Мама Маши

Жизнь подбрасывает отрицательных переживаний. Любимые чашки бьются, шины зимние изнашиваются — надо новые, хуже того — дети хворают. Но каждый день я просыпаюсь, готовая улыбаться и благодарить судьбу за все. Потому что вспоминаю маму Маши.

Много лет назад мои друзья забирали из дома малютки свою Настеньку. История у них простая. Повезли передать деткам вещи и помощь, увидели крошечных куколок в кроватках: глаза ждут, улыбаются любому приветливому лицу. И сразу же решили, что у них будет доченька. А младшему сыну тогда и года не было, но как отсюда уйдешь?! И началось: очередь на усыновление, психолог, курсы приемных родителей, собеседования. Две девочки Маша и Настя. Хоть двух забирай!

— Машу забрать не получится, — вздохнула заведующая. — Там сложная история…

К Маше приезжала мама. Девочка сразу наполнялась счасть­ем. Ручки тянула, смеялась, искрилась вся. Мама брала Машу на руки, аккуратно, потихоньку присаживалась в уголке и обнимала свою крошку. Та щипала ее за нос, трогала лицо, теребила платок. Как и многие женщины с онкологией, мама Маши носила платок, была худющая и словно уже не здесь. Рак обнаружился поздно. У женщины двое детей и больше никого. Старшего, двенадцатилетнего, забрали дальние родственники, а восьмимесячную малышку побоялись. Мама Маши очень старалась выстоять в этой борьбе, но силы уходили.

— Отдай пока в дом малютки, поправишься — заберешь, — посоветовала соседка.

И когда женщина упала в обморок с ребенком на руках, поняла, что не имеет права так рисковать. Отдала.

Маму Маши признали дееспособной. Значит, девочка не подлежит усыновлению. Тем более что она лечилась и верила, как и все мы вечно верим, — а вдруг! На чудо надеялась. И Маша была чудо-ребенок, спокойная, красотка невероятная. Огромные раскосые глазки, как у восточной принцессы, кудряшки и постоянная улыбка. Многие хотели забрать Машу. Но она ждала маму.

Когда Маше исполнился год, назначили комиссию. Есть мама — ребенка усыновить невозможно. Мои друзья оформляли документы, готовились навсегда уехать из далекого районного дома малютки в Минск в свою квартиру и стать родителями Насти. Тоже процедура.

— Ты себе не представляешь, что это такое, когда уже знаешь, что это твой ребенок, а он все еще в государственном учреждении. Ты хочешь ее обнять, пойти на прогулку, накупить кучу красивых платьев (у моих друзей было два сына, конечно, хотелось отвести часть гардероба под рюши и бантики), а не можешь. Документы!

Но, наконец, урегулировано! Как раз благодаря заведующей все прошло довольно быстро. Настю усадили в машину, и девчонка отправилась в первое свое большое и счастливое путешествие. В дороге глаз не сомкнула, смотрела в окно на трассу, маму, папу, братика.

— Как Маша? — спрашивали у заведующей.

Однажды мама Маши не пришла. Появилась через две недели.

— Мне остались дни… Может, месяц. Никто не знает сколько. Но я не могу больше мучиться, что ребенок мой теряет шанс стать частью полноценной семьи.

Написала согласие на усыновление. Все поддержали. Плакала заведующая, слез у всех хватило. Я сейчас пишу — сама плачу. Машу забрали быстро. В семью, конечно, хорошую. Заведующая сама там вникала. Женщина — крепость! Человек на своем месте. Маму больше никто не видел. Ушла, и дверь закрылась. И когда я думаю об этом…

Когда я думаю об этом выборе отказаться от своего ребенка во имя его определенного будущего, потому что твоя история, судя по всему, уже без него, без будущего, только с болью и капельницами, то осознаю всю неправомерность грусти и печали по поводу досадных мелочей, которыми полна моя жизнь и жизнь любого здорового человека. Все эти ссоры, чувство, что чего-то недодали, чем-то не наделили, омрачили денек, подвели и нахамили, даже если и украли что. Все эти этапы, когда много сделанного заканчивается никчемным результатом, все горы квитанций, по которым нужно платить, а где брать? Разрушенные планы, потому что дети хотели отметить Хэллоуин в шумной компании, а вместо этого заболели ветрянкой. И много еще чего, как вон подружка вышла из душа, поскользнулась, сломала руку… Это такой шорох, сцепление с жизнью, без него никак. Не будешь же вечно купаться в сиропе. А у кого-то судьбоносное, и он бы все отдал, чтобы мазать детей зеленкой и покупать новую резину, но ему только одно решение принять нужно. И уйти.

И благодарность моего сердца за все дни с ложками дегтя становится сильнее. Потому что все познается в сравнении. И вы, может, об этом вспоминайте, прощая других и прощая несовершенство жизни. Потому что мама хоть и ушла, а у Маши впереди долгая счастливая жизнь.