Окончив карьеру, Виктория сегодня скромно трудится кладовщиком на родном “Могилевхимволокне”:
Фото автора
— Я теперь кладовщик пятого разряда. Повысили! А раньше была приемщицей товара. А что, вполне нормальная работа! Непыльная...
Вера — оптимистка. И этому качеству у нее стоит поучиться тем, кто, оказавшись перед лицом скорого финиша спортивной карьеры, отчаянно цепляется за площадку или трассу, до последнего откладывая встречу с неприветливым реальным миром.
— Я легко из спорта уходила. Давно хотела ребенка, вот и решила: как получится, так и закончу. В итоге до 2010 года добегала. Хотя после того чемпионата мира в Саппоро большого желания соревноваться уже не было.
— И сейчас не тянет?
— Если честно, даже за событиями в лыжном спорте слежу лишь краем глаза. Что там интересного: одни и те же лидеры, которых потеснить никто не может. Я сейчас с ветеранами и любителями бегаю. Недавно на газпромовских соревнованиях в Уфе стартовала. Третье место! Мне после финиша даже предлагали идти к ним работать!
— Так и пошла бы...
— Подходящих должностей пока нет. Но подход к делу там серьезный. Входящие в структуру компании серьезно конкурируют между собой, сотрудникам, которые тренируются и представляют компанию на соревнованиях, даже сборы организуют. Пытаются привлечь на работу ребят со спортивным прошлым. Я, кстати, на соревнованиях несколько девчонок встретила, с которыми мы когда-то вместе на международном уровне бегали. Кстати, может, мою подругу по сборной Беларуси Лену Санникову им предложить? Она как раз без работы сидит.
— А как насчет того, чтобы передавать опыт подрастающему поколению или хотя бы поработать на благо белорусского спорта?
— Я годик поработала тренером на полставки. Набрала группу детей, повозилась с ними и поняла: не мое. С ребятами постарше еще куда ни шло, а на начальном этапе налаживать работу — гиблое дело. У нас ведь бесплатный вид спорта. Дети приходят, утыкаются в телефоны да планшеты, а я бегаю перед ними на лыжах, рассказываю что-то. Кричать — тоже не вариант. В следующий раз просто не придут — и все.
— Но тебя же в их возрасте как-то заинтересовали?
— Я в детстве тоже ленивая была. Бегать вообще не любила. Меня тренер чуть ли не силой на тренировки водил. Серьезно: ходил по пятам, уговаривал. Было дело, из дома чуть ли не за шиворот таскал. Сейчас вспомнишь — смешно, а он тогда со мной натерпелся. Сейчас я это очень хорошо понимаю... Чем заинтересовать детей, если начинающему тренеру даже лыжероллеров не достается? Зимой лыжи еще какие-то можно достать, а если снега нет? Тут хоть клоунский костюм надевай и прыгай. Вот так я целый год и “развлекалась”. Благо тогда в службе охраны работала сутки через трое: было время для таких творческих экспериментов.
— Ты еще и в охране работала?
— Ну да, а что тут такого? Я ведь пока выступала, в армии числилась. Потом из декрета вышла — мне предложили по контракту поработать. Но опять же в Минск переезжать. На те деньги, что предлагали, снимать квартиру в столице было нереально. В Могилеве женщина-прапорщик оказалась никому не нужна: если б хотя бы сержант... А тут знакомые предложили, в моем случае вариантов было немного.
— И что нужно было делать?
— Стоять на посту, проверять машины... Холодно зимой, конечно, но есть будка и обогреватель. Четыре часа мерзнешь, два отдыхаешь. Очень напрягало только, что не на что было отвлечься: ни читать, ни даже телефоном пользоваться нельзя. От этой скуки буквально вешалась.
— Тебя не задевало, что ты, участница Олимпиад, в недавнем прошлом лидер сборной, стоишь на посту в телогрейке и проверяешь фуры на морозе?
— Я на этот счет никогда не переживала, хотя ребята подначивали. Даже в пожарную службу звали. А мне свобода действий тогда была важнее: тренировки, опять-таки дети. Так что я для себя решила: день потерплю, зато потом три дня жизни. А что толку в итоге?
— В охране платили больше, чем тренеру?
— У меня родственница, тоже бывшая лыжница, пять лет с детьми каждый день возилась и получала по нынешним деньгам что-то около 400 рублей. То же самое, что я имела, сидя на посту сутки через трое. Неудивительно, что и у нее терпение в конце концов лопнуло. Сейчас тренером в Могилеве, наверное, любой может идти работать: мест полно.
— Объясни мне парадокс: в биатлоне проблемы схожие, но молодежь появляется. Почему лыжи “не едут”?
— Думаю, проблема в тренерах. Меня вот Ира Нафранович недавно ошарашила новостью: сборную нашу, оказывается, опять Иван Листопад возглавляет! Представляешь, еще когда я бегала, этот замкнутый круг меняющих один другого тренеров работал. Но я уже сколько лет не в сборной, а ситуация не меняется. Одни и те же люди, с одними и теми же методиками и взглядами. А я ведь хорошо помню, как воспряла команда, когда в 2007 году пришел Вадим Сашурин! У нас ведь принято считать, что за один год результаты не поднимешь. Каждый приходящий на должность тренера новобранец это повторяет. Так вот тогда результаты у всех взлетели буквально за пару месяцев. Есть ведь большая разница: тренироваться, когда ты хочешь работать и видишь перспективу, и просто приходить и отматывать определенное количество километров. Сашурин на занятиях такое творил, столько идей принес, что на тренировку все шли как на праздник. Итог — наше шестое место в Саппоро. Леня Корнеенко тогда, помнишь, даже серебро взял.
— Почему же Сашурин ушел?
— Его ушли. Буквально съели. Слишком уж его работа диссонировала с устоявшимися принципами и подходами в нашем виде спорта. Вот и убрали его, хотя вся команда выступала за то, чтобы Сашурин остался. Он и меня ведь уговорил не уходить: я ведь всерьез думала еще после Олимпиады в Турине закончить. Банально не видела смысла дальше мучиться.
— В Ванкувере ты, к слову, тоже должна была бежать, но почему-то не сложилось...
— Мы тогда ждали дополнительную квоту, пытались заработать очки, но тренеры меня к тому моменту уже, похоже, вычеркнули и числа “благонадежных”. Потенциально я могла показать неплохой результат, но парадокс в том, что он никому был не нужен. Ведь оптимальный график — кататься по сборам, осваивать деньги и финишировать где-нибудь в толпе. Не выделяясь. Мы разругались, и я отправилась домой.
— Быть может, дело все же не в везении, а в подготовке?
— Готовимся мы все по схожим методикам. Я вот смотрю свои прежние дневники: на чемпионате мира среди юниоров была где-то 40-й, Марит Бьорген и Юстина Ковальчик — в шестом десятке. А когда начались этапы Кубка мира, Лопатина ковыряется где-то в пятом десятке, а Ковальчик с Бьорген за призы сражаются. Вот как так получается?
— Сегодня много говорят о своеобразных методах фармакологической подготовки в норвежской сборной...
— Для меня, кстати, удивительно, что Бьорген так долго бегает. Норвежцы ведь обычно меняются раз в четыре года. В прежние годы после каждых Игр состав почти полностью обновлялся. Почему? Полагаю, что организм постепенно привыкает к фармакологии, и результаты падают. Если же из лыжного спорта полностью убрать “фарму”, все будут бежать приблизительно на одном уровне. Мы с Юстиной Ковальчик, которая как раз после дисквалификации возвращалась, перед Солт-Лейк-Сити все кубковые этапы бегали: я — последняя, она — предпоследняя... Что у нее было потом, все знают: целая россыпь медалей на трех Олимпиадах. Правда же в том, что на своем здоровье далеко не убежишь, а мы всегда тренировались на витаминах. На эту тему у меня показательная история перед Солт-Лейк-Сити приключилась. Меня ведь тогда чуть не похоронили. Доктора вдруг обнаружили проблемы с сердцем и сказали, что я в любой момент прямо на трасе могу упасть. От тренировок, естественно, отстранили, из сборной вычеркнули... Помните недавно все говорили про пятиборца Александра Лесуна? Ситуации очень похожи. Благо личный тренер на свой страх и риск отправил меня готовиться вместе со сборной России. Я в итоге финишировала восьмой на этапе Кубка мира и отбиралась на Олимпиаду.
— В Могилеве сегодня лыжи популярны?
— На трассе людей хватает, но в основном ветераны. К тому же сейчас еще нашу основную городскую трассу, на которой мы всю жизнь бегали, оградили и тех, кого в официальных списках нет, пускают только за деньги. Так что мое поколение лыжниц, похоже, еще долго будет непревзойденными звездами...
