Родиться человеком для Игоря Сергеевича было большой ошибкой. Нужно было не жадничать, а взять какую-нибудь простенькую инкарнацию. Но у его души был план. Дело в том, что после мухи можно было только ящерицей, а ему очень хотелось стать собакой. Но на момент воплощения оказалось, что собачьи жизни расхватали. Причем последнюю забрали перед самым носом, душа корейца была экстренно помещена в утробу бродячей псины из Нью-Йорка, и перспективы его пребывания на Земле очень сильно зависели от той меры раскаяния, которую он переживет, убегая от службы отлова. Игорь Сергеевич смотрел с тоской вслед светящемуся пятну, которое стремительно неслось в сторону Штатов, чтобы погрузиться в теплую собачью плоть и провести несколько самых лучших месяцев своей жизни, кувыркаясь в животе голодной американской дворняги.
— Человеческое воплощение будете брать?
— Мне бы... собакой.
— Кот есть.
Игорь Сергеевич сплюнул с отвращением.
— У вас неплохая была жизнь, дельфин. Жалко только, что запутался, потерял все ориентиры, вот и оказался на берегу. Зачем? А так-то все чисто в биографии, можно человеком себя попробовать. После человеческой жизни у вас большие перспективы откроются. Хотите в страны Восточной Европы? С такой должности на собаку вас сто процентов перекинут. Если повезет, страдать придется недолго, так что решайтесь. С высшими силами долго не поспоришь, и Игорь Сергеевич стал Игорем Сергеевичем.
Удивительно даже, но в определенные моменты существования он испытывал некоторое счастье. Быть человеком. Особенно до пяти лет, когда ангел смерти еще не раскрыл себя. Игорь Сергеевич запросто мог и не вспомнить о том, что его ищет мама, так и пролежать полдня с Шариком в будке. Какая-то смутная тоска по несвершившемуся заполняла его мальчишеское тело, и он обнимал лохматого друга, вдыхая запах шерсти, и становился счастливым. А потом Шарик сдох, так Игорь Сергеевич понял, что и он не вечен. Ангел смерти лукаво смотрел с ветки дуба, под которым вырыли ямку для Шарика, думая о том, что вот этот мальчик не знает ведь, как он, ангел, ему полезен, а потому всю жизнь будет бояться встречи. А зря, зря...
— Кобель! — кричала жена, тряся рубашкой, пахнущей не ее духами.
— Сукин сын! — в отчаянии хватался за сердце директор завода, обнаруживший нечистое ведение дел по бухгалтерии, заведовал которой сами знаете кто.
— Морда твоя собачья, иди к чертям!!! — билась в истерике любовница.
Игорю Сергеевичу было неловко слышать такое неприятное обращение, потому он компенсировал свои промахи обещаниями: “Прости, дорогая, я буду верен тебе, как собака”, “Не руби голову, Хозяин, буду землю рыть, но верну деньги!” и “Позволь мне быть твоим слугой, любимая, я, как верный пес, буду следовать за тобой по пятам. Дай время...”
Иногда Игорю Сергеевичу просто хотелось схватить кого-нибудь за штанину и вгрызться в щиколотку, но, конечно, он сдерживал себя как мог. Только при просмотре выпусков новостей он позволял себе налаяться всласть.
— Вот недоумки! Растяпы! Бестолочи! Лгуны! Воры!
И много других слов, которые можно было бы и не понять, потому что они очень походили на собачий лай. Жена так и говорила подружке в телефонную трубку: “Опять мой на телевизор брешет”.
Свет в конце тоннеля появился внезапно. Игорь Сергеевич встал с постели, чтобы отправится на завод, упал и умер.
В 56 лет. Инсульт.
— Ну вот, здравствуйте. Мы же вам говорили, что если мужчиной, да еще в Восточную Европу, то скоро встретимся. Сдавайте путевой лист. Ой, а что это у вас там черным-черно, словно человеческую собачью жизнь прожили... Ох, с такими наработками нельзя в настоящую собаку, при всем хорошем к вам отношении. Что делать-то. Только если! Но это, учтите, лишь оттого, что мы, высшие силы, преисполнены любви и всепрощения. Пошел, еще на один круг!
Пахло шерстью, так же сладко, как от Шарика. И эта шерсть была повсюду. Экс-Игорь Сергеевич вцепился в пса своими клешнями и принялся пить кровь. Когда-то ему уже доводилось быть блохой. Но сейчас он был рядышком со своей целью, практически одним целым. Вот тебе и “воистину!” Есть мудрость у высших сил. Сердце его преисполнилось благодарности, потому что, когда ты рядом с мечтой, неважно, кто ты, и все такое... Иногда достаточно просто быть рядом.
— Здравствуйте, быстренько вы обернулись! Пролечили вашу собачку что ли? Ну где путевой... Ой! Сколько благодарности в душе, аж не поверишь, что это от блохи. Эх, знали бы люди, как это полезно — быть благодарным за то, что есть. Самое простое ценить, плакать от счастья, говорить про себя: “Спасибо, Спасибо, Спасибо...” ОК, в виде исключения зачтем следующий курс “Пресмыкающиеся и хладнокровные” экстерном, и... Пошел! Благодарность. Трудно людям дается, а ведь могли бы...
Голос высших сил удалялся, душа экс-Игоря Сергеевича — блохи — летела в собаку. Вселенная полыхала любовью.
— Уав! — захлебывался щенячьим восторгом маленький бигль.
— Какой жизнерадостный! — трепала его за ушком хозяйка. — Нам бы, людям, такое сердце.
И он лизнул ее в нос.
С наступающим!