Несколько километров дороги по пойме Припяти за деревней Ольшаны преодолеваем с Василием Кириловичем на стареньких «Жигулях». Дорога петляет в зарослях тростника. Машину заносит. Колеса вязнут в грязи, но 21–летний Вася умело преодолевает все препятствия. Едем, не отстаем от трактора, который впереди нас тащит к реке лодку–моторку. Отец Василия — Леонид Кирилович — решил показать мне результат проигранной борьбы пасечников за свои строения. Трактор тормозит, отец с сыном спускают на воду лодку. Пять минут по водной глади вдоль поросших так называемым бешеным огурцом берегов (хороший медонос, хоть и инвазивный сорняк) — и мы на припятском побережье, которое пасечники много лет использовали вполне законно.
Леонид не может говорить спокойно:
— Если бы я знал, что сожгут, костьми бы лег. Но рыбаки рассказывают, что горело вечером. Чтобы никто из нас не успел приехать.
Леонид Кирилович
Пасеки появились на берегу Припяти полвека назад. В 1950 году правление колхоза «30 лет БССР» раздало сельчанам участки для ведения пчеловодства. Но потом земли колхоза передали в Гослесфонд. А в 1999 году на территории Пинского, Лунинецкого, Столинского районов Брестской области и Житковичского района Гомельской области был объявлен республиканский ландшафтный заказник «Средняя Припять». Хозяйственная деятельность попала под запрет, в том числе и пчеловодческая. В 2014 году прокуратура Брестской области потребовала навести порядок в заказнике. Столинский райисполком принял решение о сносе строений, которые появились на пасеках в разное время («Дикий мед», «СБ» за 25 августа 2016 года).
Но убирать домики люди не спешили. Хотя было очевидно, что некоторые из них поставлены не для обслуживания пасек, а для отдыха. В один ряд с лжепасечниками были поставлены и настоящие пчеловоды. Куда только ни обращались они, к кому только ни приходили на прием. Не помогло. Даже Геннадию Зюганову как коллеге по хобби письмо писали. Все равно проиграли. Другого варианта, кроме сноса строений, пасечникам предложено не было.
В нынешнем году домики, которые пасечники не смогли самостоятельно вывезти, разобрали. А недавно эти остатки были сожжены...
Мой провожатый держится рукой за грудь. Нашел обгоревшую косу: косовище сгорело, а металлическое полотно уцелело. От его пасеки остались одни ульи. Постройка сожжена, пепелище и пни присыпаны желтым песком. Голос у Леонида дрожит:
— Заметали следы. Столько деревьев угробили. Я своими руками эти дубы сажал...
В свое время вместе с разрешением установить ульи пасечники получили добро на строительство некапитальных строений для их обслуживания. Но после создания заказника их причислили к незаконным. К слову, в постановлении Министерства сельского хозяйства и продовольствия от 2012 года «Об утверждении ветеринарно–санитарных правил содержания пчел» четко прописано: на стационарной пасеке должен быть пасечный домик, а на кочевой — кочевая будка. Для хранения инвентаря по уходу за пчелами, пустых рамок, резервных ульев, оборудования для откачки меда. Все это на пасеке Леонида Кириловича было и хранилось в домике, а теперь лежит в куче под деревьями.
— Дед пчелами занимался, отец, я здесь 20 лет пасеку держал, — Леонид стучит по одному из ульев, чтобы разбудить пчел. Пару секунд — и они выползают из летка. Все 20 ульев Леонида обжиты. Новая семья заселилась в одну из трех ловушек, установленных на деревьях. Нужно переселять в домик, но Леонид не спешит. Он не знает, что дальше делать с ульями. Зато уверен, что люди, которые в заказнике погубили столько деревьев, должны быть наказаны:
— Я в милицию звонил, в охрану природы, в редакцию «СБ»...
Так как исполнение решения Столинского райисполкома о демонтаже самовольных строений было возложено на Полесский лесхоз, звоню директору. Однако Алексей Маринич не подтверждает, что стройматериалы вместе с дубами сожгли его работники:
— Наши специалисты были там. Срезали сгоревшие деревья. Мы проводим расследование, выясняем, кто сжигал остатки построек. Может, сами пасечники это сделали?
Директор ГПУ «Заказники республиканского значения «Средняя Припять» и «Ольманские болота» Павел Миронович подтвердил слова коллеги и выдвинул еще одну версию:
— Это несанкционированный поджог. Может, молния...
— Но мне показали три пепелища на трех пасеках, расположенных далеко одна от другой, — позволяю себе усомниться в столь необычном поведении природного явления. Павел Адамович закругляет разговор, предлагая перезвонить ему позже...
Директор лесхоза Алексей Маринич и предшественник Павла Мироновича в минувшем году были привлечены к дисциплинарной ответственности за ненадлежащее исполнение своих обязанностей и отсутствие требуемой инициативы по наведению порядка на территории заказника. Сейчас они могут доложить, что предписание прокуратуры Брестской области выполнено: домиков пасечников в заказнике больше нет. Но какой ценой! И ответит ли кто за десятки уничтоженных на берегу Припяти деревьев? Вопрос, конечно, интересный, и мы не снимаем его с повестки дня.
valentinak3@mail.ru
Фото автора.
