Любой союз закономерен, если он созрел в умах людей

Стремление стран к интеграции на уровне культуры, экономики, политики, военного сотрудничества, иных основ — распространенное и абсолютно закономерное в современном мире явление. Точно так же Беларусь и Россия ощущают заинтересованность друг в друге и строят Союзное государство. Вставлять палки в колеса такому сближению могут только те, кто боится появления в результате интеграции двух стран нового экономически мощного конкурента. В этом уверен гражданин России, многие годы живущий в Беларуси, доктор технических наук, заведующий кафедрой экономического факультета Белорусского государственного университета, профессор Борис ПАНЬШИН.

— Любая интеграция, как и стремление народов к самоидентификации, независимости, является нормальным, естественным процессом, — считает профессор.— Как правило, интегрируются государства, которые заинтересованы друг в друге. Что дала, например, интеграция в рамках ЕС? Это, в частности, дополнительные территории для размещения производств, развитие кооперации и расширение рынков сбыта. Например, Германия до 80 процентов своей автомобильной промышленности планирует перенести в страны Восточной Европы. Что-то похожее происходит и в радиоэлектронной промышленности: тот же “Siemens” собирается разворачивать производство в Польше и России.
Но самое главное — за счет интеграции сокращаются издержки на экономическое взаимодействие, так как появляется возможность более свободно перемещать товары, привлекать наиболее оптимальную рабочую силу. Сокращаются расходы на документооборот, таможенное оформление, обмен валюты. В итоге получается колоссальная выгода.
Это выгодно не только государству, крупному бизнесу, но и рядовым гражданам. Сколько лишних хлопот приносят белорусам поездки, например, в Украину, Литву, Польшу! А в Россию — никаких проблем.
— Интеграция — это ответ на нестабильность, некие внешние угрозы, желание вместе решать проблемы или признак стабильности, готовности народов, государств достигать более высоких целей, подниматься на новый уровень развития?
— Предпосылки для сближения могут быть совершенно разными. Вперед, как правило, идет политическая воля. Принятие политических решений, создание интеграционных группировок, как, например, ЕврАзЭС, ШОС, формируют почву для более тесного экономического сотрудничества.
Но самое главное — интеграция должна созреть в умах людей, когда люди будут уверены, что вместе им будет лучше жить, когда решение будет “выстраданным”.
Возьмем, например, объединение Германии. На практике произошло не что иное, как присоединение восточных земель к западным. При этом произошел значительный отток населения из Берлина, других восточных городов на западные территории, пустуют сотни тысяч квартир. Присоединение произошло, но интеграция в полном объеме — нет. И одна из главных причин заключается в том, что в сознании людей до сих пор живо четкое деление на ГДР и ФРГ. А интеграция — это всеобщее сближение. Мы знаем яркий пример суперинтеграции: это Советский Союз.
— Любая интеграция имеет некие этапы. Насколько сближение Беларуси и России проходит в соответствии с общемировыми тенденциями? Чего на этом пути наши страны уже достигли и что предстоит в будущем?
— Нет универсальных рецептов сближения, каждый случай имеет свою специфику. Можно ориентироваться на некие концепции, общепризнанные в мире подходы и прочее. Всякий союз, как и любое производство, может быть создан только тогда, когда это делается прагматично, с благими целями.
Можно, например, как это предлагают некоторые, отдать ведущие белорусские предприятия крупному российскому капиталу. Но это будет присоединение, подавление, а не интеграция, народ этого никогда не примет, не поймет.
Беларусь не ищет себе хозяина, а Россия — подданных. Высшее белорусское и российское руководство проводит политику, совершенно адекватную нынешним социально-экономическим реалиям двух государств. И эта адекватность заключается в том, что интеграция должна, как я уже говорил, прежде всего поселиться в головах людей. Граждане двух государств должны иметь равные права, чувствовать себя одинаково комфортно на всей территории Союзного государства.
— История строительства Союзного государства насчитывает уже десять лет. Можно ли говорить о каких-то реальных плодах сближения двух стран?
— За это время мы достигли колоссальных результатов, вышли на очень хороший уровень интеграции. О многом говорит, например, то, что сегодня около 300 тысяч белорусов работают в России, порядка 100 тысяч россиян трудятся в Беларуси. Но самое главное — благодаря своему транзитному положению, наличию развитой промышленности Беларусь выполняет очень важную функцию: она встраивает Россию в транснациональные цепочки производства и потребления. В Беларуси есть, например, два прекрасных нефтеперерабатывающих завода. Трактора МТЗ эксплуатируются примерно в 75 странах мира, при этом около 70 процентов комплектующих завод получает из России. На МТЗ и МАЗе сегодня работают почти 50 тысяч белорусов. Но с учетом больших поставок из России эти два гиганта кормят не менее 4 миллионов россиян и белорусов.
Вот это и есть реальная интеграция. Просто это нужно более популярно пропагандировать, чаще благодарить друг друга, укреплять доверие. А то некоторые СМИ уцепились за трубу, за цену на газ. Да не будет никакого резкого и существенного повышения цены. В первую очередь в силу союзных договоренностей. Просто эти страсти искусственно подогревают силы, крайне не заинтересованные в том, чтобы складывался мощный экономический конгломерат России и Беларуси.
— Кто же противодействует сближению, чего опасается?
— В этом не заинтересованы прежде всего транснациональные компании. Если в Союзе создается экономически эффективное производство продовольствия, ширпотреба, высокотехнологичной продукции, то они теряют огромный рынок сбыта.
Сегодня на Россию приходится до 30 процентов мировых запасов углеводородного сырья, значительная доля других стратегически важных ресурсов. Представляете, что будет, если ко всему этому добавить хорошее управление, развитый промышленный комплекс, который есть и в России, и в Беларуси?
Емкость нашего общего продовольственного рынка составляет 50—60 млрд. долларов США в год, одежды — 25—30 млрд., примерно столько же — обуви. Ежегодно эти рынки прирастают более чем на 25 процентов, и эта тенденция, считают специалисты, сохранится и в ближайшие десятилетия.
Кроме этого, только первоочередная потребность сельского хозяйства России в обновлении машинно-тракторного парка составляет порядка 3 млрд. долларов.
Если мы начнем все производить сами, представляете, сколько могут потерять те же западные транснациональные компании? Я бы на их месте тоже беспокоился. Экономические интересы, естественно, находят отражение и в политике. В отличие от нас транснациональные компании не забыли, что во времена управленческих реформ А.Н.Косыгина темпы экономического роста в СССР были лишь на 2,5 процента меньше, чем в Германии в момент ее “экономического чуда”.
Вот говорят, что Россия огромная, а Беларусь маленькая. Это правда. Но для России Беларусь является, образно говоря, не рыбой-прилипалой, а рыбой-лоцманом, как в части проведения социальных и экономических реформ, так и в интеграции огромной страны в мировое экономическое пространство.
Беларусь доказала свою экономическую стабильность, сохранила всю группу “А”: тяжелую промышленность, машиностроение, металлургию, другие отрасли. Страна показала, что на переходном этапе развития экономики должна происходить корпоратизация управления. В Беларуси все отрасли работают как единый механизм, при этом государство выступает глобальным предпринимателем.

К этому в последние годы стремится и Россия, президент Владимир Путин “собирает” отрасли в единую корпоративную сеть. И эффект не замедлил сказаться. По итогам последнего рейтинга, проведенного Financial Times, сразу шесть российских предприятий, потеснив некоторые американские, вошли в список 500 крупнейших компаний мира. В свое время прошла быстрая приватизация крупнейших предприятий, после чего отрасли развивались обособленно, как отдельные бизнесы. Ельцин сказал: “Берите суверенитета столько, сколько хотите”. При этом он руководствовался благими целями, стремился активизировать развитие регионов, снизить их зависимость от Центра. Но что получилось? Там, где было сильное руководство, как, например, в Татарстане, Хабаровском крае, многих других регионах, смогли очень многого добиться. А там, где власть была слабой либо вовсе коррумпированной, ничего хорошего не вышло.
В Беларуси произошла кристаллизация госуправления, а в России — еще нет. И это — одна из важных проблем.
— Локомотивами союзного строительства были многие структуры. Какая из них, на ваш взгляд, сделала наибольший вклад и какую роль сыграло, в частности, Парламентское собрание Беларуси и России?
— На каждом уровне интеграционного процесса мы достигли значительного успеха. Очень важно, например, что были подписаны документы, которые гарантируют равные социальные права гражданам Беларуси и России. А экономическая интеграция, в чем Павел Бородин абсолютно прав, идет полным ходом. Создание общественных объединений, встречи деловых кругов, совместные заседания парламентариев двух стран — все сделали вклад в те достижения, которые мы имеем по прошествии 10 лет.
Любое большое дело складывается из простых действий и многих шагов. Важно действовать целеустремленно, постепенно, методично и своевременно.
— Вы являетесь гражданином России, но многие годы живете в Беларуси. На личном опыте вы почувствовали какие-либо плоды интеграции двух стран?
— У меня есть знакомый фермер. Еще в 1996—1997 годах он мне говорил: “С Президентом Александром Лукашенко я бываю не во всем согласен. Но за то, что граница открыта и я могу возить свою картошку в Санкт-Петербург, я всегда буду голосовать за него.” Открытость границ, возможность свободных поездок — вот это население на бытовом уровне ощущает очень хорошо. И это нужно развивать. Хорошее всегда душу греет.
Лично мне хотелось бы, чтобы не происходило никакого насильственного форсирования, стимулирования интеграционных процессов. Экономические модели сложились немного разные. Нужно сглаживать острые углы, сближать системы.
— Почему вы не меняете гражданства с российского на белорусское, ведь вы живете в Беларуси?
— Я люблю Беларусь еще с советских времен. Здесь мне хорошо, никаких дополнительных сложностей из-за этого не ощущаю. А не меняю гражданства исключительно из моральных соображений. Хабаровский край, где я родился, по-прежнему считаю своей маленькой Родиной. А что касается принципов, то я из партии не выходил, присягу другую не принимал. Как получилось уже — так получилось.
— А почему не уезжаете в Россию, на Родину?
— Минск очень похож на Хабаровск, только большой реки не хватает. Здесь моя семья, нормально живем. Дом — здесь, Родина — там. Но я не вижу никакой необходимости срываться с места, что-либо менять. С друзьями, которые остались в России, часто созваниваюсь, переписываюсь по электронной почте. Я живу здесь и стараюсь быть полезным Беларуси.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter