуть крестник. Наверняка он захочет порадовать меня хорошей весточкой. Если такая, разумеется, будет.
Зима нынче выдалась ранней, но я не торопился ехать в усадьбу на рыбалку, даже когда на нашем озере установился крепкий лед. И вот долгожданная эсэмэска: «Буду третьего, во вторник, на месте». Конечно же, я выбрался на несколько дней раньше, чтобы подготовить наше жилище к «употреблению» в зимних условиях.
Похвалил себя за то, что летом не поленился запастись дровами. На одну только баню придется столько их потратить. А еще печь, камин… Благо приобрести сегодня уже распиленные и даже поколотые дрова не проблема. Правда, в копеечку влетает.
Игорь — фанат зимней бани. Любит, выскочив из парилки, поваляться в снегу и окунуться в прорубь. Мне такого не дано. Но веничком его хорошенько отхлестал. Убедился, что шрам над сердцем, после ранения, полученного в Сирии, надежно зажил.
Я не торопил Игоря вернуться к нашему летнему разговору о рисунке незнакомки. Наконец, сидя со стаканом виски у камина, он заговорил:
— У тебя, крестный, удивительное чутье на всякого рода необычные ситуации. Ты, как говорится, человек свой, среди твоих наград есть и российская. Так вот, никакая она не Карина. Мы с ней коллеги, правда, она несколько из другого ведомства. Не знаю, чем она тебя так зацепила, но вынужден огорчить. Здесь она была в небольшом отпуске после загранкомандировки, а когда вернулась в страну, где работала, попала в поле зрения местных спецслужб и была арестована за нарушение какого-то тамошнего закона.
— Но ваше, вернее, ее начальство будет пытаться как-то освободить девушку? — спросил я. — Может быть, обменять?
— Такие попытки, безусловно, будут, — ответил Игорь. — Но сам знаешь, скоро сказка сказывается… Впрочем, это кому как повезет.
После отъезда крестника я будто осиротел. Не радовала даже удачная рыбалка. Но самым удивительным было то, что не хотелось никуда отсюда уезжать. Глядя на огонь в камине, подумал, а каково сейчас Карине, как она себя называет, в заморской темнице, где ей приходится томиться… И вдруг почудилось, что из неведомой глубины донеслась та самая «Капля любви». Молодая женщина словно вновь вызвала меня на одну с ней волну и сообщила: все еще может вернуться в ее жизни. Она вновь поселится в этом живописном уголке и дивной августовской ночью будет слушать любимую музыку. При этой мысли я улыбнулся впервые за несколько последних дней и на всякий случай подумал о том, что в этот раз не опоздаю…
