Маленькая экскурсия по оранжереям для ананасов

Литературное образование: за и против
Литературное образование: за и против

Как–то я с удивлением заметила, что на сайтах поисков работы одни из самых частых гостей — профессиональные литераторы. То есть те, в дипломе которых так и написано: «литератор». Или «литературный работник». Может быть, у кого–то даже «поэт» или «писатель»...

Приятно иметь такой диплом. Даже если в пресс–релизе к нему всего пару неубедительных публикаций в общих сборниках, так называемых «братских могилах».

Где же «учат на поэта» и главное, стоит ли чего–то (кроме денег) эта учеба?

Аргентинский писатель Федерико Андахази, кстати, бывший министр своей страны, написал роман «Милосердные», в котором за всех великих литераторов мира пишет некая инфернальная уродина, получая в оплату их, так сказать, жизненные соки. «Я вообще не верю в обучение литературе как ремеслу», — уверяет Андахази. А российская поэтесса Елена Фанайлова еще более сурова: «При словах «литературная школа» я вообще хватаюсь за пистолет. Последний человек, имевший право на подобные словоупотребления, — Виктор Шкловский».

От ирландских бардов до Дома Герцена

Тем не менее литературные школы возникали периодически — от знаменитых школ ирландских бардов и античных кифаредов до известного Литературного института имени М.Горького в Москве... Предвестником сего заведения считалась школа Льва Толстого для крестьянских детей, работавшая в Ясной Поляне в 1859 — 1862 годах. Великий романист со всем своим обновленческим энтузиазмом взялся воспитывать из местных ребятишек духовную элиту. «Мне казалось столь странным, что крестьянский, полуграмотный мальчик вдруг проявляет такую сознательную силу художника, какой, на всей своей необъятной высоте развития, не может достичь Гете... И потому, по моему убеждению, нам нельзя учить писать и сочинять... Все, что мы можем сделать, это научить их, как браться за сочинительство...»

Но идея помочь литературному таланту из народа получить огранку, заиметь культурный багаж, согласитесь, благородна. Максим Горький вместе со своей верной подругой, актрисой Марией Андреевой, еще до революции организовал на острове Капри этакую коммуну для пролетариев, дабы на фоне античных развалин превращать их в гениев. Ну а после победы революции тысячи самородков потянулись к знаниям и к творчеству. Поэтесса Ирина Одоевцева, ученица Гумилева, вспоминает, как в голодном Петербурге времен военного коммунизма действовали десятки всевозможных курсов по обучению философии, истории искусства и в том числе литературе. Вел подобные курсы и Гумилев, от желающих не было отбоя. Впрочем, отношение самородков к освоению научных глыб было неоднозначное. Как писал крестьянский поэт Борис Ковынев:

Хожу в рабфак... а в сердце драка,

И, может быть, в родные мхи

Меня прогонят из рабфака

За непокорство и стихи.

Вскоре идеология молодого советского государства начинала приобретать централизованные черты... От всяческих символистов–имажинистов избавились, Гумилева расстреляли... В 1930 году по инициативе Максима Горького открывается Литературный институт в Москве — заведение, существующее до сих пор, созданное, чтобы, по словам Горького, «учить начинающих писателей литературной грамоте, ремеслу писателя, технике дела, работе со словом и работе над словом».

В прежние времена попасть в Литературный институт — мечта поэта... Но накладывающая те же обязательства, что и членство в советском Союзе писателей: быть идеологически правильным. «Неправильный» Андрей Платонов, безработный и непечатаемый, в качестве дворника подметал литинститутовский дворик... А вот Михаил Булгаков здание института, бывший дом Герцена, описал в романе «Мастер и Маргарита» как «дом Грибоедова» — резиденцию Массолита. Помните диалог Фагота и Бегемота о том, что в этом доме писатели выспевают, как ананасы в оранжерее? Вот только как бы гниль на них не напала... Как сказал мой бывший однокурсник по Литинституту ныне успешный питерский книгодеятель Виктор Обухов, «Литинститут всегда вызывал справедливые нарекания. Вряд ли возможно научить быть поэтом. Но раньше человек, окончивший Литинститут, мог считать себя если не избранным, то хотя бы званым...»

Литература идет рядом с храмом

На недавно прошедшей Минской международной книжной выставке–ярмарке одним из гостей был проректор Литературного института, руководитель Высших литературных курсов поэт Валентин Сорокин. У нас случился разговор на тему сегодняшнего дня Литинститута.

— Валентин Васильевич, учатся ли теперь у вас белорусы?

— Нас тоже коснулись финансовые проблемы. Стало меньше студентов, основная часть их учится на платном отделении. Но сегодня мы снова обретаем совместное движение к слову, к истине, к храму, к молитве. Все это время у нас почти не прерывались связи — к нам поступали студенты из Беларуси, Украины, Казахстана, Армении...

— Но нужно ли вообще литературное образование? Да и не вредит ли элитарное уединение богемы?

— Я 23 года проработал в Литературном институте и могу говорить с вершины своего опыта. Когда в обладающем сильной личностью человеке, врач он, инженер или электрик, заговорило его главное призвание — литератора, он будет литератором. Но если этот человек смолоду, до 30, 40 лет получит еще и литературное образование, — это прекрасно. Кроме того, из Литературного института вышла масса замечательных журналистов, публицистов — это же очень широкое образование. Конечно, просто сделать кого–то писателем нельзя. Но сделать его грамотным, профессионально сильным можно.

— Но ведь сегодня литература перестает быть профессией. Она не кормит... С одной стороны, есть шоу–литература, которая продается, где нанимаются литературные негры, действуют законы бизнеса... С другой — высокая литература, которую создают в свободное время от службы, позволяющей заработать на жизнь.

— Да, сейчас настоящий писатель где–то в загоне. Он безденежный. Но это временное явление. Потому что литература идет рядом с храмом. Если мы восстанавливаем храмы, восстанавливаем молитву, отношение к Богу, как же мы забудем литературу? Национальная религия и национальная литература идут по жизни рядом, не предавая друг друга.

Подобные же мысли высказываются и другими преподавателями Литинститута. Кстати, один из них, Александр Рекемчук, защищает «платников», появление коих в столь творческом вузе воспринимается многими как кощунство: «Платные студенты — это те, которые ходят на лекции, учатся и пишут как заведенные».

Тяжкий крест взращения талантов

Делались попытки создать нечто подобное и у нас, в Беларуси. В Минске, кстати, еще в XVIII веке при воеводской школе существовал литературный кружок, и в Вильне был издан сборник произведений его участников под названием «Поэтические забавы молодежи в минских школах». Ну а в XX веке долгое время этаким литературным экспресс–ликбезом служили ежегодные республиканские семинары молодых литераторов. Они проводились в доме творчества сначала в Королищевичах, потом — в Ислочи. В течение недели проходили семинары, встречи с мэтрами, бурные дискуссии... Сейчас эта традиция, к сожалению, увяла, хотя сохранилась в более локальных проявлениях — например, на Логойщине проводятся слеты молодых литераторов Минской области, существует конкурс имени Владимира Короткевича с семинарами для победителей. А в начале 90–х, когда к литературе внимание было на самом пике, свои школы организовывали и известный литератор Адам Глобус, и совсем еще молодой, сам фактически начинающий поэт Сергей Патаранский.

Традиционное место воспитания поэтов — университетский филфак плюс журфак. Даже термин есть в белорусском литературоведении: «филологическое поколение». И вот с 1999 года на факультете журналистики БГУ начался набор на специальность «Литературная работа». Эту же специальность стали осваивать в других университетах страны — Витебском, Гродненском, Гомельском... Но уясните: диплом по специальности «Литературная работа в газетах и журналах» писателем вас не сделает. Вас просто научат редактировать чужие рукописи. Дело тонкое, сложное, часто неблагодарное. Не каждый писатель может быть редактором. Не каждый редактор состоится как писатель... А вот в университете культуры с 1999 года на специальности «Литературная работа» обучались будущие драматурги и сценаристы. Преподаватель по этой специальности поэтесса Нина Загорская в интервью тогда сказала, что «если в аудиторию приходит человек, как говорится, Богом отмеченный... Мы обязаны ему помочь заявить о себе и своем таланте во весь голос». Впрочем, должна разочаровать желающих: как мне объяснили в университете, в этом году набора на упомянутую специальность не будет.

Из поэтов — в администраторы

Итак, получили вы заветный диплом. И что далее? Как пишут российские социологи о выпускниках творческих факультетов: «Практика показывает: к 30 — 35 годам романтика творчества сменяется у многих глубоким разочарованием. Те, кто жаждал славы, шампанского, всенародного обожания и полной упоительного восторга жизни, уходят из профессии. Они идут в бизнес, в управление, становятся администраторами или директорами. Остаются лишь самые стойкие, те, кто действительно пришел в профессию по призванию».

Так что, брать ли штурмом оранжерею для ананасов, решать вам... Добиваться ли диплома, подтверждающего ваш эксклюзивный статус, заниматься ли творчеством параллельно с иным ремеслом либо получать культурный багаж на гуманитарных факультетах... Все–таки напоследок, наверное, стоит повторить известную истину: литератор — это не профессия, а судьба.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter