Трудовой стаж — 93 года
Внук Валерий свою бабушку перевез в Жлобин только в этом году. До того Лукерья Кузьминична жила в агрогородке Еремино под Гомелем.
— В 99 лет бабуля сама готовила, убирала, бегала по дому туда-сюда, — хвастает Валерий.
Но годы решили все-таки чуть-чуть взять свое, и долгожительнице понадобилась помощь. Тогда Валерий, которого она вырастила, решил, что теперь его очередь заботиться о бабушке. В Жлобине у индивидуального предпринимателя добротный дом, часть которого он выделил родному человеку. А самое главное, что рядом уют, тепло, любящий внук и правнуки. Необходимость зарабатывать и учиться никто не отменял, потому помогают семье соцработники и друзья. Лукерья Кузьминична плохо слышит, ходит с чьей-нибудь помощью, но к моему приходу потребовала переодеть ее в нарядное платье и села позировать для фото. Может, и тяжеловато, но сдаваться она не привыкла.
Беззаботного детства у Люси, как ее называли в семье, не было. Бабка Василиса настойчиво требовала от молодых родителей произвести на свет девочку:
— Не нужно мне носителей фамилии, дайте продолжателей рода!
Старые фото бережно хранит внук Валерий.
А мама рожала одного за другим братьев, которых Василиса пренебрежительно называла байстрюками. Когда на свет наконец появилась девочка, бабка в ней души не чаяла, выдавала матери только на кормление. Может быть, из-за этого особой ласки от мамы девочка не видела, да и когда бабки не стало, ничего не изменилось.
— Уже рассвело, а ты еще не подумала, что сегодня будешь есть?! — будила мать семилетнюю девочку.
С трудом передвигая ноги, девочка плескала в лицо холодной водой и тащилась на поле — жать. Без перерыва, пока мать не приносила завтрак и люльку с младшим братом. Наскоро пообедав на поле, домой семья возвращалась затемно. У маленькой Люси чаще всего выпадала из рук ложка от усталости. Отец уговаривал поесть, а сил на это не было. Хотелось только спать.
— Так что трудовой стаж у меня все 93 года, ни одного года я после этого не провела без работы, — вспоминает Лукерья Кузьминична.
На верхних фотографиях —дочь и муж Лукерьи Кузьменцовой.
«Дайте мне бить фашистов!»
Единственным счастливым детским воспоминанием для нее стала школа.
Она как губка впитывала все,что говорили учителя. Читала запоем, пробовала сочинять стихи. Три строчки собственного произведения «На смерть Ленина» цитирует и сейчас.
— До сих пор помню своего первого учителя Федора Васильевича Лебедева. Он был целым миром, он сделал из нас людей — не только образованных, но и патриотично настроенных.
В школе Лукерья осваивала и первую военную подготовку. Тогда различий между мальчиками и девочками особо никто не делал. Научилась стрелять в подростковом возрасте, без жалоб бегала кроссы в противогазе, ходила в походы. Мечтала даже попасть в авиацию, только вестибулярный аппарат подвел. С первой вышки приземлилась вся белая, а во время комиссии на центрифуге чуть не вылетела из кресла, врачам пришлось уводить за руки. Отучилась на рабфаке и устроилась работать в авиамастерские, чтобы хоть так быть ближе к небу. В конце 1930-х годов бойкую девушку заприметили военные и позвали работать в Литву.
— Когда я вышла из поезда, нашла извозчика, им оказался русский. Он со мной разговорился, а потом сделал паузу и говорит: «Война будет».
Войну Лукерья Кузьминична встретила в Шяуляе. Помнит, как бомба задела дом, в котором ее приютили. Снаряд срезал аккурат угол ее комнаты. Когда эвакуировались вглубь России, к ней, как старшей по вагону, подошел летчик с маленькой девочкой.
— Аллочку нужно было отвезти в Смоленск. Он говорит: «Вот теперь это твоя мама, слушайся ее!» Мне надо на станции воды принести, к коменданту за продовольствием сбегать, а она в слезы! Ручки ко мне тянет, по ночам прижималась, проверяла все время, на месте ли я…
Лукерья никогда не боялась тяжелой работы.
Чужое дитя в Смоленске вернули матери, а Лукерья поспешила в Гомель. И сразу на призывной пункт: возьмите меня на фронт, я стрелять умею, буду фашистов бить! Но боевой девушке отказали, отправили в госпиталь. Там она заботилась о самых «тяжелых» бойцах — безногих, умирающих… Спала, сидя на маленькой табуретке, иногда клала голову на подушку рядом со спящим раненым. Отпросилась домой как-то раз — переодеться. А когда возвращалась, перед мостом ее остановили солдаты: «Город сдан, госпиталь эвакуирован!» Лукерья шла вместе с солдатами, а потом сама, одна, пешком вдоль железной дороги.
— У меня туфельки были красивые, с двумя ремешками, вот ими грязь и месила, каблучки стерла полностью.
В Украине надолго не задержалась, оказалась на Волге, где строился военный завод. А потом наступила зима.
— Одежды не было никакой. Начальник стройки отправлялся в Среднюю Азию. Говорит: замерзнешь ты тут, пропадешь. Перебазируйся с нами. Вот так и оказалась в Ташкенте… А потом много уголков Союза оттопала.
Советский характер
В эвакуации познакомилась с мужем. Карл был грузином. В Гомеле Лукерья Кузьминична оказалась уже после освобождения. Дождалась Победы и снова начала работать на износ, несмотря на появление маленькой дочки Светы.
— Нас всегда учили любить труд и Родину. Мы даже не задумывались о том, что можно не пойти ее защищать, что можно не работать на ее благо. Это сейчас только деньги, деньги, деньги!
25 лет Лукерья Кузьминична проработала в Гомельском вагонном депо: техником-нормировщиком цеха, списчиком вагонов, осмотрщиком, машинистом компрессора. Начальство не могло нарадоваться ее трудолюбию, а она стойко выносила все тяготы.
— Характер у нее закаленный, по-советски хороший, упрямый, — говорит Валерий, гладя бабушку по голове.
Слышит долгожительница слабовато, зато говорит охотно.
С той же стойкостью Лукерья Кузьминична пережила и самую большую трагедию — смерть дочери. С упорством изо дня в день повторяет строки любимых поэтов, чтобы тренировать память.
— Выхожу один я на дорогу; сквозь туман кремнистый путь блестит… — без пары строк Лермонтова из дома не уходил еще ни один гость.
Лукерья Кузьминична никак не могла и со мной попрощаться.
— Ей не хватает общения, а тем более женского, — посетовал Валерий.
На прощание моя собеседница как истинная бабушка обняла, насыпала с собой конфет и взяла обещание снова приехать как можно скорее. Сомневается, что проживет, как прабабка, 113 лет, но просто так сдаваться не намерена. Характер не позволяет.
valchencko@mail.ru
Фото автора
