Кто вдохновлял в Рогачеве Виктора Васнецова, когда он писал знаменитую «Аленушку»...
НЕДАВНО появилась сенсационная информация: знаменитую картину «Аленушка» известный русский художник Виктор ВАСНЕЦОВ писал… в Рогачеве. Был он в гостях у друга, и здешние места так вдохновили его, что живописец сразу взялся за кисть. Но шла та информация с подтекстом: «согласно легенде». Легенда это или нет — пока трудно сказать. А вот то, что знаменитый живописец мог быть в тех краях, не исключено. Есть все основания так говорить. Жил под Рогачевом популярный в свое время писатель и журналист Владимир Кигн-Дедлов. Он дружил со многими известными литераторами и живописцами, которые гостевали у него. Даже сам Антон Чехов собирался его навестить. Это — история. Но вот приезжал ли сюда Виктор Васнецов, она умалчивает. Однако был еще человек, кроме Владимира Людвиговича, который хорошо знал Виктора Васнецова, дружил, встречался с ним не однажды. Речь об Александре ОСТРОВСКОЙ.
Щибрин
Она — дочь Николая Островского. Николай Игнатьевич — интереснейший человек, известный государственный деятель. Окончив университет, хотел стать врачом, но жизнь заставила заняться банковской деятельностью. Работал в Казани, потом с повышением его перевели в Тверь. И, наконец, получил место директора Дворянского крестьянского банка в губернском Могилеве...
Продав дачу в России, Николай Островский покупает небольшое имение Щибрин под Рогачевом. Сам остался в Могилеве, а его жена вместе с дочерьми перебралась на новое место жительства. Их имение находилось в пяти верстах от города. И девушки туда ездили постоянно. Рогачев, писали они, был веселый городок, там стоял пехотный полк, а в окрестностях проживало много богатых помещиков, которые часто устраивали балы. Островские танцевали то в военном собрании, то в клубе, то в частных домах, то ставили любительские спектакли...
Киев
Веселых и красивых сестер Островских, конечно, замечали, у них было много поклонников, знакомых и подруг. Шура в молодости очень дружила с сестрами Жуковыми и Праховыми из Киева и часто ездила к ним. Они вместе учились в Петербурге, вместе проводили свободное время. Кстати, сестры Праховы — это дочери профессора истории искусств Андриана Прахова. Он руководил в то время строительством Владимирского собора. Его дочь Ольга слыла замечательной рукодельницей. Она по эскизам Виктора Васнецова вышила изумительную плащаницу Владимирского собора. Впоследствии царь Александр III наградил ее за эту работу почетной грамотой и драгоценной брошкой.
У Праховых всегда было очень интересно. На импровизированные концерты приходили известные живописцы: Нестеров, Котарбинский, Васнецов. Виктор Васнецов был тогда в зените славы. Эрудированный человек, блестящий собеседник, он состязался в остроумии с Праховым.
Так вот, Александра Островская приезжала на освящение Владимирского собора, который поражал своей красотой. На многочисленных паломников и провинциалов, прибывавших в Киев, особо сильное впечатление производило то, как во время всенощной при словах «слава тебе, показавшему свет» вокруг запрестольного образа Богоматери работы Васнецова вспыхивало множество огней, и создавалась полная иллюзия, что Богоматерь на облаках летит к тем, кто молится. Не исключено, что Александра Островская и пригласила Виктора Васнецова в Рогачев, показала ему город, прекрасные места. Они вдохновили его на творчество, и живописец работал там, увековечивая белорусскую Аленушку. А кто стал ей? Есть версия: третья сестра Островских — Оленька, которая, по отзывам тех, кто ее видел, была милой, юной и прехорошенькой.
Дедлово
После замужества Александра Островская редко ездила в Киев. Теперь уже в ее дом начали наведываться известные литераторы и живописцы. В 1893 году она вышла замуж за помещика Алексея Кигна. У него имелось большое благоустроенное имение Дедлово в 30 верстах от Рогачева. Алексей Людвигович считался прекрасным хозяином, вел дела по самым новейшим методам земледелия и скотоводства. Но имение его известно истории по другой причине. Старшим братом Алексея Кигна был популярный в те времена писатель и журналист Владимир Дедлов. Свой псевдоним он выбрал по названию имения, куда часто приезжал вместе с друзьями.
Кстати, в семье мужа Александры Николаевны всем заправляла свекровь — Елизавета Ивановна, умная, властная женщина с непреклонным характером. Урожденная Протасова, она рано осталась сиротой. К молоденькой, богатой наследнице сваталось много женихов, но она всем отказывала и поразила весь уезд, выйдя замуж за австрийца, управляющего имением своего отца. Больше всех был поражен ее избранник. С благоразумием, поразительным для 19-летней девушки, она пригласила к себе в кабинет тридцатипятилетнего, вовсе некрасивого, скромного, но очень дельного и порядочного управляющего и ошеломила его прямым вопросом: хочет ли он на ней жениться? При этом она добавила, что делает это не для того, чтобы покрыть свой грех, его нет, как и не было порочных увлечений. Просто она видит, что претендующие на ее руку помещики — бесхозяйственные люди, наполовину разорившиеся и зарящиеся на ее состояние. Они ей не пара. Сказав так, Лиза добавила: «А вы, Людвиг Иванович, мне симпатичны, а главное, отлично руководите делами имения и на вас можно положиться».
Людвиг Иванович обожал свою жену, благоговел перед ней всю свою жизнь. Устно и письменно называл ее всегда «мой добрый гений». Вместе они воспитали троих детей: сыновей Владимира и Алексея, дочь Ольгу.
Современники говорили, что Владимир Людвигович как человек был интереснее писателя Дедлова. Он много путешествовал, посетил Италию, Испанию, оставил о своих впечатлениях любопытные очерки. Что еще добавить к его характеристике? Увлекательный рассказчик, живой, остроумный и ядовитый собеседник. К нему тянулись, его любили. И неспроста его лучшими друзьями являлись писатель Александр Амфитеатров, художники Константин Маковский и Валентин Серов, знаменитый Антон Чехов. Антон Павлович собирался приехать и погостить у друга, да что-то помешало этой поездке. В одном из своих писем к Владимиру Людвиговичу он спрашивал Дедлова, почему тот живет в каком-то Довске? Но Дедлов никогда там не жил. Довск был ближайшей почтовой станцией от кигновских имений — Федоровки и Дедлово. И Владимир Людвигович, скорее всего, давал в своих письмах координаты Антону Павловичу, как добраться до них.
Кстати, с Амфитеатровым и Серовым Владимир Людвигович не только путешествовал по странам Европы. По дороге они заглядывали в его родовое имение и гостили там. В связи с наездами знаменитостей в Дедлово в Рогачеве долгое время ходил такой анекдот. Когда ждали их очередного приезда, один из родственников поехал в Рогачев закупить вина и закусок в тамошнем «гастрономе». Он заказал три бутылки портвейна и столько же мадеры. Увидев, что ему дают только один портвейн, он обратил на это внимание хозяина магазина. Тот сердито крикнул приказчику: «Моша, мах мадера!» Мадеру подали. Но процесс превращения портвейна в мадеру и наоборот производился путем переклейки этикеток. После этого в Рогачеве плохое вино долго называлось «мах мадера»...
Проницательная Елизавета Ивановна невзлюбила друзей сына, и они жили не у нее, а в Дедлово, там, где всеми культурными делами заправляла Александра Островская. Только она могла составить компанию друзьям шурина, выдержать все их проделки. А проделки их были порой невыносимы. Гости Дедлова размещались в мезонине и мало того, что пили там до поздней ночи, так от них не было прохода ни горничным, ни крестьянским девушкам. Особенно отличался по этой части Александр Амфитеатров. Когда они уезжали, все вздыхали с облегчением.
Но со временем Елизавета Ивановна поменяла свое мнение о друзьях Владимира, особенно о Валентине Серове, когда тот написал прекрасный портрет ее сына, который она завещала пушкинскому домику в Петрограде.
Хозяйка имения умерла в конце 1916 года, а в июле 1917-го Федоровская усадьба была сожжена. Сделали это не крестьяне, а какие-то личности, приехавшие на грузовике из Рогачева. К ним присоединился и кое-кто из местного населения. Они вытащили во двор концертный рояль, подняли у него деку, побросали туда книги, рукописи, картины, гравюры и подожгли. Потом заполыхал дом. Так погибла отличная библиотека, составленная Владимиром Людвиговичем, с автографами многих писателей, в том числе и Антона Чехова, этюды Серова и Маковского.
И еще пару фактов в дополнение к сказанному. Сестра Владимира Дедлова Ольга, послужившая прототипом героини наиболее известной его повести «Сашенька», пережила не только мать, но и братьев. А Владимир Дедлов, как известно, плохо кончил. Его застрелили во время кутежа в одном из петербургских кабаков. В этом году исполняется сто лет со времени его смерти. Елизавета Ивановна в память о сыне построила отличную каменную школу в соседнем селе Асмоловичи. А вот судьба Александры Островской плохо известна. Есть сведения, что она неожиданно заболела горловой чахоткой, врачи посоветовали ехать за границу в специальную лечебницу. А дальше след обрывается…
Но поиск надо вести. Может, и вправду свой шедевр «Аленушку» Виктор Васнецов писал в Рогачеве и воодушевила его на эту картину наша землячка? Нашлась же есенинская вдохновительница «Рыфмочка» из Минска, Евгения Лившиц, через много-много лет. Как бы там ни было — бригантина романтики не должна опускать паруса надежды...
Евгений КАЗЮКИН, «БН»
НА СНИМКАХ: Виктор ВАСНЕЦОВ и его картина «Аленушка»
