Недавно Виталий Артист из группы «БЕЗ БИЛЕТА», вручая свою последнюю пластинку на рецензию, попросил:
— Напиши разгромную статью. Мол, на музыку это не похоже. Сплошь жалкие потуги и надувательство.
Была в этой шутке доля шутки. Разумный творец понимает, что негативная оценка несомненно лучше, чем отсутствие внимания к продукту вообще. Поэтому, надеюсь, драматург Андрей Курейчик, пригласивший на премьеру картины, снятой по его сценарию, «Любовь–морковь–2», внимание к своему творчеству оценит правильно. Ничего, как говорится, личного...
Начну с того, что в последние несколько лет чувства от просмотра российских киноновинок у меня остаются неизменными. Это досада и желание вернуть потраченные на билет деньги. Вот ведь странно. Манящие трейлеры россияне снимать научились. А сами фильмы не захватывают, хоть плачь. Возможно, возврат постсоветского зрителя в кинозалы создает благоприятные условия для того, чтобы не слишком заботиться о стройности художественной формы и актуальности содержания. Пока «пипл хавает», глупо не ковать кассовые сборы... А может, действительно время «высокого искусства» прошло. И, как отмечают многие культурологи, в некоторых из нас напрасно засела тоска по существовавшему ранее четкому разделению на массовую культуру и «высоколобые» творения человеческого ума. В конечном счете недовольные засильем «тупого, бездушного глянца» потеряли не столько сам объект эстетствования, сколько возможность, потребляя «элитарный» продукт, принадлежать к особой группе граждан. А в сущности, минуя романтическую сторону процесса, любое производство всегда сводится к перемещению денег из пункта А в пункт Б. Глобально ничего не изменилось. Но с утратой некогда престижной идентичности приобрели ли мы что–то взамен благодаря появлению «нового российского кино»?
Допустим, о человеке, заявляющем, что он любит фильмы «Большой Лебовски», «Босиком по мостовой» или даже «Терминатор», можно составить некое представление. Но мне еще не доводилось ни разу встретить индивида, который, рассказывая о себе, отмечал: «Я люблю фильмы из серии «Любовь–морковь». Такая примета личности не выдаст. Последние киноновинки ровным счетом ничего нигде не оставляют. Кроме прибыли продюсерам. Поэтому, в очередной раз слыша, что фильм такой–то собрал за первый уик–энд более 7 миллионов долларов, как в данном случае, я чувствую себя одураченной. Поманили яркой рекламой да и бросили без катарсиса... Правда, в этот раз премьерный просмотр для прессы был бесплатным. Поэтому выходить из кинозала было не так обидно.
Зато обидно было, что не предупредили — фильм предназначен для детей среднего школьного возраста. Знала бы — не пошла. Но раз уж пришла, от рефлексий не воздержусь. Возможно, многие смотрели первый фильм из серии, где, подобно героям рассказа Курта Воннегута «Люди без тел», адвокат (Гоша Куценко) и его супруга искусствовед (Кристина Орбакайте) меняются телами. В сиквеле уже меньше Воннегута, зато появляется привет из культового фильма «Мэри Поппинс, до свидания!». Должно быть, как ностальгическая пилюля, адресованная тем взрослым, которые привели на семейный просмотр своих детей. Во второй части приключений дети, появившиеся у главных героев, меняются телами со своими родителями. И если в первом фильме юмор предполагался в гендерной путанице: где мужчина, а где женщина, то во втором должно быть смешно от того, с какими проблемами сталкиваются взрослые, заточенные в детские тела, и наоборот.
Но суть, разумеется, не в этом. Как справедливо указывал писатель Пелевин, вся затея современного кинематографического процесса сводится к тому, чтобы заставить зрителя наблюдать за перемещениями по экрану иногда метафорической, а иногда вполне реальной сумки с деньгами. При этом, как сказал бы Пелевин, «небогатые люди рассказывают бедным о том, как живут богатые». Но фокус в том, что рассказчики знают о жизни богатых исключительно из рекламных роликов, которые сами же и производят. Судя по представлениям создателей картины, обитатели роскошных особняков ведут себя довольно странно. Например, завтракая, они неудобно держат бутылки с соком таким образом, чтобы надпись на этикетке была хорошо видна воображаемому наблюдателю. Вот ведь жизнь у людей! Нельзя ни на секунду расслабиться — нужно все время помнить о продактплейсменте. Возможно, такая опция, как размещение рекламы в ткани фильма, — хорошее экономическое решение. Но когда все действие превращается в перебивки между коммерческими сообщениями, это добавляет не всегда уместного гротеска. Вроде бы фильм семейный. А вместо того чтобы размышлять о вечном, невольно представляешь себе, с какой «халтуры» на какую актеры забежали на съемочную площадку...
Для полноты картины добавим полный набор межполовых стереотипов вроде «папа — умный, мама — красивая» и получим на выходе фильм, окупивший себя, со слов Андрея Курейчика, за первые 4 дня проката... А раз так, значит, нечего нам больше храбриться и кивать на Тарковского. Как ни крути, а мы с вами именно такие, какие фильмы мы смотрим...
