Максим Галкин:

Я удивляюсь, как он везде успевает: выступить в новогоднем эфире перед Президентом, ответить на 15 вопросов и не стать миллионером, петь с Аллой Пугачевой и шутить над Филиппом.

— Максим, можно вас на минутку? У вас имидж такого правильного мальчика: не пьет, не курит, носит очки, начитанный, интеллигентный... Вы на самом деле такой?

— Что поделать? Курить и пить я не люблю. Первое вообще не пробовал. Выпить что–то спиртное пробовал и не раз, но меня к этому не тянет вообще. Не нахожу в этом никакого кайфа: ни во время, ни после. У меня в семье никогда не курили и не пили. Вот и все.

— Вы считаете своим учителем Евгения Петросяна. Но у вас разный уровень юмора...

— Я никогда не говорил, что Петросян — мой учитель. И вообще никого из юмористов, ныне живущих и здравствующих, которых всех очень уважаю, я не называл своими учителями. Были люди, которые мне помогли, это правда. И Евгений Ваганович очень помог. Он меня первый показал в «Смехопанораме» в 1997 году, я это всегда и везде отмечаю. Но он никогда меня не учил, как делать пародии. Я абсолютно доморощенный организм.

— Жванецкий про вас как–то сказал, что вы на сцене наглый.

— Да, я — наглый. И считаю это неотъемлемой частью того, что делаю на сцене. Не могу не быть таким. Но я наглый в хорошем смысле слова, то есть не нахал. Не стесняюсь говорить то, что думаю. Михал Михалыч это говорил еще и в сравнении с собой, мол, им, молодым, легче, они — наглые. Но он в первую очередь писатель, а я хоть и сам себе многое пишу, но — артист.

— Ваша потрясающе быстрая реакция на сцене — это все экспромт или подготовлено заранее?

— Я работаю в такой технике, которая не препятствует, а позволяет импровизировать. Когда я сам себе пишу, то многое придумываю. А если так, то есть вероятность, что все это с такой же скоростью придумается и на сцене. А еще это некоторый образ мышления. У меня было так, что я выходил на сцену, не имея четкого порядка выступления. Например, хотел сделать поздравительный номер, когда меня пригласили на юбилей Союза театральных деятелей. Решил, кого именно буду изображать. Эти люди будут между собой общаться, один скажет это, другой — то, а задавать вопросы будет в моем лице Никита Сергеевич Михалков. И все — на этом моя подготовка окончена. А дальше я просто на ходу, стоя на сцене, все соединяю. Это очень удобная система, и, кстати, она мне больше всего нравится.

— А ляпы у вас из–за таких импровизаций какие–то были?

— Нет. У меня было как раз наоборот — опережение ожидаемого. Когда я шутил, то думал, что говорю про одно, а зал находил гораздо более отдаленный и смешной смысл. И потом я думал: «Ну ничего себе я сказал».

— Скажите, то, что вас иногда называют Максим Алкин или вместе с Пугачевой — Пугалкины, не раздражает?

— Весело. Нормально. Я сам давеча так говорил.

— А вам не кажется, что на сегодняшний день вы нужнее ей, чем она — вам? К ней теряется интерес, и тут появляется такой молодой и талантливый...

— Вопрос или суждение о том, что к известному человеку теряется интерес, возникает автоматически после того, как человек находится на высоком уровне популярности уже больше пяти или десяти лет. Так как Алла Борисовна не сходит с первых обложек газет уже эдак лет 30, то говорить, что к ней теряется интерес, неуместно. Мы действительно с Аллой Борисовной дружим. Это первое. Второе: как два человека, которые тесно общаются, мы друг другу даем достаточно много. И воспринимать себя как источник «пиара» для Пугачевой — это неправильно.

— Максим, сколько у вас костюмов?

— Много. Сколько — даже не берусь подсчитывать. Периодически я кому–то их отдаю. Больше всего костюмов шьют для «Миллионера». В этой программе есть стилист Андрей Мановцев, который следит за моим внешним видом. Но, честно говоря, я не понимаю, когда говорят об имидже, имея в виду одежду. Имидж — это когда Шнуров матерится или без микрофона поет на сцене и бьет инструменты... Кстати, одежду «для жизни» я подбираю себе сам и достаточно консервативен в этом вопросе. Я не тусовщик, у меня нет каких–то клубных костюмов.

— Вы — не тусовщик? Кокетничаете.

— Нет–нет. Каждую неделю мне присылают приглашения на какие–то вечеринки. Все жду, когда устанут присылать, потому что все вечеринки я игнорирую. За пять лет усиленной популярности был на двух–трех презентациях дисков своих коллег. Отдыхаю я там, где не фотографируют. Могу, например, пойти в боулинг, в кино.

— Но вы можете принимать участие в частных вечеринках за деньги...

— Конечно, я выступаю на частных вечеринках. За большие деньги.

— Говорят, что сумма вашего гонорара за такое выступление — 10 тысяч долларов. Это правда?

— Не готов обсуждать. Но могу сказать, что это неправда. В какую сторону неправда — не скажу.

— Ваши траты обсуждают: газеты пишут о том, что вы себе и шубу в этом сезоне прикупили...

— Вот она. (Максим кивает на лежащую рядом шубу.)

— За 35 тысяч долларов.

— Это журналисты придумали цену. Я ее купил давно... Да не буду я вам рассказывать. Это моя знакомая дизайнер сделала персонально для меня. И, как вы понимаете, на порядок дешевле.