«Пятнадцать человек на сундук мертвеца,
Йо–хо–хо, и бутылка рому!
Пей, и дьявол тебя доведет до конца.
Йо–хо–хо, и бутылка рому!..»
Для меня это самая известная пиратская песенка. Слетевшая со страниц знаменитого романа «Остров сокровищ», она когда–то была почти гимном в наших детских мальчишеских играх. Загадочный «сундук мертвеца» виделся нам огромным бабушкиным чемоданом, до отказа набитым пиастрами и другими богатствами. Мы брали на абордаж мусорные контейнеры нашего двора, представляя их вражескими каравеллами, и пили газировку «Буратино», называя ее ромом.
И ничего–то мы не знали про то, что где–то в Карибском море на самом деле существует кусочек суши с названием Сундук Мертвеца и что несколько веков назад на этот крошечный островок жестокий пират Эдвард Тич, известный как Черная Борода, высадил за участие в бунте 15 человек своей команды. Все они были обречены на смерть, поскольку на острове не было пресной воды и вообще никакой живности, кроме змей и ящериц. Несчастным было выдано по бутылке рома, но вовсе не для того, чтобы они смогли отпраздновать сие печальное событие. Ром должен был сделать их смерть более мучительной, поскольку он только усиливал жажду, которую утолить было просто нечем.
Но тогда в детстве эти строчки пиратской песенки вовсе не казались мне зловещими. Да и сегодня, омытые романтическими волнами произведения Стивенсона, они стучатся в моем сердце сладкими воспоминаниями о счастливых временах пионерских горнов. Хотя впервые мне довелось попробовать ром лишь в студенческие годы... Спасибо тебе за это, братская Куба!.. Я вот уже полвека напеваю слова этой старинной песенки в минуты душевного подъема, поскольку в них заключены понятия бесшабашной вседозволенности и корсарского веселья.
Образ простого обветренного пирата, дымящего ядреным табачком, вечно подшофе и с непременным попугаем на плече, стал для меня символом мужской отваги.
Странное дело: головой понимаешь, что все эти морские корсары по сути аморальные типы, алчные и кровожадные... Но сердцу не прикажешь. И любишь этих мерзавцев отчаянно и даже, я бы сказал, с нежностью. И рука не поднимается написать о Флинте, что он душегубец и злодей. И даже череп со скрещенными костями, взирающий на нас с черного флага «джентльменов удачи», прозванный «Веселым Роджером», кажется, радостно подмигивает всем, намекая на рождественский хеппи–энд.
В общем, мировая литература и отечественный кинематограф постарались сделать все от них зависящее, чтобы миллионы советских граждан стали ассоциировать слово «пират» с вольным ветром клуба кинопутешествий и безнаказанными любовными утехами в объятиях плененных красавиц прямо на палубе или, на худой конец, в душных каютах под радостный крик вконец обнаглевших чаек.
И действительно, жизнь без комсомольских собраний на фоне живописных проплывающих за кормой берегов экзотических стран, воспетая в сотнях песен простых советских бардов, — это ли не Эдем?
К сожалению, в контексте с днем сегодняшним слово «пират» уже лишено того романтизма, который столетиями прививался нам писателями–романистами. И дело тут вовсе не в сомалийских «братках», которые уж точно рожей не вышли, примеряя камзолы «джентльменов удачи». Просто с появлением интернета пиратство приобрело черты интеллектуального хакера с манерами простого «медвежатника».
Поговорим об интернете. Нет–нет, ради Бога, не подумайте, что я сейчас разрыдаюсь по поводу похищенной у меня интеллектуальной собственности. Эта тема за последние годы была так затаскана в средствах массовой информации, что просто набила оскомину на зубах бедных читателей.
Ну и что с того, что тебя обокрали прямо средь бела дня?! Так не одного ж тебя. И сумма–то копеечная на фоне вселенских проблем. Раз у тебя воруют, значит, ты чего–то стоишь. Как это там, в любовной лирике: «Бьет — значит любит»? Вот видишь, любят тебя, а ты обижаешься. Радоваться надо.
Один приятель из журналистов прямо взвился от негодования по поводу обиды на интернет–пиратов. «Дурак ты, братец, — подучивает меня, — они же тебе рекламу бесплатную сооружают. Это тебе им приплачивать надо». В принципе, да! Вот бы еще знать: в какой банк бежать да на какой счет деньги переводить.
Ну, правда, и чего я добьюсь, затеяв судебную тяжбу? Ну снимут со страниц пиратского сайта мою песенную продукцию и тем самым лишат простых граждан возможности за небольшие деньги «скачивать» то, чего не купишь в магазинах.
Недавно выложили в интернете на одном (далеко не бардовском) сайте наш диск, изданный в Германии, с песнями на немецком языке. Причем попал этот диск в раздел «Классика», смутив нас такой приятной классификацией. Всего за десяток–другой американских центов можно было «скачать» любую нашу песню в приличном качестве. Единственное, что несколько огорчило, была небрежность в написании наших имен. Короче говоря, народу нас представили как Галиан и Бориса Вайханских.
И решил я отправить на сайт доброе авторское письмо и поблагодарить создателей за внимание к нашим особам, а заодно попросить просто поменять местами две буквы в имени моей супруги, чтобы она из загадочной Галиан вновь превратилась в простую Галину.
В результате на какое–то время мы исчезли из виртуального пространства, а затем вновь выплыли все с теми же полюбившимися кому–то именами в латинской транскрипции. Так что, если увидите в интернете GalianundBorisWajchanski, не ломайте голову — это мы.
Защита авторских интеллектуальных прав уже давно превратилась в схватку с ветряными мельницами. Множество стрел и копий, выпущенных в сторону пиратских фрегатов, лишь оцарапали их крепкие бока и вызвали здоровый корсарский смех и улюлюканье. С палуб кораблей по–прежнему несется задорное «А нам все равно», переходящее в финальную коду «Вьется по ветру «Веселый Роджер», люди Флинта песенку поют...» И не одну песенку!
Впрочем, случаются и потрясающие по своей честности случаи соблюдения авторских прав со стороны отдельных граждан. К сожалению, чаще всего такие граждане проживают в дальних странах.
Расскажу вам быль, которая рассмешила и растрогала меня до слез. Получаю я в августе 2007 года письмо из канадского города Торонто, причем сразу на двух языках: английском и русском. Приведу его дословно, поскольку храню это послание с нежностью.
«Уважаемый Борис, — пишет мне незнакомый человек, — я хотел бы просить Вашего разрешения во время исполнения Вашей песни «Посвящение Кристине» объявить ее как «Посвящение Ирине», просто потому что эта песня о женщине, которая мне нравится. А зовут ее Ирина.
В дополнение, при возможности, я бы хотел поменять в тексте песни цвет женских глаз с карего на ореховый или зеленый, если Вы не возражаете.
Я не могу сделать этого без Вашего одобрения...»
Честно говоря, я просто опешил от такого письма. И вовсе не потому, что просили моего дозволения на исполнение, и не потому, что хотели назвать эту песню именем какой–то незнакомой мне женщины. И даже не потому, что моя строка «кареглазая, как виола» могла зазвучать несколько странно, превратившись в «ореховоглазую» или «зеленоглазую»... Моя оторопь была вызвана простой человеческой порядочностью, от которой мы все потихонечку стали отвыкать.
Буквально на днях было у нас с Галиной искушение сесть на выбор либо на пиратскую «Испаньолу», либо отправиться в плавание на вполне официальном, но достаточно дорогом «Титанике». Дело в том, что оформляли мы авторские права на издание нового музыкального альбома, в котором наряду с нашими песнями мы записали и несколько произведений из французского шансона. Конечно, наследники Жоржа Брассенса не заметят тех скромных отчислений, которые поступят из Беларуси. Но все же «Веселому Роджеру» на сей раз не повезло...
Счастливого плавания, господа–товарищи!
