Мария Луговая: чувствую себя героем своего времени

– Как вам героиня? Это первый ваш следователь в фильмографии?

– Да, действительно. Идея и концепция проекта меня привлекли. Этот персонаж показался неоднозначным – внутри с какой-то боль­ю, со сложными отношениями с сыном и миром вообще. Такой человек в футляре на самом деле. Раненый, как и все, и ищущий возможности, как продолжать жить дальше. Является Изворин (историк и художник – его сыграл Павел Артемь­ев, помо­гающий героине Луговой в расследованиях), который никак не вписывается ни в какие ее представления о правильной жизни. Но по факту как раз он эту жизнь и приносит. Потому что в своей замкнутости, закрытости и зацикленности на работе она в первую очередь забыла о себе как о женщине, о своих желаниях. И вообще забыла о том, что может чувствовать. 

– Следователи, как правило, обладают острым взглядом и отличной интуицией. Как у вас с этими качествами? Вы хорошо разбираетесь в людях?

– Я не могу точно ответить на вопрос, хорошо ли разбираюсь в людях. Раньше, наверное, несколько лет назад, мне казалось так: моя профессия заставляет много наблюдать за людьми и понимать, какие они бывают, соответственно, их можно разделять на типы, породы и так далее. Но есть множество разных ситуаций, в которые ты себя ставишь и начинаешь понимать, что человек может вести себя так или иначе. А вот так, например, совсем ни один человек себя вести не станет.

Знаете, для меня было открытием, что все это неправда и все это клише. Людям надо давать возможность про­явиться. Не надо, как только увидел человека, сразу на­клеивать на него какой-то ярлы­к. Нет, люди очень разные, как листики на деревьях. По­это­­му, на мой взгляд, такой подход сужает кругозор. Доволь­но часто я о человеке думала что-то одно, а на деле он оказывался кардинально другим. 

– Были ситуации, когда интуиция вам реально по­могала?

– Не знаю, называется ли это интуицией, но я очень доверяю себе, своему какому-то внутреннему чутью. Чувствую, что мне некомфортно с человеком. Я уже, наверное, в том возрасте, когда не буду заставлять себя находиться в той ситуации или с теми людьми, которые мне не интересны. 

– У вас настолько положительный образ, что порой кажется: ну нельзя быть настолько идеальной! Как вам самой живется в наше время с внешностью, скромностью и манерами выпускницы Школы благородных девиц позапрошлого века?

– Вы меня сильно идеализируете. Я обычный человек. Так же и злюсь, и ругаюсь, и обижаюсь, и ошибаюсь. Я чувствую себя нормально в современном мире. Мне нравится что-то, за чем-то не успеваю (за развитием социальных сетей), у меня прос­то нет на это времени и, наверное, не очень хочется. Я чувствую себя героем своего времени.  

– Вы сами задумывались, что это – воспитание, врожденная интеллигентность? Каким было ваше детство, самые яркие воспоминания? 

– Мне сложно отвечать, пото­му что это ваше мнение обо мне. Ну, наверное, воспитание, среда, в которой я выросла, – это все очень сильно повлияло. Музыкальная школа в том числе, изучение балета и мои родители, которые всю жизнь занимаются философией. Для меня это норма. Я не знаю, как может быть по-другому. По­этому я такая, кака­я есть, и, конечно, это за счет воспитания в детстве, студенчестве. И потом, мне очень повезло – я встретила много неве­роятных людей, кото­рых могу назвать учителями. Я жадно училась у них.  

– Занятия скрипкой в музыкальной школе и бальные танцы – это было по любви или долг и ответственность послушной дочери? Что вам это дало в будущем, как пригодилось в профессии?

– В детстве все, связанное с музыкой и балетом,  не было никаким долгом. Сейчас я уже понимаю, что мама, навер­ное, все-таки какие-то хитрости применяла, потому что сам по себе инструмент – скрипка – очень сложный. И долгие годы ничего приемлемого из твоих рук не получается. Здесь надо иметь много терпения. Но мама как-то находила всегда слова, и это не было шантажом и не сопровождалось словами «ты должна». Маме удавалось меня увлечь и научить нас очень важному: «чтобы что-то получилось,  надо очень много потрудиться». На самом деле этот навык помогает и в профессии, и в жизни. 

– В какой момент вы по­няли, что хотите быть актрисой?

– У меня был педагог по танцу, и она решила уйти из нашей школы. Для нас она была как гуру, мы жили тогда всей этой танцевальной студией. И когда она увольнялась, сказала мне: «Маша, а тебе надо поступать в теат­ральный институт». Я настолько ей тогда верила, что ее слова не требовали каких-то проверок. Поэтому я поступила в Театр юношеского творчества, где впервые столкнулась с театром как таковым и с каким-то представлением о профессии. И там уже влюбилась окончательно. После школы не было сомнений, чем мне дальше заниматься. 

– В последнее время с вашим участием вышло довольно много больших ярких проектов. Есть у вас своя внутренняя шкала успеха? Насколько вы довольны собой с профессиональной точки зрения и чего еще хотелось бы?

– Честно говоря, я так не оцениваю. Всегда хочется куда-то двигаться, продолжать развиваться в профессии, ставить новые цели, новых персонажей. По этому принципу на самом деле каждый раз выбираю сценарий –делать то, чего не делала раньше. Например, один из проектов, над которым сейчас работаю, называется «Нинель». Там я играю 15 персонажей, и для меня это вызов. До сих пор не уверена, справлюсь ли. Но мне очень нравится каждый раз делать что-то новое. Повторяться не хочется.

Насколько я довольна собой? Всегда точно знаю, смогла ли я в этот момент сделать максимум того, на что была способна. Потому что здесь очень важно отдавать себе отчет, в каких условиях ты был. Мне всегда хочется сделать максимум. Но, как и у любого человека, не всегда что-то получается, я стараюсь трезво относиться и видеть: ага, здесь не полу­чилось – ну, ничего, а здесь получилось. Я смотрю свои работы с точки зрения работы над ошибками и делаю какие-то выводы. 


– Как вам удается сохранять такие же вес и фигуру, как в 15 лет? 

– Думаю, отчасти это генетика. Моя мама в прекрасной форме. Я люблю тело и занятия с телом. В моей жизни постоянно так или иначе присутствовали либо спорт, либо пластика, танец, йога вот появилась. Наверное, это тоже помогает. Каких-то специальных диет у меня нет. Я ем все, кроме мяса. Но по чуть-чуть. 

– А как вы пришли к тому, чтобы стать вегетарианкой, что мотивировало?

– Это произошло случайно. В один день организм просто отказался от мяса. Мне пришлось услышать его и принять это. Никаких убеждений на этот счет у меня нет. Меня часто уверяют врачи, что это вредно,  что у меня и так нет сил. Но мне так комфортно. И я говорю о том, что если однажды проснусь и захочу мяса, то пойду и обязательно его съем. Никаких ограничений у меня нет. 

– И что обычно всегда есть в вашем холодильнике?

– На данном этапе у нас в холодильнике ничего нет!  Практически ничего, потому что мы с мужем оба в съемочном процессе. Мы заказываем питание, нам привозят его на целый день. У нас совершенно нет выходных и нет времени, чтобы просто сходить в магазин.

– Я не хотела создавать семью с артистом, потому что очень хорошо знаю изнутри эту профессию. 

Сережа – он просто особен­ный. Он артист, но у него минимальное количество всяких актерских искажений. Я не понимаю, на­пример, когда мужчина про­водит у зеркала больше времени, чем я. А Сережа у меня в этом смысле мужчина. Он сильный, мужественный, он защитник и хозяин в доме. И здесь, по-моему, совер­шенно неважно, какая у него профессия. 

– Вы с супругом оба Львы по гороскопу. Как уживаетесь в одном логове, кто у вас царь зверей в семье?

– По поводу гороскопов. На самом деле я делала индивидуальный гороскоп, и я не Лев, а Рак. Причем такой – девять из десяти. Поэтому у нас все гармонично. Царь в доме у нас один – это мой муж. А я, наоборот, рачок – хранитель очага. Для меня очень важен дом. 

– Наверное, в семейной жизни двух таких мудрых и позитивных людей не случается кризисов и недопонимания? 

– Все мы люди, и у нас случаются какие-то недопонимания и споры. Во-первых, мы настроены на то, чтобы услышать друг друга и, наверное, умеем держать себя в руках. У нас есть негласные правила. В доме не принято повышать голос и, не дай бог, пускаться в какие-то оскорбления. Мы пытаемся договориться. И чаще всего после этого становится значительно легче и уже можно принимать какое-то решение, и выход найдется. 

– Легко ли вы идете на компромиссы?

– Не задавалась этим вопросом. Наверное, да. Потому что я вообще за мир. И каждый раз, когда вы спорите с кем-то, что для вас важнее – победить в споре или разругаться с человеком? Для меня ясно, что человек перед вами – намного дороже, чем вот это тщеславное «я была права». Поэтому иду на компромиссы. Бывают моменты, когда говорю: «Здесь я не могу пойти на компромисс, для меня это очень важный момент». Я благодарна мужу, что он слышит меня и тоже идет навстречу. Это очень обоюдная история. 

– Недавно у вас обоих были дни рождения, как отметили их? И что стало лучшим подарком для каждого из вас?

– Мы отметили наши дни рождения в загородном доме с самыми близкими людьми, с родителями и друзьями. Это, наверное, для нас было самым главным подарком, потому что в таком сложном съемочном режиме не хватает общения с близкими, тихих разговоров – не о профессии, объятий, песен и чего-то такого простого, родного, теплого. И вот это все мы с лихвой получили. 

– Вы поженились 25 января прошлого года. Что принес в ваше мировоззрение статус жены, как вы изменились?

– Про статус жены. Я всегда была за институт брака. Мне кажется, это важный момент как для женщины, так и для мужчины, как бы мужчины ни отнекивались. Как говорит моя подруга, «мужчина получает документ, в котором есть свидетельство о собственности, что это теперь принадлежит ему, и он несет за это ответственность, и ответственность немножко другая». А женщина получает некое спокойствие внутри и другое отношение к себе. Не знаю, как в других странах, но у нас пока есть понимание статуса «я замужем». И люди смотрят на тебя по-другому. 

Стали ли мы ближе? Безус­ловно. Появилось понятие «наша семья», я взяла фами­лию мужа, и это тоже для меня был важный шаг. 

– Будучи в киноэкспедиции, вы писали: «С мужем каждый день как праздник! Скучаю по нашим глупостям!» А кто в вашей семье отвечает за эти самые глупости и романтическую составляющую?

– Наверное, больше всего за это отвечает мой муж, потому что он по природе своей и по жанру, в котором работает, человек комедийный. Это подразумевает вообще ракурс, взгляды на жизнь, и он этому меня тоже учит, и я сама уже не могу ничего поделать с собой и на съемочной площадке начинаю виде­ть любую, даже драматическую ситуацию с комедийной стороны. Мой муж может в любой момент меня рассмешить, подурачиться. Это стало важной составляющей нашей жизни. От него очень быстро заряжаюсь я и делаю это тоже самоотверженно. И вообще, мы дома балагуры. 

– Вспомните самые важные и значимые события последнего времени?

– Лето 2021 года запомнится мне как очень-очень рабочее лето, потому что с декабря 2020 года по август 2021-го я безумно много работала, практически без выходных. Невероятная жара на съемочной площадке переносилась тяжело. Но у меня была экспедиция в Пятигорск, Минеральные Воды. И это было тоже захваты­вающе и интересно. Приятное и чудно­е лето. Теперь хочется отдох­нуть.  

– А когда у вас последний раз захватывало дух от счасть­я?

– Буквально два дня назад у нас был выходной с мужем, и мы поехали на рынок, заказали всего, на что падает глаз и чего хочется. Сидели ели и смеялись, фотографировались. Мы были почему-то как дети в этот момент, и как будто мы были в каком-то маленьком путешествии. Такой рынок мог бы быть где-нибудь в Испании или во Франции. Я ела мидии – как будто бы я в Ницце.  В общем, вот такая радость и счастье, и дух захватывало от всего этого. И от любви, которая переполняет нас. 

МАРИЯ ЛУГОВАЯ 

Родилась: 23 июля 1987 года в Ленинграде

Образование: СПбГАТИ (курс С. Спивака)

Семья: замужем за актером Сергеем Лавыгиным 

Карьера: сыграла более чем в 30 фильмах и сериалах, среди которых «Бесы», «Мурка», «Лучше, чем люди», «Охота на дьявола»,  «Перевал Дятлова» и другие 

Лика Брагина (специально для «ЗН»), фото из личного архива Марии Луговой