240 лет назад, 19 мая 1782 года, родился один из самых выдающихся полководцев Российской империи XIX столетия Иван Федорович Паскевич. Имея со стороны матери белорусскую дворянскую родословную, победоносный генерал‑фельдмаршал, граф Эриванский и светлейший князь Варшавский, полный кавалер орденов св. Георгия и св. Владимира оставил по себе два значимых исторических следа в Могилеве и Гомеле.
Генерал-фельдмаршал Иван Паскевич принимает капитуляцию турецких войск в Эрзуруме.След могилевский ведет нас в нынешнюю деревню Щеглицу Могилевского района, что совсем неподалеку от аэропорта областного центра. В XVIII веке сельское поселение именовалось во множественном числе, Щеглицы, и принадлежало могилевскому войту Осипу Карабановскому (Карабанько), а его дочь Анна в 1781 году удачно вышла замуж за небедного полтавского дворянина Федора Паскевича. В этом прочном браке родилось пятеро крепких сыновей, все до единого стали военачальниками: Иван был старшим и по возрасту, и по чину, но и младшие Степан, Иосиф, Константин и Федор дослужились минимум до полковника. Хранящийся ныне в Гомеле миниатюрный портрет Анны Осиповны убеждает в том, что лицом светлейший князь вышел точно в мать.
Весьма удивителен сам факт свадебной истории могилевской невесты с полтавским женихом. Для тогдашних путей сообщения свет совсем не ближний, и встреча родителей стала первым счастливым случаем в богатой подарками судьбы биографии будущего фельдмаршала. Помогла геополитика: когда в 1772 году случился первый раздел Речи Посполитой и Могилев стал частью Российской империи, отец невесты оперативно присягнул на верность Екатерине II и сохранил свои земельные владения (в Щеглицах тогда имелось 109 жителей и 19 крестьянских дворов). Респектабельная репутация в новых условиях позволила приискать дочери Анне выгодную партию за пределами привычного брачного круга.
Несколько позже такая свадьба точно бы не состоялась: мать Паскевича Анна Осиповна шла под венец 15‑летней, а уже в 1830 году император Николай I категорически запретил выдавать замуж «детей до 16». Самодержца и фельдмаршала связывала многолетняя прочная дружба (Иван Федорович грамотно учил юного Николая Павловича военному делу), но если бы николаевская строгость нравов была бы введена несколькими десятилетиями раньше, полководец по фамилии Паскевич попросту не имел бы шансов появиться на свет.
Подробных известий о посещении Иваном Федоровичем могилевского имения матери не сохранилось. В 1888 году князь Александр Щербатов в своей многотомной биографии Паскевича честно признавался: «О детстве фельдмаршала сохранилось слишком мало сведений». С той поры подробностей особо не прибавилось, но косвенные обстоятельства указывают на большую значимость Щеглиц для полководца и его семьи. В 1829 году здесь была похоронена мать Паскевича, а в 1832‑м по его воле здесь состоялось погребение умершего в Харькове отца. Совсем не исключено, что именно окрестности Могилева Иван Федорович считал своей настоящей родиной. «Любовь к отеческим гробам, любовь к родному пепелищу» выражается и в том, чтобы умерших предков хоронить в тех местах, что роднее всего.
И к юным годам фельдмаршала имеется маленькая прерывистая тропинка. В 1870 году В. Перцов в изданной в Варшаве брошюре, представлявшей жизнеописание Паскевича по официальным документам, утверждал, что тот «начал свое воспитание в Шкловском кадетском корпусе». Брошюру писали не просто так, а к торжественной церемонии открытия памятника Паскевичу в самом центре Варшавы, на Краковском предместье, и никаких авторских фантазий в текст попасть не могло. Биограф Щербатов документального подтверждения шкловской версии не нашел, но отрицать возможность кратковременного пребывания мальчика там не стоит. Основанное бывшим фаворитом Екатерины II Семеном Зоричем Шкловское благородное училище принимало на учебу и семилетних мальчиков. Не исключено, что еще до поступления в 1793 году в Пажеский корпус в Петербурге юного Паскевича привозили в Шклов, который от Щеглиц совсем неподалеку. А в таком случае логично предположить, что детские годы полководца проходили в том числе и в гостеприимном могилевском имении.
Гомельский след Паскевича хорошо известен каждому белорусу — с начала 2000‑х годов принадлежавший фельдмаршалу роскошный архитектурный ансамбль неизменно изображается на купюрах Национального банка Беларуси. Например, совсем недавно, 23 марта 2020 года, была введена в обращение модернизированная банкнота достоинством 20 рублей с надписью «Дворец Румянцевых и Паскевичей, г. Гомель». Отреставрированный в наше время дворцово‑парковый комплекс свои главные очертания приобрел именно при Паскевиче. Потративший только на покупку роскошного дворца в 1834 году огромные по тем временам 800 тысяч рублей фельдмаршал делал символичное приобретение. В эпоху Речи Посполитой здесь стоял деревянный замок, которым владел последний гомельский староста Михаил Фредерик Чарторыйский. Его внучатого племянника, знаменитого князя Адама Чарторыйского, Паскевич совсем недавно, в 1831 году, изгнал из покоренной им Варшавы, став на четверть века наместником Царства Польского.
Гомельское имение стало роскошным увенчанием блестящих полководческих успехов его владельца, заметных уже в 1812 году под Смоленском и в Бородинской битве и продолженных на войнах с Персией, Турцией и Польшей 1826 — 1831 годов. Миллион рублей ассигнациями, полученный Паскевичем из контрибуции, заплаченной персидским шахом, и стал основой гомельской дворцовой покупки. Здесь же находится и часовня‑усыпальница Паскевичей, куда сын фельдмаршала Федор Иванович в 1889 году перенес из Польши прах умершего в 1856 году отца, а также деда и бабушки из Щеглиц.
В советские годы о «царском сатрапе» Паскевиче старались упоминать как можно меньше, выдвигая на первый план в истории XIX века повстанцев, начиная с Тадеуша Костюшко. Но историю делают не только пламенные революционеры, но и пламенные реакционеры, и многоцветье белорусского прошлого без фельдмаршала с корнями из Щеглиц будет неполным.
Юрий Борисенок
rodina2001@mail.ru
