Для меня наш Национальный художественный музей — место знаковое и любимое. Всегда с радостью и удовольствием, даже если тороплюсь, объясняю и показываю гостям Минска, как до него добраться. Уже больше сорока лет я его постоянный посетитель. Помню, каким он был во времена моей студенческой юности. Помню запах его и тишину залов, помню, как он изменялся. Знаком со многими его сотрудниками, видел Елену Васильевну Аладову и знал Юрия Александровича Карачуна. Сегодня в залах стоят их бронзовые бюсты, начиная с Николая Михолапа — первого довоенного директора.
О дне сегодняшнем и завтрашнем я решил поговорить с нынешним генеральным директором НХМ Беларуси Владимиром Прокопцовым. Никогда еще наш музей не претерпевал таких изменений, как за последние двадцать лет, кстати, не самых простых в экономическом отношении. Но музей выстоял, пережив тяжелые времена, во многом благодаря директору.
Владимир Иванович Прокопцов — максималист, ставящий перед собой очень амбициозные задачи. Пока я ждал, листал каталоги, он подписывал бумаги, ставя размашистую подпись, согласовывал с сотрудниками текст пригласительного билета, просматривал планы. Он был в белой рубашке со своей седой шевелюрой, без галстука, рукава закатаны, очки блестят, голос требовательный и строгий. Но как только он заговорил о своей работе, голос изменился, появились нотки торжества. Разговор начался с выставки белорусских православных и католических икон в музее Ватикана.
— Если честно, то мы еще не осмыслили, что произошло в мае в Ватикане. Слишком мало прошло времени, кажется, что все это случилось вчера...
Знаете, выставка в Ватикане — грандиозный прорыв. За все годы суверенитета Беларуси эта выставка — главная. Открывалась 18 мая, в Международный день музеев. В числе 33 православных и католических икон были и две иконы современного православного иконописца Андрея Жарова иконописных мастерских Всехсвятского прихода Минска.
Ватикан. Май 2016 года. Пресс-конференция и экскурсия для почетных гостей выставки.
Ко мне подходили восхищенные дипломаты разных стран. В том числе и российский Александр Авдеев с одним и тем же откровенным вопросом: «Владимир Иванович, как вам удалось прорваться в Ватикан?» Даже теоретически подобное невозможно вообразить, так как Ватикан выставочной деятельностью не занимается... Но нам удалось, мы такую возможность получили, и три месяца наши иконы украшали их музей!
— Владимир Иванович, а как вам удалось прорваться в Ватикан?
— Больше трех лет велась подготовка... Ватикан был моей мечтой. Над этим проектом работали многие, как здесь в МИД, так и в Европе наш посол при Святом престоле Сергей Олейник. Все понимали, что работают не только на престиж музея, но и страны.
Все говорят, что Прокопцов — человек амбициозный. Но я уверен, что без амбиций ничего не добьешься. Я не из тех руководителей, которые предпочитают довольствоваться малым, будут сидеть сложа руки и не суетиться, по принципу: день прошел — и слава богу.
Последние три месяца перед выставкой каждый вечер, возвращаясь с работы, заходил и в костел, и в церковь и просто просил помощи у бога. У меня уже имелся опыт. Когда я делал большую выставку в 2013 году к 1025–летию Крещения Руси с иконами из Беларуси, России, Украины и Сербии, то все как–то не складывалось, не получалось. Так вот, я пришел в кафедральный православный собор, приложился к иконе, и после этого все изменилось.
А перед выездом в Ватикан, признаюсь, я совсем не спал. Боялся, переживал, что мной придуманное выставочное оборудование окажется несовершенным, не совпадет с местом, с хрупкими стеклянными витринами... Возможности примерить и подогнать у нас не было, делал все по наитию, три раза выезжал на переговоры с директором Антонио Паулуччи, а также с рулеткой все сам каждый раз перемерял.
Добиться выставки в музее Ватикана — круче, чем в Лувре. Там стал в очередь, заплатил деньги за аренду и жди. Пройдет три–четыре года — и выставляйся.
Международные выставки мы проводим почти ежегодно... Но этот проект, проходивший в дни визита Президента в Ватикан, имел не только культурное значение. Он, кроме всего, показал, что наше государство проводит политику, при которой все религиозные конфессии мирно сосуществуют.Представьте только, наши иконы экспонируются в самом главном музее мира, где ежедневно проходит 30 тысяч человек, в числе которых были и белорусы, которые оставляли свои удивленные, восторженные отзывы. Полмиллиона евро зарабатывает музей на билетах каждый день.
Иногда мне кажется, что случившееся — сказочный сон.
— А здесь мы увидим все то, чем восхищались посетители музея Ватикана?
— Это следующий шаг! В конце сентября откроем выставку, которая будет продолжением весеннего проекта — выставки в Ватикане. На ней покажем 90 наших икон, как тех, что побывали в Ватикане, так и отреставрированных, уже подготовленных к отправке, но в силу небольших экспозиционных площадей не показанных там, и еще примерно 20 икон современных православных иконописцев Всехсвятского прихода Минска.
Семь лет назад музею по благословению митрополита Филарета было передано семь уникальных икон, хранившихся в Жировичском монастыре. Над ними шесть лет работали наши реставраторы. Теперь их смогут лицезреть все.
Пригласим руководство страны, руководителей и представителей двух основных конфессий, послов, творческую и научную интеллигенцию. Но самое главное, что все эти шедевры смогут увидеть наши люди. То есть выставка развернется в полном объеме и продлится три месяца!
— Будет ли продолжено сотрудничество НХМ с музеем Ватикана?
— Уже существует договоренность о том, что наши реставраторы будут проходить стажировку в Ватикане. Ведь там самый мощный центр, оснащенный самым современным оборудованием, и работают лучшие специалисты–реставраторы, а нам это необходимо для будущего реставрационного центра. Эту идею поддержал и наш Президент во время посещения выставки в Ватикане.
— Одна большая мечта реализована, что на очереди?
— Делать музейный квартал. Сейчас ведется большая стройка двух зданий на параллельных улицах: Кирова и Маркса. Уже построена переходная галерея от главного корпуса. Здания укреплены, они под крышей, делается к зиме теплотрасса. К 80–летию музея, к 2019 году, планируем закончить квартал! Это моя вторая мечта.
А третья амбициозная мечта — сделать хорошую персональную выставку и написать монографию о нашем выдающемся соотечественнике Витольде Бялыницком–Бируле. К его юбилею в следующем году откроем в Могилеве филиал НХМ. Так же буду продолжать работу над серией книг о знаменитых художниках–белорусах. На сегодняшний день издано 20 книг. Последняя — о нашем земляке, знаменитом живописце Евсее Моисеенко, 100–летний юбилей которого отмечаем в этом году.
В 2020 году — 150 лет со дня рождения Фердинанда Рущица. Думаю сделать выставку в Минске из двух польских, литовского и украинского музеев, издать большой альбом–каталог, вместе с внуком Фердинанда Рущица создать международный фонд имени Ф.Рущица, через фонд благоустроить фамильное кладбище в Богданово Воложинского района, а в перспективе воссоздать за грант Евросоюза совместно с польскими и литовскими коллегами фамильную усадьбу, сделав ее культурно–образовательным центром.
— Владимир Иванович, а планируется ли приобретение картин Моисеенко для НХМ?
— К сожалению, упущено время. Если бы наша бизнес–элита делала шаги навстречу музею, то было бы здорово. Мы бы не отказались от возможности получить в подарок такие работы. Если бы в свое время, когда Моисеенко был жив, с ним удалось договориться о большой выставке в Минске, то, уверен, он бы с радостью подарил музею и республике много своих произведений. Я это лично слышал от его тогдашних ленинградских студентов, а сегодня известных российских художников.
Это очень важно — работать с художником, пока он жив. И совсем не принципиально, где он живет: в Минске, Париже или Лондоне... Каждый художник хочет, где бы он ни выставлялся, с какими бы известными галереями ни сотрудничал, чтобы на родине была лучшая коллекция его работ. Ведь на родине его никогда не забудут. Об этом говорят выставки в нашем музее Бориса Заборова, Романа Заслонова, Людмилы Кальмаевой...
Я обращаюсь к нашим мастерам, убеждаю их в том, что лучшие работы должны храниться в нашем музее. Сложно сегодня с финансами, подарите, не жалейте — это вклад в вашу же славу, в будущее. И не один раз уговаривал художников дарить свои работы в города, как большие, так и маленькие, и открывать на малой родине свои персональные картинные галереи. Некоторые прислушались!
Каждый год мы проводим акцию, когда художник может официально подарить свою лучшую работу музею. И я сам в этом мероприятии участвую, подарил уже 10 работ Национальному художественному музею. А на малой родине, в Добрушском районном музее, создана моя именная картинная галерея. В этом году планирую подарить музею работу, посвященную Максиму Богдановичу. Так что, художники, присоединяйтесь!
— Тяжело ли работать генеральным директором главного художественного музея страны?
— Очень! Во–первых, ты должен быть профессионалом во всех отношениях. Сегодня многие «пацаны с рогатками», как я их называю, готовы сесть в кресло директора и порулить. Я пришел в музей в 44 года, отработав шесть лет в Совмине, а до этого 10 лет старшим научным сотрудником в Институте искусствоведения, этнографии и фольклора НАН Беларуси. Я трижды отказывался от предложения тогдашнего министра культуры Александра Сосновского, но он верил в меня, отказав при этом в просьбе на это место уходившей тогда на пенсию чиновнице.
Вроде бы и опыт жизненный имел, и хорошее базовое художественное и искусствоведческое образование, а боялся, получится ли. Став директором, пять лет не ходил в отпуск, пропадал сутками в музее.
Сегодня уже можно об этом рассказать с улыбкой. Тогда же навыков административной и хозяйственной работы не имел, 9 филиалов в разных концах страны в тяжелом состоянии, а здесь замороженная несколько лет стройка, бесконечный ремонт, грибок на потолках в залах, а на месте первого этажа нового корпуса — березки выросли...
И благодаря Президенту, посетившему в 1999 году музей, все сдвинулось с места. Под его патронатом и сейчас продолжается большое строительство. Я пришел один, как партизан, заняв круговую оборону. Со второго захода смог собрать команду, а сегодня уже работает третья команда замов и сотрудников.
Сложно, но я научился разговаривать на одном языке со строителями... Открыли в 2006 году новый корпус музея. Сделали, об этом как–то забывает нынешнее руководство, Мирский замок, он был всегда нашим филиалом до 2010 года. Когда я туда пришел, этот, сегодня легендарный, замок выглядел далеко не так. И за 15 лет мы вместе с сотрудниками и коллегами довели объект до ума. В 2010 году его торжественно открыл наш Президент.
Теперь я в материале и мне гораздо легче. За спиной огромный опыт. Честно скажу, хочу, чтобы после меня директором стал сотрудник музея, а не пришлый со стороны. Не хочу, чтобы пришел «пацан с рогаткой» и за несколько лет все созданное развалил...
— Владимир Иванович, а с завязанными глазами сможете пройти по музею?
— Да... (Смеется.) Знаком со всеми ручками, дверями и замками. Знаю, как паркет в разных залах скрипит. По идее, за тот почти двадцатилетний срок, что я здесь работаю, все должно было надоесть. Но НХМ это такой сложный организм, постоянно развивающийся и изменяющийся, что от него не устаешь. Он живой...
Музеи создаются годами, а некоторые даже столетиями. Это большой труд многих и многих. Вот я иногда чувствую на себе пристальный взгляд Елены Васильевны Аладовой. И даже мечтаю написать картину, где будут изображены за одним столом все мои предшественники–директора: Михолап, Аладова, Карачун и я.
В такие музеи, как наш, приходят работать на всю жизнь (вспомните трех моих предшественников), а не делать головокружительную карьеру. Как правило, директора музея выносят вперед ногами! Простите за пафос. Работая здесь, надо научиться отказываться от всяких привлекательных и соблазнительных предложений, нести этот крест честно и достойно, даже жертвуя собой во всех смыслах. Нельзя работать здесь и еще где–то. Для меня музей — это судьба, это как храм, попав в который ты служишь, пока можешь. И музей — мой первый дом, а домой я прихожу переночевать, в этом смысле моя жена на меня давно махнула рукой.
— У вас триста сотрудников, они все такие фанатичные?
— Сегодня наша главная задача — к 2019 году завершить создание квартала. Сделать музей европейского уровня. Такой, чтобы и наши соотечественники, и туристы со всего мира стремились сюда попасть.
Музейные работники должны научиться решать разные задачи. В одном лице быть и хранителем, и куратором выставки, и экскурсоводом, и уметь сделать о ней интересную программу. Ведь каждая новая выставка это и цепь мероприятий, которые должны охватывать как самых маленьких зрителей, так и взрослых. Всем должно быть интересно.
Это и концерты, и лекции, и занятия, и встречи с художниками. (Кстати, встречи с художниками пользуются большой популярностью.) Такие мероприятия и творцам полезны, и зрителям.
Я всем подчиненным говорю, что каждый день наш музей должен делать шаг вперед. Не можешь сам придумать, так подсмотри у соседей и переформатируй к нашим условиям. Многие уверены, что после того, как развешаны картины, наступает тишина и можно сидеть сложа руки... Нет! Все меняется быстро и ежедневно. Сегодняшний посетитель уже не такой, как пять лет назад, и отношение к нему должно быть иным. Зачем мы проводим «Ночи музеев»? Да чтобы молодежь привлечь. Мечтаю, чтобы такие мероприятия проводились четыре раза в год. И еще хочется, чтобы музей каждый день работал до 23.00. Надо, чтобы посетители шли к нам не только в выходные, но и после работы. Пока еще осталось много потребительского, как я называю, «общепитовского». Сегодняшний музейщик должен знать несколько иностранных языков. И уметь работать, пользуясь всеми современными технологиями.
Меня часто упрекают, говоря, что в Европе во многие музеи вход бесплатный. Предлагают сделать так и у нас. Я отвечаю, что все бесплатное рождает иждивенчество. Пусть школьник возьмет у родителей деньги, но, заплатив, он постарается все посмотреть. Между прочим, раз в месяц и у нас можно прийти в музей и бесплатно наслаждаться всеми шедеврами. Об этом знают многие, и по средам в залах очень многолюдно.
— Владимир Иванович, а сложно ли молодому художнику сделать выставку в стенах музея?
— Сложно. Это музей! Это высокий уровень! Выставляем только лучшее. Но стараемся поддерживать молодые таланты. У нас есть «Арткафе», двадцать небольших работ можно выставить. Приносят. Мы показываем. И вообще, я ориентирую сотрудников на работу с творческой молодежью — нашим будущим. Даже дипломы выпускникам художественного училища торжественно вручаются здесь министром культуры Борисом Светловым на фоне их картин.
— У вас есть любимый экспонат, картина?
— Белорусская икона «Параскева Пятница». Там удивительное сочетание: икона, картина, Богоматерь, мать... Уникальная работа. Всегда рядом с ней останавливаюсь. А из художников меня удивляет и очаровывает Бялыницкий–Бируля. Он великолепен, таинственен и загадочен.
Вот я не перестаю удивляться недальновидности советских чиновников из Министерства культуры СССР и БССР. Но почему, когда Марк Шагал был жив, не связались с ним, не попросили у великого художника в подарок картину? Почему–то уверен, что Марк Захарович не отказал бы и Минску, и родному Витебску... И сегодня ехали бы к нам его поклонники. Ведь иногда идут в музей, как и в театр, на имя, на конкретного художника.
— У каждого музея есть фишка. У Лувра — «Джоконда», у Эрмитажа — «Блудный сын»... Чтобы увидеть эти шедевры в оригинале, люди готовы стоять в очередях, ехать из дальних стран. А есть ли у нас такое знаковое произведение?
— Есть! Мы забыли о существовании уникального в мире современного знакового произведения — «Гобелен века», который по нашей просьбе находится на ответственном хранении в Борисовском художественном комбинате. Если бы сегодня эта работа Александра Кищенко висела у нас, то на нее шли бы люди. Ведь на гобелене изображены все выдающиеся личности двадцатого века! Уверен, что в ближайшее столетие ничего подобного по масштабу создано не будет.
ladzimir@tut.by
P.S. Слушая неутомимого и амбициозного директора НХМ, я все хотел понять, где он берет энергию, откуда черпает силы. Но через несколько дней мы встретились с Владимиром Прокопцовым у него в мастерской, где он предстал в качестве художника. В небольшом, но очень светлом помещении пахло масляной краской и разбавителем. У стен и на мольберте стояли холсты. Владимир Иванович показывал свои новые и студенческие работы, к которым относился несколько иронично, ведь они пока не являются музейными экспонатами. Параллельно рассказывал о любимых местах на Гомельщине, о соснах, о золотом песке, голубой воде, о лугах и лесах. Впрочем, все это было на холстах. И я понял, откуда его энергия... Ничего не говорил, а лишь слушал и смотрел. Все на холстах казалось знакомым и родным.
Советская Белоруссия № 177 (25059). Четверг, 15 сентября 2016
